Мобилизация экономики Германской империи в годы Первой мировой войны ( 6 фото )

Великая война, позже получившая название Первой мировой, являлась следствием сложного переплетения экономических, геополитических, дипломатических, идеологических, психологических и национальных факторов. Она подчинила своим требованиям экономику, государственные и политические институты, культуру, общественное сознание и психологию, повседневную жизнь огромных масс людей. В нее было вовлечено 38 государств с населением в 1,5 млрд человек, в действующие армии правительства мобилизовали 73 млн человек, из которых было убито около 10 млн и 20 млн ранено. Еще 5 млн погибло от голода и болезней.

При этом большинство великих держав в 1914 году были убеждены, что война будет скоротечной и закончится победой для их страны. В военной тактике всех великих держав по-прежнему доминировала мысль о том, что в современных условиях любая война не может продолжаться долго. Однако изменение технологического оснащения армий, сделало бесполезными все прежние оперативно-тактические построения, на которых основывались концепции ведения скоротечных, маневренных войн.

Невозможность добиться победы в короткие сроки совсем в ином ключе поставила вопрос о взаимодействии фронта и тыла, армии и экономики. Показательно, например, что Германия вступила в Первую мировую войну практически без серьезных запасов сырья для производства взрывчатки, полагая, что тех боеприпасов, которые имеются на складах, вполне достаточно для выполнения задач, намеченных в «плане Шлиффена». Как будет функционировать экономика в экстремальных условиях затяжной войны? Над этим вопросом никто всерьез не задумывался [1].

Как отмечает британский историк Бэзил Лиддел Гарт:

«В представлении о короткой войне надо искать причины сравнительно малого внимания, проявленного к экономике. Немногие понимали, что современные народы едва ли смогут выдержать в течение долгих месяцев напряжение войны в широком масштабе – войны мировой. Возмещение предметов широкого потребления (продовольствия) и капиталов, возмещение и изготовление огнеприпасов – все это были проблемы, которые изучались только на бумаге. Все участвовавшие в войне государства, за исключением Британии и Германии, могли прокормить себя. Дефицит Германии в предметах снабжения, производимых внутри страны, мог стать серьезным лишь в том случае, если бы борьба затянулась на годы. Британия же обрекалась на голод уже через 3 месяца, если бы противнику удалось отрезать ее от заморских источников снабжения [3]».

В данном материале мы постараемся ответить на вопросы – насколько экономика Второго рейха была готова к большой войне? В каком состоянии она входила в войну и как перестраивалась? Насколько эффективными были меры руководства кайзерского рейха по переходу экономики на военные рельсы?

Состояние экономики Германской империи накануне Первой мировой войны

Накануне Первой мировой войны Германская империя являлась державой с наиболее динамично развивающейся экономикой – если к 1900 году ее доля в мировом промышленном производстве составляла лишь 16 %, то к 1910 году по уровню развития промышленности империя вышла на второе место в мире после США. В целом объем промышленной продукции в 1893–1914 гг. увеличился почти в полтора раза. Темпы прироста промышленного продукта составляли около 4 % в год. С 1870 по 1914 год население Второго рейха возросло на 65 %, бюджет германской армии с 1879 года возрос в 35 раз, общий объем промышленного производства с 1890-х годов и до начала Великой войны утроился [5].

Горнодобывающая промышленность Германии занимала первое место в производстве национальной экономики, в ней работало 2,5 миллиона рабочих. Каменноугольная промышленность являлась третьей по величине в мире после США и Англии. Незадолго до войны Германия добыла 277 миллионов тонн угля, немного меньше, чем Англия (292 миллиона тонн). Германия являлась вторым по величине производителем железной руды после США: в 1913 году она произвела 28,6 миллиона тонн. Второй рейх также занимал второе место по величине производства черных металлов в мире.

Как отмечают историки, в преддверии Великой войны Германская империя лидировала почти в каждой промышленной отрасли – от фармацевтики до автомобильных технологий, а также выступала первопроходцем в социальной сфере (страхование здоровья и пенсионные программы). Пособия по социальному страхованию всё ещё были низкими по сегодняшним стандартам, но значительными и, прежде всего, уникальными в международном масштабе.


Плакат об успехах немецкой системы социального страхования, 1913 г.

