Владивосток. Часть 2: широта крымская, долгота колымская ( 72 фото )

"Владивосток далеко, но ведь город-то это нашенский", - сказал Ленин в своём последнем публичном выступлении, посвящённом окончанию Гражданской войны. Ленин, как известно, был умный дядька, и в одной фразе выразил суть незнакомого ему города. Владивосток, средних размеров (604 тыс. жителей) краевой центр в 9700 километрах от Москвы по дорогам - это даль, не поддающаяся разуму, но вместе с тем и абсолютная российская "нашесть". В единстве и борьбе этих начал - и весь владивостокский колорит.

А ещё Владик - если не самый интересный город азиатской части России, то уж точно самый зрелищный. В прошлых частях я показывал общие виды и морские суда, а теперь расскажу о владивостокском колорите в деталях. И не удивляйтесь, что тут будет много повторов поста про общую специфику Дальнего Востока: Владивосток - место наибольшей концентрации дальневосточного духа и характера.

У места, где стоит Владивосток, богатая предыстория. В 698 году здесь оформилось государство Бохай, которое населяли мохэ - кочевники, ушедшие с Алтая на несколько веков раньше монголов. Из мохэ выделилась военная элита чжурчжэней, а из них - род Цзинь: предтечи маньчжур, покоривших Китай в 17 веке, и династии Цинь - последних его императоров. Однако всё это было позже, а прежде всех Хорезмов сюда явился Чингисхан, и империя Цзинь уже не смогла подняться. Последние оплоты чжурчжэней в нынешнем Приморье монголы добили в 1235 году, а уцелевшие люди разбрелись по тайге, с веками превратившись в удэгэйцев и нанайцев. На 600 с лишним лет хозяином Уссурийского края стал тигр:


Скульптуры и рисунки амурского тигра в натуральную величину во Владивостоке попадаются нередко. А вот на сахалинском рыбном рынке другое местное животное - трепанг, он же морской огурец.
В заливе Петра Великого, как и в уссурийской тайге, Север встречается с Югом, а потому мир его морских гадов обилен и разнообразен. Китайцы, или вернее манзы - народ маньчжуро-китайских креолов, - все эти века ходили сюда на промыслы, и Владивосток у них по сей день зовётся Хайшаньвэй - Залив Трепанга.


Первыми же европейцами в этом заливе стали английские моряки на фрегате "Винчестер" и корвете "Барракуда", в 1854 году искавшие русскую эскадру. Они нарекли берег будущего города Порт-Мэй и удалились восвояси - колонизация Приморья в планы Британской Короны тогда не входила. Наконец, в 1859 году берега Приморья обследовала экспедиция генерал-губернатора Николай Муравьёва-Амурского на пароходокорвете "Америка". При виде здешних бухт и гаваней начальник Амура воскликнул "Отсюда и владеть Востоком!", и в следующую же навигацию 1860 года отправил к Золотому Рогу военный транспорт "Маньчжур". Он привёз отряд военных строителей, заложивших пост Владивосток.


Год спустя здесь появился первый гражданский житель - купец Яков Семёнов, за предыдущие пару лет успевший завести дела в Николаевске-на-Амуре и на заливе Ольга. Вот - гвозди его первого владивостокского дома:


В 1862 была освящена Успенская церковь, на службы в которой вместо колокола созывала пушка. Год спустя в ней крестили первых коренных владивостокцев:


В 1871 году пост обстроился достаточно, чтобы из Николаевска сюда перебазировалась Сибирская военная флотилия, как в те годы назывался Тихоокеанский флот. Того Владивосток не узнать в нынешнем - россыпь деревянных домов над портом, похожая на американские форты времён освоения Дикого Запада. Но тогдашний Дальний Восток и сам был типичной заморской колонией. Логистически ближайшим к Владивостоку русским городом оставалась Одесса, а потому едва ли не активнее великороссов здесь тогда селились украинцы. Государство всячески стимулировало переезд в Уссурийский край, и к концу 1870-х у его ворот на Золотом Роге жило 4,5 тысячи человек. В 1880 году Владивосток получил статус города:


А в 1880-88 выделялся даже во Владивостоское военное губернаторство примерно в границах современного города, аналог характерных для Новороссии градоначальств, но только под военным управлением. Разглядывая карту, я не могу отделать от мысли, что это был самый верный статус: центром Приморья лучше быть Уссурийску в узле дорог, а для Владивостока уместнее роль города федерального значения.
Вот так выглядел дом командующего Сибирской флотилией:


Женские морские классы. Я столь подробно показываю тогдашний город потому, что в наше время Владивосток невозможно представить таким - за его недолгую историю на Золотом Роге сменилось 5 одноимённых городов с совершенно разным духом и характером.

