Bufym
Сметана, вспомним ее напоследок ( 1 фото )
Движущаяся от успеха к успеху российская экономика сталкивается лишь с маленькими такими проблемами. Ну, просто крошечными. Ну, вот даже говорить не о чем. Была у нас, к примеру, сметана, а может и не быть больше. Но что это по сравнению с величайшими геополитическими замыслами?
«Потребители, наверное, даже не до конца понимают, что если вдруг Европа введет санкции на молочные закваски, то сметаны у нас в России не будет. Мы будем не в состоянии ее произвести, потому что зависимость здесь тотальная» - Любопытное интервью РБК Сергея Бачина, основателя крупнейшего производителя органических продуктов «АгриВолга»:
Главную обеспокоенность у производителей молочных продуктов вызывает зависимость от импортных заквасок, констатирует основатель «АгриВолги». В первую очередь речь идет о биозаквасках — микробиологических составах, которые вызывают брожение и необходимы для производства кисломолочной продукции и сыроделия. «Сейчас 90% нашего рынка — это импортные закваски. У нас просто отсутствуют биофабрики для их производства. Есть экспериментальная биофабрика в Угличе и маленькие лаборатории, которые пытаются что-то сделать. Но они покрывают не больше 10%, а реально даже меньше от всего объема заквасок, которые требуются», — отмечает собеседник РБК.
Производство молочных заквасок в России «провалилось» в конце 1980-х — начале 1990-х годов, рассказывает Бачин. Тогда по всему миру начали создаваться концентрированные закваски — так называемые закваски прямого действия. «Россия в тот момент оказалась в плохой экономической ситуации, и этот вызов вообще никак не был отработан», — поясняет бизнесмен.
Во времена СССР при каждом молочном и сыродельном заводе была биологическая лаборатория. «Для того, чтобы произвести кисломолочный продукт или сыр, надо было пройти около трех этапов. Была так называемая производственная закваска средней концентрации, которую нужно было растить. На создание закваски, которую можно поместить уже непосредственно в резервуар с молоком, уходило около трех дней». Процесс был довольно сложный, поэтому, когда начали появляться сверхконцентрированные закваски, которые не требовали трех дней подготовки, в мире начали переходить на них — с точки зрения экономической эффективности такая закваска лучше. «Это, скажем так, небольшой пакетик с живыми бактериями, который ты растворяешь в молоке — закваска прямого внесения, которая вносится уже непосредственно в резервуар с молоком. Ты экономишь три дня работы, и тебе не надо содержать лабораторию с высококвалифицированными сотрудниками».
В СССР этот технологический переход оказался пропущен, а молочные и сыродельные заводы уже в современной России строились по западным технологиям, которые не предусматривают производственных заквасок и лабораторий. «Все эти заводы, даже если захотят, не смогут перейти на ту форму производства, которая была 30 лет назад. Это надо создавать опять лаборатории, обучить людей — это не вопрос одного дня, на это потребуется несколько лет», — отмечает Бачин.
«Потребители, наверное, даже не до конца понимают, что если вдруг Европа введет санкции на молочные закваски, то сметаны у нас в России не будет. Мы будем не в состоянии ее произвести, потому что зависимость здесь тотальная» - Любопытное интервью РБК Сергея Бачина, основателя крупнейшего производителя органических продуктов «АгриВолга»:
Главную обеспокоенность у производителей молочных продуктов вызывает зависимость от импортных заквасок, констатирует основатель «АгриВолги». В первую очередь речь идет о биозаквасках — микробиологических составах, которые вызывают брожение и необходимы для производства кисломолочной продукции и сыроделия. «Сейчас 90% нашего рынка — это импортные закваски. У нас просто отсутствуют биофабрики для их производства. Есть экспериментальная биофабрика в Угличе и маленькие лаборатории, которые пытаются что-то сделать. Но они покрывают не больше 10%, а реально даже меньше от всего объема заквасок, которые требуются», — отмечает собеседник РБК.
Производство молочных заквасок в России «провалилось» в конце 1980-х — начале 1990-х годов, рассказывает Бачин. Тогда по всему миру начали создаваться концентрированные закваски — так называемые закваски прямого действия. «Россия в тот момент оказалась в плохой экономической ситуации, и этот вызов вообще никак не был отработан», — поясняет бизнесмен.
Во времена СССР при каждом молочном и сыродельном заводе была биологическая лаборатория. «Для того, чтобы произвести кисломолочный продукт или сыр, надо было пройти около трех этапов. Была так называемая производственная закваска средней концентрации, которую нужно было растить. На создание закваски, которую можно поместить уже непосредственно в резервуар с молоком, уходило около трех дней». Процесс был довольно сложный, поэтому, когда начали появляться сверхконцентрированные закваски, которые не требовали трех дней подготовки, в мире начали переходить на них — с точки зрения экономической эффективности такая закваска лучше. «Это, скажем так, небольшой пакетик с живыми бактериями, который ты растворяешь в молоке — закваска прямого внесения, которая вносится уже непосредственно в резервуар с молоком. Ты экономишь три дня работы, и тебе не надо содержать лабораторию с высококвалифицированными сотрудниками».
В СССР этот технологический переход оказался пропущен, а молочные и сыродельные заводы уже в современной России строились по западным технологиям, которые не предусматривают производственных заквасок и лабораторий. «Все эти заводы, даже если захотят, не смогут перейти на ту форму производства, которая была 30 лет назад. Это надо создавать опять лаборатории, обучить людей — это не вопрос одного дня, на это потребуется несколько лет», — отмечает Бачин.
Взято: Тут
228