Все попытки Британии воспрепятствовать подъёму немецкой промышленности мало что дали. Принудительно введённый товарный знак «Сделано в Германии», который изначально был призван предостеречь английских потребителей от покупки «немецкого барахла», в конечном итоге стал знаком качества [4]. Как отмечает немецкий историк Вернер Плумпе, в мировой торговле, которая активно развивалась до 1914 года, Германия играла ведущую роль и не в последнюю очередь потому, что немецкая внешняя торговля развивалась быстрее, чем мировая торговля в целом [4].


Немецкий экспорт и мировой экспорт, 1872–1913

«Германия стала самой могущественной державой континента в 1871 году, когда при Бисмарке она нанесла поражение Франции. В 1914 году Берлин превратился в Афины всего мира: сюда ехали, чтобы познавать новые идеи – в физике, философии, музыкальном искусстве, технике. Термины «герц», «рентген», «мах», «дизель» зародились здесь, и без них невозможно представить современную жизнь. Три члена британского кабинета, объявившего войну в 1914 году, учились в германских университетах… Центральные державы были близки к победе в горах Итальянского фронта благодаря тому, что Фердинанд Порше создал полноприводную тягу (затем «Фольксваген» и многое другое). В 1914 году гигантские трубы в небе над Руром и Саксонией дымили не меньше, чем в британском Манчестере [6]»,

– пишет, в частности, историк Норман Стоун.

При этом накануне Первой мировой войны Германия была страной, наиболее зависимой от внешней торговли в Европе после Бельгии. Ею уже экспортировалась четверть всего продукта, в то время как США экспортировали лишь около 6 %, а Англия и Франция каждая – около 15 % каждая [4].

Структура внешней торговли Второго рейха изменилась в направлении, характерном для современного индустриального государства. Экспорт сырья (древесина, уголь, шерсть и т. д.) рос медленно и в конечном итоге составлял лишь 15 %. В то же время экспорт готовой продукции вырос с 1,4 миллиарда марок в 1880 году до 5,4 миллиардов марок в 1913 году, а экспорт полуфабрикатов – с 462 миллионов до 2,15 миллиарда марок [4].

Если говорить о военной промышленности, то в целом она была подготовлена для удовлетворения потребностей линии фронта в масштабе войны. Перед началом войны в Германии было 16 государственных военных заводов, в том числе: три пороховых, четыре оружейных, три снарядно-патронных, три трубочных и три орудийных. Кроме перечисленных заводов, военные материалы производили многие частные заводы Круппа. Помимо этого, во время войны к производству снарядов должны были привлекаться предприятия гражданской промышленности.

Однако к длительной войне ни военная, ни (тем более) гражданская экономика Германии не были готовы. Как, впрочем, и у остальных мировых держав.

Мобилизация экономики Второго рейха в 1914–1916


Плакат об успехах немецкой системы социального страхования, 1913 г.

Как отмечал историк Андрей Зайончковский, плана войны, если понимать под таковыми программу деятельности всего государства в период защиты с оружием в руках своих жизненных интересов, которая подкрепляется экономическими и политическими мероприятиями, к 1914 году не существовало ни в одной из европейских держав. Антанта и Центральные державы если и готовились к войне, то делали это с расчетом на ее скоротечность.

По мнению историков, наилучше разработанный план операций принадлежал Германии и охватывал наметку ее исходных военных операций. К экономическому же плану будущей войны в Германии приступили лишь в 1913 году [2]. Экономическое положение Германии (необеспеченность собственными ресурсами, с одной стороны, и война на два фронта – с другой) было таково, что требовало от нее в кратчайший срок добиться решительных результатов на войне.

Крах военных планов на Западном и Восточном фронтах и начавшаяся позиционная война поставили экономику и финансы Германии в тяжелое положение. Мировая война стала для кайзеровского рейха войной на истощение. Потребность в средствах ведения войны превысила все довоенные расчеты. Война разорвала традиционные внешнеэкономические связи Германии, прежде всего со странами Антанты, на долю которых в 1913 году приходилось 80 % ее импорта и 67 % экспорта.

Значительные трудности для немцев создавала экономическая блокада, начатая британским военно-морским флотом. Промышленность лишилась устойчивого снабжения стратегическими видами сырья, особенно железной рудой, которую немцы импортировали из Швеции. Весьма уязвимой в условиях войны оставалась и продовольственная безопасность страны [7].