4е.


А тогда Владивосток исправно рос, и ещё в "заморский" период сложилась элита его купечества - совсем иной набор фамилий, чем в Чите или Иркутске. В 1890 сюда даже перенесли из Хабаровска центр Приморской области - а это примерно как Дальневосточный федеральный округ за вычетом Якутии и Забайкалья. Но вот странное свойство Владивостока - он всегда развивался рывками.


И вот подобный рывок сюда принесла Транссибирская магистраль. Первое её звено торжественно заложил в 1891 году цесаревич Николая во время своего вояжа по России и Азии, но лишь в 1893 году стройка началась всерьёз, и только к 1897 году изолированная линия дошла д Хабаровска. К тому времени Владивосток уже был крупнейшим русским городом восточнее Байкала. Но когда в 1903 году сюда пришёл через Харбин первый поезд напрямик из Петербурга, здесь начался самый что ни на есть "взрывной рост": в последующие 5 лет город вымахал вчетверо, став первым стотысячником за Уралом.


В марте 1904 года Владивосток обстреляла японская эскадра, но для ошалелых от недавнего переезда горожан это было красочное зрелище, ради которого на сопки выбрался весь город. Для защиты хватило и льда, обильно плававшего в акватории и мешавшего вражеским кораблям. Осколки ушедших "в молоко" снарядов народ растащил на сувениры, а один неразорвавшийся снаряд, как нарушителя спокойствия, арестовал городовой. Лишь два выстрела попало в цель - один убил беременную женщину, другой ранил пять матросов в военном госпитале. В остальном же русско-японская война для берегов Золотого Рога была скорее "мать родна": из потерянного Порт-Артура сюда вернулась база Сибирской флотилии, а вместе с ней - деньги и стройки военного ведомства. Последняя дореволюционная оценка показывает 118 тысяч жителей в 1907 году, а дальше, кажется, прибывающий народ и считать бросили. Пик строительства здесь пришёлся на начало 1910-х, а так как тот японский обстрел остался единственным боем, который видел этот город, построенное прекрасно сохранилось.


И подобно Одессе или Астрахани, другим русским городам у ворот иной земли, Владивосток тех лет обрёл поразительную многонациональность. Но только совсем иную - здесь почти не было татар и русских немцев, не больше среднего по губерниям евреев и армян, но разрослись общины, немыслимые на других концах империи:


Самыми мзаметными из них были, конечно, китайцы, которых тут привычно называли "манзы". На самом деле едва ли не больше среди них было выходцев из провинций на Хуанхэ, которым империя Цин с 1860-х годов разрешила селиться в Маньчжурии. По данным переписей, тут их жило несколько тысяч, но "на глаз" картина была совершенно иной: подавляющее большинство дальневосточных китайцев оставались поданными Цин, неуловимыми для царских переписчиков. Китайский квартал Владивостока носил красноречивое название "Миллионка", и своей трёхмерностью жизни на лоджиях тёмных узких дворов напоминал знаменитый Коулун в Гонконге. К сотне тысяч официальных жителей Владивостока стоит приплюсовать ещё и до 50 тысяч жителей Миллионки, которую с одесской Молдаванкой порою сравнивают не зря!


Все стереотипы о китайцах из старых боевиков про Джеки Чана тут воплощались сполна. Сюда же попадали и беглые русские каторжане, и даже японки не брезговали работой в "миллионных" публичных домах. Многие хунхузы сочетали роли лесного разбойника с городским мафиози, и уж во всяком случае находили здесь убежище. Полицейские, пытавшиеся проводить на Миллионке облавы, быстро дарили своё оружие хунхузам и хорошо если уходили живыми. По фасадам же росли вполне цивилизованные магазины, мастерские и кафе, которые держали выкристаллизовавшиеся из этого первородного хаоса китайские купцы - Тау Чайлинь, Кат Чан и другие.


