Личная граната хирурга Юрия Воробьева ( 7 фото + 2 гиф )

Рядового Грабовенко привезли в душанбинский госпиталь в августе 1986 года с ранением. Сам солдат о своем ранении толком ничего рассказать не мог. Возвращались из ущелья на базу, в темноте уже начался обстрел. Вдруг удар, Грабовенко стянул куртку "афганки" и увидел рану. Сначала испугался. Но товарищи сказали, что это ерунда, пустяковый осколок, в госпитале вытащат, до свадьбы заживет.

Виталий Грабовенко был помощником гранатометчика АГС-17. Вторым номером.


Рану обработали, никаких нарушений не нашли, зашили. Немного смущал рентгеновский снимок, на самом его краю имелось затемнение, но рентгенолог сказал: это ручка от аппарата попала в кадр. Солдату ставили капельницы, уколы, он выходил гулять в больничный дворик, но продолжал жаловаться на свое состояние.

Лечащий врач решил направить Грабовенко снова на рентген и попросил ренгенолога как можно тщательнее сделать снимок. Пленка показала, что в теле имеется инородный предмет, предположительно кусок металлической трубы. Диаметр 3 см., длина примерно 20 см. Именно он и беспокоил солдата.

Было очевидно, что предмет надо вынимать хирургическим путем. Но случай был удивительный. Лечащий врач не мог понять, каким образом труба могла оказаться внутри солдата. Он взял снимок и пошел с ним в офицерскую палату. Те вгляделись в снимок и в один голос заявили: это не труба. Это, дружище, граната от АГС-17.


Граната. В теле солдата сидела граната. Неразорвавшаяся. Это в корне все меняло. Лечащий врач доложил начальнику госпиталя. Тот по команде — в Москву. Случай оказался неординарным. В любой момент граната могла взорваться. Были подняты на ноги медицинское управление погранвойск, госпиталь Минобороны имени Бурденко. Стало очевидно — при хирургическом вмешательстве риск взрыва возрастает многократно. А не извлекать — нельзя. Как быть?

Специалисты заявили, что опыта по извлечению боевых гранат в медицине нет. Был лишь единственный случай, в годы Великой Отечественной войны, когда неразорвавшаяся мина застряла в солдате. Но там было все просто, снаружи торчал хвостовик, за него ее и вытащили. А в этом случае, граната ушла "гулять" далеко от раны. Москва предоставила право решению военному госпиталю Душанбе, ведь перемещать пациента все равно нельзя.

Врачи показали снимок саперам. Те заявили, что взрыватель гранаты деформирован и извлечение невозможно. В самом крайне случае, если кто и осмелится извлекать, то это следует делать в поперечном положении. Но стало очевидно, надо извлекать и как можно скорее. Было принято решение предмет должен извлекать опытный военный хирург Воробьев. Не по приказу, сам вызвался, добровольно.


При этом захват должен быть специальным, который может крепко зажать предмет, как клещи. Воробьев подготовил чертеж. Начальник госпиталя обратился на местный заводик "Текстильмаш", объяснил ситуацию, там изготовили видоизмененный захват, похожий на рапиру, в центре его сделали защитную чашку.

Саперы предоставили военному госпиталю специальные защитные костюмы, на тот момент секретные: шлемы с пуленепробиваемым стеклом, облачение из металлических пластин, защита ног. А вот обезопасить кисти рук не удалось, саперы со своим смертоносным материалом работают в свинцовых перчатках, для хирурга подобное не годилось. Пришлось ограничиться обычными резиновыми.



Для боеприпаса подготовили специальный контейнер, металлический ящик, выложенный изнутри мешочками с песком. А жена хирурга Воробьева как чувствовала. Мужа нет дома, он постоянно пропадает в госпитале, но женское сердце подавало сигналы: что-то не так.

Военврач Юрий Алексеевич Воробьев вспоминал:

"Я находился на своем рабочем месте почти круглые сутки. Когда забегал домой, то жена с тревогой спрашивала: "Что происходит? Почему ты все время на работе?". Светлана была на седьмом месяце беременности, я ей не стал всего рассказывать.

Говорю: "Поступил раненый с инородным телом внутри. Занимаемся отработкой предстоящей операции".

— А кто будет оперировать?