Правительство видело выход в мобилизации экономики на военные нужды с помощью государственного механизма. В 1914 году в прусском военном министерстве был создан специальный отдел военного сырья, который возглавил крупный промышленник Вальтер Ратенау (1867–1922). В руководство отдела вошли видные представители промышленности и банков [7].


Значение его деятельности по поддержанию способности Германской империи вести войну в современной Германии оценивается очень высоко. Считается, что без Ратенау Второй рейх едва ли бы был способен вести войну против Антанты дольше года, учитывая, что немецкое руководство в начале Первой мировой войны исходило из стратегии быстрого разгрома противника и потому не подготовило достаточных запасов сырья, необходимых для длительного ведения войны.

Ратенау и его отдел на основании закона о «хозяйственной мобилизации» занимался учетом и распределением наличного запаса сырья, определением его потребностей и поиском дополнительных источников. Был введен запрет на экспорт важнейших видов сырья, полуфабрикатов и готовой продукции; упрощен импорт продовольствия. Отдел регулировал цены на сырье, фураж и продовольствие, а также на товары повседневного спроса. В сентябре 1914 года с такими же целями было основано акционерное общество «Военный металл» с капиталом более 6 млн марок [7].

За первые полтора года войны меры государственного регулирования положительно сказались на военной промышленности. Производство самолетов, снарядов, винтовок увеличилось в 1,5 раза, орудий и пулеметов – в 3,5 раза. Однако потребности войны на два фронта и необходимость вооружать союзников превосходили возможности немецкой промышленности. Военное производство требовало огромных финансовых расходов, которые покрывались в значительной мере за счет государства [7].

В конце 1914 – начале 1915 года у всех воюющих стран стал ощущаться кризис боевого снабжения и снарядный голод, однако в различных армиях с этой проблемой справлялись по-разному. Следует отметить, что в Германии, несмотря на блокаду и чудовищный расход снарядов во время «Верденской мясорубки», устроенной Эрихом фон Фалькенгайном, снарядный голод ощущался в меньшей степени, чем у других держав. Наиболее серьезно в этот период времени он ощущался в Русской армии.

Куда хуже, чем с военной экономикой, в целом выстроенной достаточно грамотно, во Втором рейхе дела обстояли с гражданской экономикой, и в частности в пищевой промышленности. До войны Германия импортировала 2 млн тонн пшеницы, 225 тыс. тонн мяса и жира, 110 тыс. живого скота, 135 тыс. тонн молочных продуктов. В связи с блокадой импорт продовольствия упал на 30–40 %. Одновременно снизился объем сельскохозяйственного производства внутри страны. Так, производство пшеницы в 1916 году сократилось на 34 %, картофеля – на 54 % по сравнению с довоенным временем.

Недостаток продовольствия привел к введению мер государственного регулирования и на сельскохозяйственное производство. В связи с продовольственным кризисом была введена принудительная продовольственная разверстка, согласно которой производитель был обязан сдавать государству все излишки продовольствия [7].

В начале 1915 года появились карточки на хлеб, распространившиеся затем на молоко, жиры, яйца, сахар, картофель и т. д. Определение норм потребления вошло в обязанность местных органов власти, поэтому объёмы выдаваемых продуктов варьировались по городам. В Берлине нормирование началось с 2 кг хлеба в неделю или 220 г муки в день на человека. В течение войны нормы постоянно сокращались [9].

Кампания 1914–1915 годов обнаружила действительные размеры мировой войны и обозначила дальнейшие этапы ее развития. Как отмечают историки, четко выявилась решимость Великобритании сломить военное и морское могущество Германии как опаснейшего соперника по владычеству на морях. В силу экономического положения Германия должна была вести короткую решительную войну по шлиффеновскому плану операций. Но он не удался, и Англия искусно воспользовалась этим и построила план действий Антанты на медленном изматывании германской энергии [2].

Переход к тотальной военной экономике по плану Людендорфа и Гинденбурга

После отставки Эриха фон Фалькенгайна с поста главы генерального штаба его место занял Эрих Людендорф, который на ранних этапах войны обрел репутацию талантливого военачальника благодаря тому, что сумел захватить бельгийский Льеж, а позже успешно вел бои на Восточном фронте, где командовал вместе с Гинденбургом. У Людендорфа были плохие отношения с кайзером Вильгельмом II, однако тот был вынужден его терпеть. Верховное военное командование вообще постепенно забирало власть в свои руки, активно вмешиваясь и в определение военно-политических целей, и в решение вопросов экономического обеспечения войны.