Самыми яркими атрибутами Хайшаньвэя (он же Фулатифустоку) были китайский театр и азартные игры. Манзы играли в карты и кости, в маджонг и банковку... Валютой служили палочки с иероглифами, которые китайцы выкупали на время игры у хозяина игорного дома, и сдав по завершении игры, получали выигранные деньги. Когда заканчивались палочки - на кон вполне могли поставить палец или ухо. Или свободу: проигравший неофициально становился рабом победителя. Суровый обычай играть на убийство первого встречного наши урки тоже вынесли, видимо, отсюда.


Другой приметой Миллионки были ханшиновые дома. Это не кофи-шопы, а рюмочные: ханшин - не местное название гашиша, а крепкая (до 60%) китайская водка. Курили китайцы опиум, что в 19 веке подхватили англичане, выращивавшие зелье в Индии. Опиум стал средством если не колонизировать Китай, то поставить его на колени, и к моменту возвышения Владивостока проблема наркомании среди китайцев стояла в полный рост. Вот в музее коллекция опиумных трубок:


А вот фотография Владимира Арсеньева - егеря сжигают опиумную делянку в уссурийской тайге:


В тени китайцев оставались корейцы. Эти бежали сюда со своей голодной родины, особенно после русско-японской войны, когда Корея оказалась под пятой самурая. Многие герои антияпонского сопротивления, как например Ан Чун Гын, оформились именно в Приморье. В отличие от манзов, они охотно принимали русское подданство, числом местных китайцев как бы не превосходили, но вели себя гораздо тише и яркого следа в культурном коде Золотого Рога не оставили.


Чего не скажешь о японцах. Название "Владивосток" они произносили как Урадзиустоку или просто Урадзи, а сами были в большинстве своём из Нагасаки - города на обращённом к материку побережье, с 17 века открытого для иностранных купцов. За Транссибом оформился район Нихондзин-мати, базовой единице которого был "моннай" - замкнутый квартал жилых домов, учреждений, мастерских, кумирен и школ. К концу 1910-х японцев тут жило от 3 до 6 тысяч человек, но держали в городе они до трети фирм и предприятий. В ходу были японские товары - качественнее китайских, но дешевле западных. На северной окраине стоял буддийский храм - не знаю точно, были ли местные японцы сплошь буддистами, или синтоизм как язычество сюда не допускала власть. Наконец, усешные японцы эпохи Мэйдзи не дураки были съездить в Европу, и для многих из них чужбина начиналась именно с Урадзи. А иные, как например поэтесса Ёсана Акико по дороге в Париже или жена настоятеля буддийского храма Ёнеко Тоидзуми в своих мемуарах, даже вписали его в великую японскую литературу. В том же музее - японской сейф из банка, занимавшего прежде здание:


Была, впрочем, эта связь двусторонней - так, через Владивосток в Россию попали восточные единоборства. Привёз их Василий Ощепков, сын сахалинских каторжан, из Карафуто попавший в православную японскую миссию в Токио. С 1913 года он жил между Харбином и Владивостоком, и основал здесь первую в Россию секцию дзюдо, а при Советах положил дзюдо в основу борьбы самбо.


Куда менее очевидно, что даже раньше азиатов во Владивостоке обосновались европейцы - в 1862-69 годах. Первая дата - организация режима порто-франко (в военном-то посту!), вторая - отвод земельных участков. Яков Семёнов пусть и стоял у истока, а на десятилетия вперёд остался единственным крупным русским предпринимателем в городе. Ближайшим его партнёром стал шотландец Георг Дэмби, вместе с которым они организовали морской промысел и, например, основали сахалинский Холмск. Крупнейшую фирму дореволюционного города учредили в 1864 году два Густава из Гамбурга - Кунст и Альберс, к которым в 1886 добавился соотечественник Даттан. И это была, кажется, последняя волна немецкой экспансии в Россию - ведь Германия объединилась, и из европейской части, напротив, немцы всё чаще ехали на фатерлянд.
Первое здание их магазина:


И работавшие на немца гольды (нанайцы) на его крыльце. Во Владивостоке европейцы занимались как экспортом даров здешней природы, так и импортом промышленных товаров. Нанайцы и удэгэйцы в городе не жили, а лишь приходили сюда сдавать добычу и покупать что-нибудь вроде патронов или табака.


