Тяжёлая уйгурская карта в чужих руках ( 1 фото )

Уйгурский вопрос для Китая стоит крайне остро. А, значит, эту карту будут разыгрывать все игроки – от откровенных террористов до американских «демократов»

Синьцзян-Уйгурский район, наравне с Внутренней Монголией, имеет статус автономного. Его древняя история неразрывно связана с влиянием тюрков с одной стороны и китайцев с другой. В определённое время данная территория даже обладала собственной государственностью, или её подобием. Это всегда сопровождалось ослаблением Китая. Крайне важную роль в политике играла и играет религия, в данном случае – ислам.

Сейчас район граничит с такими государствами как Монголия, Россия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Афганистан, Индия, а также со спорными территориями Пакистана. Стоит понимать, что все эти государства, пожалуй, кроме нас и Монголии, потенциально опасны для китайского контроля над Синьцзян-Уйгурским районом.

Свои взгляды имеет тотально мусульманский Пакистан, свою карту разыгрывает Индия, рассматривая Китай как противника из-за спорных территорий Аксайчин. Определённую опасность представляют Казахстан и Киргизия, которые постоянно заигрывают с Турцией в рамках пантюркизма. Постоянной головной болью являются беспокойные Таджикистан и Афганистан, превратившиеся в лучшем случае в транзитные коридоры для самых разных радикальных исламских группировок.

Таким образом, на части территории Китая сошлись интересы многих игроков. И американцы с их «союзниками» из Европы здесь отнюдь не одиноки. Просто их карты несколько иные. К примеру, Всемирный уйгурский конгресс, организация рассматриваемая Китаем как террористическая, базируется в Мюнхене, а наиболее крупные офисы находятся в Лондоне и Берлине. Сам «Конгресс», исповедующий уйгурский национализм, позиционирует себя как правозащитную организацию.

«Конгресс» в разное время получал финансирование от американского Национального фонда в поддержку демократии. А председатель исполнительного комитета «Конгресса» Омер Канат был главным редактором американского радио «Свободная Азия» с 1999-го по 2009-й годы. В общем-то, такая практика типична для США, а ярлык «правозащитника» уже довольно потаскан и даже скучен.

Эта прозападная структура регулярно бузит на улицах, митингует у посольств Китая, проводит разнообразные расследования и, как обычно, дерётся за гранты. К примеру, во время очередного визита министра иностранных дел Китая Ван И в Турцию, его ждали сотни протестующих уйгуров, вышедших на митинги и в Анкаре, и в Стамбуле. Впрочем, «Конгресс» не единственная ставка США. Так, в Вашингтоне базируется Uyghur Human Rights Project, всегда готовый наброситься на Китай с обвинениями.

Но это, так сказать, ширма – официозная часть для наложения санкций и демонизации Китая. Куда глубже и жёстче действуют несколько иные структуры, не отягощённые необходимостью носить галстук и болтать про общечеловеческие ценности.

Абу Бакр аль-Багдади, ныне покойный бывший лидер ИГИЛ (запрещённая в России организация), напрямую заявлял:

«Синьцзян-Уйгурский автономный район – это оккупированная мусульманская земля и нам необходимо восстановить режим исламского халифата, а также помочь мусульманам в Китае, которых незаконно лишают свободы».

Интересно, его можно после этого назвать правозащитником? В каком-то роде – да. Но не будем углубляться. Одно ясно совершенно точно – террористические организации рассматривают уйгуров как мобилизационный ресурс, как для решения своих целей непосредственно на Ближнем Востоке, так и для террористической экспансии на территории Китая.

И тут на сцену выходит Исламское движение Восточного Туркестана (ИДВТ — запрещённая в России организация). Эта уйгурская националистическая организация связана с самыми разнообразными террористическими группами исламистов. Их также подозревают в связях с вышеозначенным «Конгрессом», но, т.к. последним требуется держать марку, то «конгрессмены» всё отрицают. Забавно, что США исключили ИДВТ из списка террористов.

Хотя недостатка в уйгурских сепаратистских и откровенно террористических организациях нет. Здесь и Организация освобождения уйгур, и Исламская партия Восточного Туркестана, и Фронт освобождения Уйгурустана, и т.д. Названий множество, по сути, у одного и того же явления.

Эти структуры ведут активную пропаганду через социальные сети, направленную на уйгуров внутри Китая. Не менее активно они стараются создать террористические группировки внутри самого Китая, иногда совершенно искусственно – путём переброски на территорию страны своих людей с уйгурскими корнями. Эти люди прошли своеобразную «школу» в ближневосточных войнах.

Что особо опасно для России, так это то, что частенько сочувствующие уйгурским националистам и исламским радикалам люди являются гражданами бывших советских республик. А, как известно, в нашей стране хватает ностальгирующих оптимистов, которые готовы распахнуть границы для любых проходимцев, которые в свою очередь споют старую песню про «дружбу народов».

Сами же китайцы активно борются с уйгурским сепаратизмом не только силовыми, но и мерами, которые можно в каком-то роде назвать репрессивными. Официальный Пекин старательно разбавляет национальный характер Синьцзян-Уйгурского района завозом этнических китайцев, а одновременно с этим способствует расселению уйгур по территории «континентального» Китая.

Также проводится активная работа с населением, у которого формируют образ уйгура-сепаратиста не как героя, а как пушечное мясо чужих политических игр. На это играет и тот факт, что уйгурские диаспоры крупными финансовыми средствами не располагают, а, следовательно, жирную морковку процветания повесить на нос китайских уйгуров не могут.

Однако, вышеописанное отнюдь не означает, что Китай выступает нашим союзником, а уйгуры — это избалованные введённые в ересь противники. У России как империи союзников не существует, только ситуативные партнёры. Да и судьбе уйгур, которых активно превращают в пешку на политической карте, не позавидуешь. России в данном контексте нужно занимать самую прагматичную позицию, уметь ловко лавировать меж огней. И, как бы цинично это ни звучало, но в нашем циничном мире жизненно важно уметь самим использовать и уйгурский вопрос, и официальный Китай в зависимости от ситуации для своих целей.

Сергей Монастырёв