В августе 1916 года главное командование выставило требование интенсификации промышленности, известное под названием «программы Гинденбурга». Она предусматривала немедленное решение целого комплекса проблем – по этой программе продукция патронов и минометов должна была быть удвоена, а орудий и пулеметов утроена. Кроме того, Людендорф и Гинденбург требовали направить в действующую армию людские резервы и одновременно обеспечить военную промышленность квалифицированной рабочей силой.

В рамках «программы Гинденбурга» 5 декабря 1916 года рейхстаг принял закон «О вспомогательном патриотическом труде». По закону все категории работающих на военном производстве могли переходить на другую работу только с разрешения представителя военного ведомства. Категорически запрещалось проведение забастовок. Закон также вводил трудовую повинность для мужчин в возрасте от 16 до 60 лет. На военные заводы из действующей армии вернули 125 тыс. квалифицированных рабочих-специалистов [7].

«Программа Гинденбурга» в 1917 году была выполнена, а по отдельным видам производства вооружений даже перевыполнена. В результате производство снарядов по сравнению с 1914 годом увеличилось в 15 раз, орудий тяжелых – в 20 раз, легких – в 200 раз, а пулеметов – в 230 раз [2].

По мнению историка Олега Пленкова, следствием реализации этого плана была высокоэффективная военная экономика, речь шла о своеобразном «экономическом чуде», которое позволило после 2,5 лет войны провести мощную реорганизацию, модернизацию и переоснащение военной экономики. Огромную роль в этой оптимизации и рационализации сыграл Вальтер Ратенау. Вследствие этих преобразований фронтовики не верили своим глазам – преимущество противника в артиллерии таяло, как снег на солнце [8].

Своевременное и жесткое рационирование продовольствия, сырья для промышленности, плановые начала в экономике, последовательное руководство мобилизацией промышленности на нужды фронта – все это сыграло не последнюю роль в том, что немцы, будучи буквально окружены врагами и сражаясь практически со всем миром, так долго держались. В 1917 году 75 % промышленного производства было задействовано на военные нужды.

Опыт планирования германской военной экономики произвел большое впечатление на Ленина. Вкупе с бисмарковской традицией государственного социализма этот немецкий опыт во время войны оценивался немецкими националистами по его революционному воздействию на сознание выше, чем Великая французская революция. Собственно, германская военная экономика была пробным камнем социализма, что серьезно способствовало укреплению мифа национального социализма [8].

Однако ситуация в гражданской экономике была тяжелой, и по этой причине экономика в целом не могла удовлетворить потребности войны. Гражданские отрасли промышленности, сельское хозяйство, инфраструктура переживали глубокий кризис. Неурожай картофеля в 1916 году (его производство сократилось более чем вдвое, а пшеницы – на 1/3) повлек за собой страшную «брюквенную зиму». С 1917 года суточная норма выдачи муки на человека была сокращена до 170 г.

Изоляция Германии от внешнего мира вызвала к началу 1918 года острый недостаток съестных припасов, сырья, искусственных удобрений. Падение внешней торговли, особенно экспорта, уменьшение золотого запаса, рост государственного долга и инфляции понизили курс марки на 30 %. Железнодорожный и автомобильный транспорт был изношен, а средств и сил для его восстановления не имелось [2]. Экономическое положение Антанты было хотя и тяжелым, но все же значительно лучше, чем Центральных держав.

Не хватало германской армии и пополнений, поскольку человеческий ресурс был фактически исчерпан. Солдат катастрофически не хватало – при ежемесячных потерях в 100 тысяч солдат, пополнения покрывали только 75 % этих чудовищных потерь [8].

Несмотря на то, что с приходом Гинденбурга и Людендорфа к военному руководству немецкие фронты как будто окаменели и миллионные французские, английские, русские армии не могли ничего поделать, с вступлением в войну США перевес вооруженных сил стал все более расти в пользу Антанты. После ряда неудач весенних немецких наступлений, затем успешного прорыва 9 августа 1918 года австрийского корпуса генерала Монаша и снова дальнейшего поражения Австро-Венгрии, Болгарии и Турции, открывших дорогу в рейх с тыла, Людендорф и Гинденбург пришли к выводу, что необходимо завершать войну [8].