Не менее активно, чем русские и украинцы, во Владивосток ехали поляки - солидарность солидарностью, а второй по численности народ империи не мог не быть заметен на всех её концах. Причём были это не крестьяне, а военные и инженеры - на Транссибе полякам негласно принадлежали целые ведомства. Так в начале ХХ века помимо китайских и японских буддийских храмов во Владивостоке появились кирха и костёл.


А был во Владивостокском посту с 1868 года деревянный дом, всем своим видом заставляющий вспомнить фильмы о старой доброй набожной Америке. Он принадлежал заморским купцам Чарли и Оскару Смитам:


Дальний Восток осваивался позже Дикого Запада - когда пост на Золотом Роге только-только окреп, в Сан-Франциско уже пришла железная дорога. Переселенческий фронтир подходил к концу, но видать, нашлись в заморской стороне и те, кому он был понятнее. Во Владивостоке 19 века сформировался такой оксюморон, как американская община. А ярчайшей её представительницей была Элеонора Прей, "первый дальневосточный блоггер" - в 1894-1930 годах она жила здесь с мужем-банкиром и по всему свету рассылала друзьям и подругам письма, сложившиеся в бесценную хронику.


Три памятника приморско-американским связям в разных частях города: шхуне "Крейсерок" (отбита у американских браконьеров, их же ловила и от них же в 1886 году погибла), экипажу Ил-12 (сбит) американцами в Корейскую войну и китам, которых в 1986 году корабли Дальневосточного пароходства спасли из ледового плена у Аляски.


Тот Владивосток был городом явно не менее весёлым, чем любая Одесса - лишь достойного писателя здесь тогда не нашлось... Думается, к середине ХХ века он стал бы 3-м по величине городом России, и сейчас представлял бы собой классический азиатский мегаполис миллиона так в 3 населения. Но судьба сложилась иначе...


От врагов город надёжно хранила Владивостокская крепость - основанная в 1889 году, после русско-японской войны она была порядком усилена, став мощнейшим береговым укрепрайоном мира. Десятки фортов, батарей, дальномерных и командных пунктов, казарм и офицерских флигелей по сей день разбросаны по островам и сопкам.


Но как часто бывает с мощнейшими крепостями, в следующую войну Владивосток сдался без боя. В ноябре 1917 года здесь была провозглашена власть Советов. Однако через Владивостокский порт отбывали на историческую родину чехословаки, и разумеется, после их бунта в Челябинске бигфордов шнур загорелся по всему Транссибу. Летом 1918 года белочехи свергли красных и передали власть белым, а белые в свою очередь позвали интервентом из Америки, Британии (в первую очередь Канады), Италии... но активнее всех на зов откликнулась Япония, отправившая на Дальний Восток 70-тысячный корпус. Это был безусловный пик японской экспансии в Россию - под контролем Страны восходящего солнца оказался Транссиб до Байкала, а вместе с "самураем" на русскую землю охотно ступал бизнесмен. Советы понимали, что ещё одну русско-японскую войну не потянут, и потому на Дальнем Востоке развернулась самая что ни на есть гибридная война двух марионеточных государств - красной Приморской земской управы (позже вошедшей в состав Дальневосточной республики) и белого Приамурского земского края, более известного как Чёрный буфер. То была сложнейшая геополитическая игра, в которой перед Советами стояла задача выбить из под интервентов легитимную опору на местные силы, но не вступить с ними в прямой конфликт. Как ни странно, негласным союзником ДВР была Америка, уже видевшая в Японии неизбежного врага и потому не заинтересованная в его усилении. Но жаркие бои кипели по Транссибу, а во Владивостоке власть хоть и сменялось много раз, однако - всегда мирно. Мирно и заняли его в октябре 1922 года красные - они дождались на подступах, когда японцы и белые завершат намеренно долгую эвакуацию, а вот японцы повода для драки дождаться так и не смогли. И хотя на Камчатку и Чукотку советская власть пришла лишь в 1923-м, а с Северного Сахалина японцы нехотя ушли в 1925-м, именно бескровное взятие Владивостока красными считается финалом крупнейшей в истории Гражданской войны.


