KostaBindus
Как гоголь-моголь чуть Пушкина не погубил ( 2 фото )
Гоголь-моголь, о котором я недавно рассказывал, чуть не сломал карьеру Пушкина. Одно из первых алкогольных приключений великого поэта было связано именно с этим напитком. И кто знает, не прояви тогда начальство снисхождение, как бы сложилась судьба Александра Сергеевича.
На днях я упомянул о забавном эпизоде из лицейского детства поэта. Более подробно его изложил И.И.Пущин в своих «Записках о Пушкине» (1858 года).
«Сегодня расскажу вам историю гогель-могеля, которая сохранилась в летописях Лицея. Шалость приняла серьезный характер и могла иметь пагубное влияние и на Пушкина, и на меня, как вы сами увидите.
Мы, то есть, я, Малиновский и Пушкин затеяли выпить гогель-могелю. Я достал бутылку рому, добыли яиц, натолкли сахару, и началась работа, у кипящего самовара. Разумеется, кроме нас, были и другие участники в этой вечерней пирушке, но они остались за, кулисами по делу. А в сущности, один из них, именно Тырков, в котором чересчур подействовал ром, был причиной, по которой дежурный гувернер заметил какое-то необыкновенное оживление, шумливость, беготню. Сказал инспектору. Тот, после ужина, всмотрелся в молодую свою команду и увидел что-то взвинченное. Тут же начались спросы, розыски. Мы трое явились и объявили, что это наше дело, и что мы одни виноваты.
Исправлявший тогда должность директора, профессор Гауеншильд донес министру. Разумовский приехал из Петербурга, вызвал нас из класса, и сделал нам формальный строгий выговор. Этим не кончилось, — дело поступило на решение конференции. Конференция постановила следующее: 1) две недели стоять на, коленях во время утренней и вечерней молитвы, 2) сместить нас на, последние места, за, столом, где мы сидели по поведению, и 3) занести фамилии наши, с прописанием виновности и приговора, в черную книгу, которая должна иметь влияние при выпуске.
Первый пункт приговора был выполнен буквально. Второй смягчался по усмотрению начальства: нас, по истечении некоторого времени, постепенно подвигали опять вверх. При этом случае Пушкин сказал:
Блажен муж, иже
Сидит к каше ближе.
На этом конце стола раздавалось кушанье дежурным гувернером. Третий пункт, самый важный, остался без всяких последствий. Когда при рассуждениях конференции о выпуске представлена была, директору Энгельгардту черная эта, книга, где мы только и были записаны, он ужаснулся и стал доказывать своим сочленам, что мудрено допустить, чтобы давнишняя шалость, за которую тогда, же было взыскано, могла бы еще иметь влияние и на, будущность после выпуска. Все тотчас же согласились с его мнением и дело было сдано в архив.
Вообще это пустое событие (которым, разумеется, нельзя было похвастать) наделало тогда много шуму и огорчило наших родных, благодаря премудрому распоряжению начальства. Все могло окончиться домашним порядком, если бы Гауеншильд и инспектор Фролов не вздумали формальным образом донести министру».
***
Ну, и чтобы еще раз напомнить о почти забытом напитке рассказываю о нем в программе «Еда с историей» на ТВЦ:
Гоголь-моголь
Любимое блюдо профессиональных певцов, лицеиста Пушкина и советских бабушек. Рубрика "Еда с историей" скушала вкусный и полезный гоголь-моголь.
nastroenie.tv
Ох, уж этот гоголь-моголь!
На днях я упомянул о забавном эпизоде из лицейского детства поэта. Более подробно его изложил И.И.Пущин в своих «Записках о Пушкине» (1858 года).
«Сегодня расскажу вам историю гогель-могеля, которая сохранилась в летописях Лицея. Шалость приняла серьезный характер и могла иметь пагубное влияние и на Пушкина, и на меня, как вы сами увидите.
Мы, то есть, я, Малиновский и Пушкин затеяли выпить гогель-могелю. Я достал бутылку рому, добыли яиц, натолкли сахару, и началась работа, у кипящего самовара. Разумеется, кроме нас, были и другие участники в этой вечерней пирушке, но они остались за, кулисами по делу. А в сущности, один из них, именно Тырков, в котором чересчур подействовал ром, был причиной, по которой дежурный гувернер заметил какое-то необыкновенное оживление, шумливость, беготню. Сказал инспектору. Тот, после ужина, всмотрелся в молодую свою команду и увидел что-то взвинченное. Тут же начались спросы, розыски. Мы трое явились и объявили, что это наше дело, и что мы одни виноваты.
Исправлявший тогда должность директора, профессор Гауеншильд донес министру. Разумовский приехал из Петербурга, вызвал нас из класса, и сделал нам формальный строгий выговор. Этим не кончилось, — дело поступило на решение конференции. Конференция постановила следующее: 1) две недели стоять на, коленях во время утренней и вечерней молитвы, 2) сместить нас на, последние места, за, столом, где мы сидели по поведению, и 3) занести фамилии наши, с прописанием виновности и приговора, в черную книгу, которая должна иметь влияние при выпуске.
Первый пункт приговора был выполнен буквально. Второй смягчался по усмотрению начальства: нас, по истечении некоторого времени, постепенно подвигали опять вверх. При этом случае Пушкин сказал:
Блажен муж, иже
Сидит к каше ближе.
На этом конце стола раздавалось кушанье дежурным гувернером. Третий пункт, самый важный, остался без всяких последствий. Когда при рассуждениях конференции о выпуске представлена была, директору Энгельгардту черная эта, книга, где мы только и были записаны, он ужаснулся и стал доказывать своим сочленам, что мудрено допустить, чтобы давнишняя шалость, за которую тогда, же было взыскано, могла бы еще иметь влияние и на, будущность после выпуска. Все тотчас же согласились с его мнением и дело было сдано в архив.
Вообще это пустое событие (которым, разумеется, нельзя было похвастать) наделало тогда много шуму и огорчило наших родных, благодаря премудрому распоряжению начальства. Все могло окончиться домашним порядком, если бы Гауеншильд и инспектор Фролов не вздумали формальным образом донести министру».
***
Ну, и чтобы еще раз напомнить о почти забытом напитке рассказываю о нем в программе «Еда с историей» на ТВЦ:
Гоголь-моголь
Любимое блюдо профессиональных певцов, лицеиста Пушкина и советских бабушек. Рубрика "Еда с историей" скушала вкусный и полезный гоголь-моголь.
nastroenie.tv
Ох, уж этот гоголь-моголь!
Взято: Тут
279