20 сентября 1918 года Гинденбург и Людендорф авторитетно заявили кайзеру о том, что необходимо немедленно заключить перемирие, так как в любой момент возможен стратегический прорыв Западного фронта. Военное командование в момент заключения перемирия и затем мира наивно верило, что таким образом можно будет спасти армию [8].

Заключение

Несмотря на то, что Германская империя смогла успешно поставить свою экономику на военные рельсы и производила необходимое количество оборудования, снарядов и т. д., со стратегической точки зрения ситуация, в которой был Второй рейх, казалась бесперспективной. Германия и Центральные державы обладали куда меньшим количеством как материальных, так и человеческих ресурсов, чем Антанта.

Наиболее серьезные проблемы у немцев были в гражданской экономике, особенно в пищевой промышленности, т. к. кайзеровский рейх сильно зависел от внешней торговли. В качестве наглядной демонстрации стоит отметить, что из-за болезней, вызванных недоеданием, женская смертность в 1916 году возросла на 11,5 %, а в 1917 году – на 30,4 % по сравнению с довоенными показателями.

Тем не менее даже после вступления в войну США в 1917 году, когда каждый месяц в Европу прибывало 120–140 тыс. солдат янки, немецкий фронт так до конца и не был прорван. В конце войны немцы имели 184 дивизии и 17 дивизий в резерве против соответственно 205 и 103 у Антанты: на двух немецких солдат приходилось по три неприятеля. Этот перевес усиливал у немецкой армии чувство того, что она является лучшей армией мира, и Первая мировая война это в полной мере подтвердила [8].

Немцы не только успешно оборонялись, но и вели активные наступательные действия. Как это ни странно, но в марте 1918 года в Берлине больше верили в победу, чем в августе 1914 года, так как в результате мартовского наступления 1918 года около Арраса образовалась дыра в 20–25 км: если бы у немцев были резервы, для Антанты наступило бы непоправимое.

В целом же, как справедливо отмечает историк Олег Пленков,

«немцы чаще выигрывали сражения, но проиграли войну, поскольку как Первая мировая война, так и Вторая мировая война не были войнами полководческого умения, как войны прошлого, а были битвами материальных и людских ресурсов, в чем перевес противников Германии как в первую, так и во вторую мировую войну был совершенно очевиден» [8].

Использованная литература
[1]. Первая мировая война и судьбы европейской цивилизации / Под ред. Л. С. Белоусова, А. С. Маныкина. – М.: Издательство Московского университета, 2014.
[2]. Зайончковский A. M. Первая мировая война – СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2002.
[3]. Бэзил Лиддел Гарт. 1914. Правда о Первой мировой. – М.: Эксмо, 2009.
[4]. Plumpe, Werner. «Eine Weltmacht? Die ökonomische Entwicklung Deutschlands von 1870 bis 1914» // «Das Deutsche Kaiserreich 1890–1914», Hrsg. v. Bernd Heidenreich u. Sönke Neitzel, 2011.
[5]. Голиков С. Д., Паламарь Е. С., Цвенгер Д. С. Особенности экономики Германской империи в период Первой мировой войны. [Электронный ресурс] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-ekonomiki-germ....
[6]. Стоун Н. Первая мировая война: Краткая история / Норман стоун; пер с англ. И. В. Лобанова. – М.: АСТ: АСТ Москва, 2010.
[7]. История Германии : учебное пособие : в 3 тт. / Под общ. ред. Б. Бонвеча, | Ю. В. Галактионова I – М.: КДУ, 2008. – Т. 2: От создания Германской империи до начала XXI века.
[8]. Пленков О. Ю. Катастрофа 1933 года. Немецкая история и приход нацистов к власти. – М.: Вече, 2021.
[9]. Вырупаева, А. П. Десятилетие селедки и брюквы: Германия через призму голодной повседневности Первой мировой войны и раннего Веймара (1914–1923 годы) [Текст] / А. П. Вырупаева //Вестник Челябинского государственного университета. – 2011. – № 34. – С. 97–105.

Автор:Виктор Бирюков