А торговая жизнь шла своим чередом. В Приморье я ещё покажу особняк одного промышленника Янковского, воздвигнутый в 1919 году. Приморье не застало и военного коммунизма, а стал быть НЭП была здесь вовсе не новой. Здесь сохранялось обращение старых золотых рублей и иностранных валют, и даже владивостокский порт в 1920-х годах оставался крупнейшим в Советском Союзе: "до революции" в Приморье затянулось на десяток лет. Всерьёз за Приморье взялись лишь при Сталине, стремительно превратив Тихоокеанскую Одессу в Тихоокеанский Севастополь. С конца 1920-х годов началась национализация иностранных фирм и предприятий и исход державших их дельцов. Китайская община была ликвидирована просто и легитимно: ведь большинство манзов оставались гражданами Китая, а значит ни один международный закон не мог помешать их депортации туда. С корейцами всё было чуть сложнее, но их депортация была не похожа на депортации народов времён войны - в Средней Азии они получили плодородную землю в оазисах и материальные компенсации, и в общем даже остались довольны. К концу 1930-х "закрытый порт Владивосток" оказался полурежимным городом военных моряков и дальстроевской пересылки.


Эту роль Владивосток сохранял всю советскую эпоху, только на смену пересылке пришёл "северный завоз": город смотрел не на юг, а на север. Закрытость его была во многом номинальной - допустим, билет на поезд сюда без спецпропуска не продавали, но ничего не мешало сойти с поезда СовГавань - Находка на "открывающей" город станции Угловая.


В 1959 году через Владивосток вернулся в СССР Хрущёв из своего достопамятного визита в Америку. Там Никиту Сергеича, видать, не меньше кукурузы и Нью-Йорка впечатлил Сан-Франциско, а абрис бухт и сопок над Владивостоком напомнил генсеку о нём. В 1960-х под слоганом "Советский Сан-Франциско" заработал план "Большой Владивосток". И хотя до мостов наподобие Золотых ворот дело дошло лишь в 21 веке, из Города Нашенского сделали такую конфетку, что даже американского президента Джеральда Форда в 1974 году подписывать с Брежневым договор о ПРО не куда-нибудь пригласили, а именно сюда. Тот тихий и строгий Владивосток на кого-то наводил ужас чувством оцепенения, кого-то - восхищал своим порядком...


...но так или иначе настал день, когда одесское начало вновь взяло над севастопольским верх и как следует на нём оттопталось. Если пришла советская власть сюда аккуратно и медленно, то ушла враз и фатально. Крейсера и авианосцы Тихоокеанского флота сгинули на китайских и корейских флотобойнях, а главным гостем Золотого Рога сделался автомобилевоз. Капиталистическое лицо Владивостока определила "праворукая японка" - подержанная машина, которую японцы не на экспорт сделали, а для себя. Местные быстро поняли, что более качественных машин, по крайней мере в сыром дальневосточном климате, в мире нет, а главное - привести такую из Японии мог любой матрос на рыболовном судне. Другие поняли, что можно поступить ещё проще - вооружившись ножами, цепями и битами, или купив оружия у военных из бедствующей воинской части, бесплатно взять себе машину, которую в Японии купил кто-то другой. Самыми жестокими войнами в истории Владивостока были криминальные, а участвовали в них и грандиозный хабаровский Общак, и кавказцы, и местные группировки, и просто всякая шваль. Ещё можно было нелегально ловить рыбу и сдавать её тем же японцам, жечь лес и под видом вырубки гарей продавать его в Китай, гнать контрабандой лом бывших кораблей и заводов, и конечно же, везти в Россию героин из Золотого треугольника. На Дальний Восток пришёл Дикий Запад с автоперегонщиком вместо ковбоя, а новости об ограблении автобусов в Приморье были не редкостью ещё в нулевых.