— "Света, ну, не начальник же госпиталя!".

Грабовенко перевели в отдельную палату. Солдат радовался — он теперь как генерал! А вот вставать с постели запретили. Категорически. Теперь все доктора и медсестры должны входить в палату только в бронежилетах и касках. И даже санитарки, которые моют пол и протирают пыль. Санитарки ругались, но делали свое дело.

Тем временем хирурги думали, как лучше поступить. Основных варианта два: безопасный и опасный. Безопасный: граната извлекается вместе с частью мышечной массы. Но тогда солдатик останется инвалидом. Опасный вариант: граната извлекается через надрез, берется зажимом и вынимается.

Юрий Воробьев выбрал второй вариант, более опасный, рисковать здоровьем рядового Грабовенко не хотелось. Молодой парень, откуда-то из под Киева, ему еще жить да жить. Москва согласовала кандидатуру Воробьева.

Юрий Воробьев вспоминает:

"Начальник нашего медицинского управления досрочно вышел из отпуска, приехал в Душанбе. Говорит: "Ты готов"?

— Готов, — отвечаю.

— Но имей в виду, дело опасное, может и руки оторвать.

— Так точно, — говорю. — Это я понимаю.

— Но ты не волнуйся, мы тогда тебя в Москву переведем и орден дадим."

Вскоре согласовали и кандидатуру ассистента. Помогать вызвался лейтенант-двухгодичник Александр Дорохин из Подмосковья. Семейное положение: холост. Жены и детей нет. В случае чего, кроме матери-старушки никто и не будет горевать.

Операцию наметили на 15 августа 1986 года. Цвели акации, стояла жара. В это утро умирать никому совершенно не хотелось. Для операции подготовили перевязочную. Рано утром туда прикатили больного. В перевязочную медленно зашли три человека в скафандрах: хирург Юрий Воробьев, ассистент Саша Дорохин и анестезиолог Володя Моисейкин.



Операционная медсестра занесла инструменты и медикаменты, ее отправили обратно. Анестезиолог Моисейкин поставил капельницу с наркозом и тоже отошел, за пуленепробиваемое стекло от боевого вертолета "Ми-24", наблюдая за операцией оттуда.За операционным столом двое: Воробьев и Дорохин.

В палате жара, кондиционеров нет, на улице за плюс 40 по Цельсию. Пот заливает глаза. Место извлечения начертили йодом. Хирурги не торопились, но действовали четко. Вскоре металлический цилиндр был извлечен из тела и упрятан в ящик. Саперы вынесли его из перевязочной и взорвали на ближайшем пустыре. Жизнь солдата была спасена.

По инструкции Воробьев должен был положить в бронированный ящик и захват. Но ему стало жалко инструмент, уникальный захват он сохранил на память.

Начальник медицинского управления, после успешно проведенной операции, вызвал Воробьева к себе и налил стакан водки.


Воробьев был представлен к ордену Красного Знамени. Были отмечены орденами и Дорохин с Моисейкиным. Медсестры были награждены боевыми медалями. Виталий Грабовенко пролежал в госпитале еще месяц и написал рапорт на возвращение в Афганистан. Ему было отказано. Парня наградили орденом Красной Звезды и отправили домой в Киев.

А откуда, собственно, взялась эта граната? Расследование армейских дознавателей остановилось на одной версии. Пуля при обстреле афганских моджахедов пробила цинк, в котором хранились гранаты, угодила в капсюль гранаты, тот сдетонировал, граната вылетела из ящика, ударилась об автоматные рожки в разгрузке солдата и затем, не взорвавшись, прошла по краю реберной дуги под мышцы грудной клетки и остановилась в области ключицы.

Насколько это правда — не знает никто.


Сейчас Юрий Алексеевич Воробьев — начальник пограничного госпиталя, но до сих пор практикует за операционным столом, работает по специальности. Полковник, заслуженный пограничник и заслуженный врач Российской Федерации.

Его ассистент Александр Иванович Дорохин — сейчас профессор, заведующий кафедрой травматологии и ортопедии ЦИТО.

Бывший солдат Виталий Грабовенко проживал в Киеве. Часто рассказывал всем удивительную историю своего спасения. Не всем она нравилась. Летом 2003 года он попадет под колеса автомобиля. Неизвестные скрылись.