"Впарить фуфло" тоже было популярной  забавой, а потому средний житель Владивостока в машинах шарит так, как в Москве и Питере не всякий автофан. В 1990-2000-х Владик обеспечивал праворульками практически всю Сибирь, и хотя с той поры их ареал неуклонно сужается, здесь это не просто средства передвижения, а своеобразный знак идентичности. На левом руле по Владивостоку ездить стыдно, а новую "Ладу" без присмотра лучше не оставлять.


Городское хозяйство местных бандюков не интересовало, и потому ещё одной приметой 1990-2000-х сделался коллапс ЖКХ. "Если в кране нет воды, а в розетке - тока, значит вы недалеко от Владивостока", - шутили местные, и не без оснований. Регулярные отключения воды и света, чуть тёплые батареи зимой - всё это стало тогда привычным делом. Пик кризиса пришёлся на зиму 2003-04 годов, когда после аномальной летней засухи полумиллионный город остался без водоснабжения: ржавую техническую воду давали на час через день, питьевая же продавались лишь в магазинах в бутылках. Но возможно, тот кризис и заставил Центр вспомнить, что "ведь город-то это нашенский".


Поводом навести во Владивостоке порядок стал саммит АТЭС-2012. С одной стороны, власти объявили войну праворулькам, на первых порах в 2010 году получив едва ли не крупнейшие в 21 веке волнения в русской провинции, подавлять которые летал подмосковный ОМОН. Помню, столичная интеллигенция тогда серьёзно опасалась дальневосточного сепаратизма. Но другой рукой Владивосток приводился в порядок, налаживалось ЖКХ, бурились скважины к подземным водам... и создавался новый символ города - мосты:


Так что я покажу Владивосток уже в иной, пятой по счёту ипостаси.


Которая закончила формироваться, кажется, уже после моей поездки: зимой на берега Золотого Рога переехала из Хабаровска администрация Дальневосточного федерального округа. И хотя сепаратизма в Приморье нет, а напряжение тут чувствуется кожей.


Ну а что же сам Владивосток? Город-контраст, ведь тоже на Босфоре! В одних местах лоску и уюту позавидуют променады Собянина:


Другие удручают пылью и убожеством. Каких больше - я даже не могу сказать, контрасты соседствуют слишком близко. Субъективно Владивосток запомнился мне скорее чистым и ухоженным, чем вот таким:


Лихости, ухарства, совсем не среднерусской пассионарности местным по-прежнему не занимать, но вот такие типажи, как на заднем плане - примета уходящей эпохи. Нынешний Владик - город вполне себе хипстерский в тренде.


Обычный двор выделяется разве что рельефом, переходя в крутой обрыв:


А вот в подъездах печать ушедших лихих лет по-прежнему видна:


Во Владивостоке мало частного сектора и бараков - хрущёвская программа тогда принесла плоды. Но зато здесь наредкость обильны гостинки с квартирами наподобие гостиничных номеров. Местная "фишка" - откидные сушилки на окнах:


А мы гостили в трёхэтажном доме без канализации. Выше по склону стоял сортир типа "дырка в земле", а ниже имелась канава. Водопровод в некоторые квартиры (включая нашу) провели сами жильцы, а самым трудным делом в таком доме была стирка - с третьего этажа с полным ведром бегать не очень-то весело.


В подъезде зачем-то стояла кирка. Но в общем контингент из старушек и забулдыг намекал, что такой дом для Владивостока не типичен.


В городе почти разгромлены троллейбус (действует с 1965) и старейший за Уралом трамвай (действует с 1912), от каждого из которых осталось по паре маршрутов в пределах небольших районов. Но нет здесь и мелких маршруток - сплошь корейские и китайские автобусы. Состояние их разное - попадаются и убогие подержанные драндулеты, и новенькие машины, блестящие новизной:


Но общее свойство - крайне извилистые маршруты, на карте порой по несколько раз пересекающие самих себя. Если вам надо попасть из пункта А в пункт Б, будьте готовы ехать полтора часа через пункты от Я до В. Самые прямые автобусы обычно как назло самые редкие. В целом, перемещаться по Владивостоку тяжело, переезды длиной в час обычное дело, но хотя бы с такси-приложениями тут проблем нет.


Хотя и автомобилисту здесь приходится несладко: среди сопок прозевав нужный поворот, нужно быть готовым объезжать его через пол-города. А вот характерная "фишка" - открытые (в местном-то климате!) надземные переходы на многих улицах. Их понастроил в 1990-х годах Виктор Черепков, местный Колоритный Мэр, запомнившийся жителям перманентной фрондой  губернатору.


Никуда не делось в Городе Нашенском и военно-морское начало:


Хотя моряки ли вот на этом кадре - у меня есть большие сомнения. Странная процессия двигалась на "Дальзавод":


Ну да впрочем, о судах и кораблях Владивостока я подробнее писал в позапрошлом посте. Здесь скажу лишь, что с морепродуктами здесь всё определённо не так радужно, как на Сахалине: рыбный рынок если и есть (вроде бы есть на Второй речке), то даже не любому местному известный, а в магазинах всё куда дороже. Характернее рынков для большого и модного города - общепит, будь то лучший в России рыбный ресторан "Зума" или "браконьерские кафе" в тихих бухточках острова Русский.


Куда легче набрести на возникающие тут и там, как фермерские рынки в Москве, уличные базарчики, на которых люди из глубинки продают дикоросы. О дарах уссурийской тайги я подробно рассказывал здесь.


Так что больше местная гастрономия мне запомнилась фабричными продуктами. Например, целый спектр отличных лимонадов из Приморья, причём если "Монастырский" продают по всему Дальнему Востоку, то "Шелковницу" - только здесь.


В Хороле у озера Ханка делают необычайно вкусные и нежные сметанные десерты, которые я покупал на ужин и завтрак. Но кто бы мог подумать, что кулинарный бренд Владивостока - не рыба, не трепанг и не дары тайги, а... шоколад! Фабрику "Приморский кондитер" основал в 1906 году предприниматель Иван Ткаченко, а в 1930-х на ней было развёрнуто крупнейшее в СССР производство агар-агара - растительного желатина из водорослей. Здесь же в 1967 году технолог Анна Чулкова создала советское "Птичье молоко", изобретённое 30-ю годами ранее в Польше. Только польская "птичка" с приморской и может сравниться - с агар-агаром вкус куда нежнее, чем с желатином. Главный же конёк "Приморского кондитера" следует из названия - соединение сладостей с дарами моря. Как вам, например, конфеты с морской солью, ламинарией, гребешком или крабом?! Вот только цены... Коробка "птички" стоит примерно рубль за грамм. А ещё здесь, как и всюду на Дальнем Востоке, неприятно дорогие фрукты.


Главная же общепитовская "фишка" Владика - чифаньки. "Чи фань" - по китайски дословно значит "есть рис", или просто "есть" по умолчанию. В чифаньках пафосный интерьер, работают реальные китайцы (только официанты иногда киргизы), и в целом именно в чифаньках тут кормят дешевле всего... но с одной оговоркой: если вас хотя бы двое. Цены блюд с рыбой и мясом начинаются от 400 рублей, однако и порции всегда огромные.


Визитной карточкой приморско-китайской кухни считаются харбинское пиво и габаджоу - разновидность китайского жаркого в панировке. Чем оно выделяется среди прочих похожих субстанций - я так и не понял. С чифаньками при этом не стоит путать дамплинговые - там подают азиатские пельмени с разными начинками и соусами.


Дамплинги - корейское блюдо, но среди местных почему-то распространено мнение, что сингапурское. В этом есть та особая дальневосточная глобальность: закрытый порт Владивосток действительно открыт! И ксендз в костёле чуть ли не со времён перестройки - американец, на фасаде кирхи флаги РФ и ЕС висят рядом, а в одном из дворов на Светланке гараж исписан на чужом языке - в доме рядом с ним живёт корейские пастор:


Неожиданностью во Владивостоке для меня стало то, что он переполнен туристами. В основном это китайцы, нескончаемыми вереницами автобусов едущие со стороны Хуньчуня, и корейцы, которых сюда порой привозит паром. Причём по большей части гости Урадзи и Хайшаньвэя не пенсионеры, а симпатичная молодёжь, тем более что и в Дальневосточный университет студенты из Азии поступают охотно. Любителям фоткать милых азиаточек во Владике раздолье:




А в магазинах и ларьках, где есть хоть что-то по части китайского туриста, часто дублируют не только надписи, но и аудио. Китайский тут явно актуальнее английского. Но в самом обычном супермаркете у центра под вечер сто китайцев покупают по сто шоколадок "Алёнка".


Во Владивостоке всегда что-то происходит. Мы, например, на пару дней пролетели мимо регаты парусников, но попали на натуральную ВДДВНХ (Выставку достижения Дальневосточного народного хозяйства) на острове Русском.


Может, дело было ещё и в погоде. Владивосток - один из самых солнечных городов России, вот только солнечные дни здесь в основном зимой, по-сибирски долгой и морозной. Лето Владивостока обычно холодное, сырое и туманное, а с океана приходят то занудные долгие (до пары недель) циклоны, то свирепые и быстрые (считанные дни) тайфуны, причём иногда - по несколько подряд. И лишь в сентябре, не всегда в начале, наступает солнечная осень, которая через пару месяцев плавно-плавно переходит в зиму. Эта осень - лучшее время на Дальнем Востоке, и вот на её-то начало мы и попали сюда.


На набережной народ гулял, как моряки перед последним рейсом:


Хотя Владивосток немногим крупнее какой-нибудь Пензы и меньше Саратова, драйв его неповторим. По ощущениям это полноценный миллионник - шумный, переменчивый и неспящий. Сказывается, видимо и то, что Владивосток стоит южнее Сочи - ночи тут южные, тёмные, пряные, в такие ночи самое место совсем не северным страстям.


Хорошо погуляли?!


Нет, так и было задумано!


Я знал до поездки о военно-морской, о промысловой и научной, о бандитской ипостасях Города Нашенского. Но вот открытием для меня стала ипостась курортная. Приморье - натурально, Тихоокеанский Крым, но в Хасанском районе отдыхают хабаровчане, владивостокцам же не обязательно покидать свой город. Впрочем, как и крымчане, владивостокцы по своему краю сами путешествуют охотно.


На самый популярный отдых - на воде. Тем более что в воде можно не только плавать, но и ловить деликатесы в песке или траве на мелководье. Устроить пикничок у моря, насобирать под него ёжиков или спизул - такая же проза жизни, как в наших краях пойти по ягоды и поляну накрыть. Тем более если учесть, что рядом есть необитаемые острова и укромные бухты, а у каждого найдётся хотя бы знакомый знакомого на моторной лодке.


Что ещё сказать о Владике? Во-первых, Владивосток - дорогой город. Аренда квартиры тут немногим дешевле московской, зарплаты - не столичные, конечно, но для провинции очень достойные. По этой причине здесь, как и на всём Дальнем Востоке, много гастрбайтеров из Средней Азии, так что даже существуют неофициальные автобусы с маршрутами типа Ош-Владивосток. Многие из южных гостей, кажется, и в Европейской части никогда не работали - так, когда Оля говорила, что она из Брянска, гастрбайтеры обычно первый раз слышали про Брянск. Он очень далеко, аж в бассейне Атлантики...
А ещё в Городе Нашенском народ мне запомнился каким-то не по-нашенски вежливым, несмотря на всю удаль и безбашенность. Может, потому, что историю города слишком долго писали дельцы, моряки и бандиты, а значит лучше "по умолчанию" вести себя корректно - мало ли, кто перед тобой?

Словом, во Владивостоке не соскучишься...


В следующей части наконец перейду к рассказу про отдельные районы, начав с того места, где Транссиб соприкасается с морем.

ДАЛЬНИЙ ВОСТОК-2018

Приморье и Приамурье. Обзор поездки и Оглавление.
Дальневосточная кухня (и колорит). Морепродукты.
Дальневосточная кухня (и колорит). Дикоросы и импорт.