«Битва за умы»: Китай терпит идеологическое поражение от США ( 2 фото )

Уже очевидно, что 2020-е годы станут эпохой жесткого единоборства США и КНР, экономического, геополитического, и, что не менее важно – идеологического, смыслового. Последнее имеет куда более сложную конфигурацию, чем былое противостояние Америки и СССР, где все казалось более простым и прямолинейным. Сильной стороной Соединённых Штатов является пока ещё не утраченное умение гибко формировать смыслы в каждую конкретную историческую эпоху. Смыслы привлекательные как для собственной нации, так и для значительного числа людей по всему миру, что обеспечивает устойчивый приток иммигрантов в Новый Свет. Сегодня это называется «мягкой силой», хотя само явление существует гораздо дольше. «Маяк свободы», «земля [больших] возможностей» – эти словосочетания появились не вчера – им десятки лет. Сегодня новейшими смыслами США объявлены движение BLM, инновационная «зеленая» экономика и масштабный план строительства современной государственной инфраструктуры по всей стране, названный America job plan. Последний – фактически есть обновленное издание Нового курса Рузвельта, как ответ на стремительные китайские успехи в аналогичной сфере. В логике обновления нации возможно появление в составе США двух новых штатов, после изменения статуса отдельных территорий. Речь конечно, об Округе Колумбия и Пуэрто-Рико, жители которых могут наконец-то получить полноценное представительство в Конгрессе. А это, стоит отметить, почти 4 миллиона человек, что преимущественно голосуют именно за демократов. Анонсированное завершение почти двадцатилетней военной кампании в Афганистане – это тоже своеобразный поиск новых смыслов, рубежа эпох. Если, конечно, американцы и правда покинут навсегда эту южноазиатскую страну. Многие аналитики уже успели заметить, что в набирающем ход противостоянии Соединенных Штатов и Китая помимо явной геополитической и экономической все более явной стала именно идеологическая составляющая. С приходом в Белый дом Джо Байдена в общественную дискуссию была возвращена идея всемирного «альянса демократий», своего рода альтернативной ООН. Это далеко не случайная идея. Значительная часть американских интеллектуалов рассчитывала, что став союзником Вашингтона (а в семидесятые и восьмидесятые годы такое было фактом) и, вкусив плоды свободного рынка, Пекин в итоге отойдёт от коммунистического строя в сторону большей демократии и либерализма. В конце концов, именно так случилось на Филиппинах, в Южной Корее и на Тайване. Однако Китай не пошёл по тому пути, который ему предсказывали, вызвав сперва недоумение, а затем гнев интеллигенции западных стран. К этому в дальнейшем приложились проблемы Гонконга, Синьцзяна и так далее. Нельзя сказать, что нынешний богатый Китай лишен своей привлекательности. Многие третьи страны с удовольствием принимают его инвестиции и помощь. Например, Египет и Марокко, оба имеющие статус Основного союзника США вне НАТО (наряду с Израилем, Японией и Южной Кореей), как сообщается, начали использовать китайскую вакцину от COVID-19. А это шаг весьма показательный. Впрочем, отдельных политических успехов мало. Для любой сверхдержавы важна и власть над умами в глобальном масштабе. Привлекательный образ страны, народа, цивилизации в мире. И тут действующая сверхдержава – Америка – давно выигрывает по очкам в плане демонстрации миру собственной привлекательности. В девятнадцатом веке таковой служила романтика пионеров-первооткрывателей Запада, в двадцатом – сияющие огни небоскрёбов, джинсы, рок-н-ролл, забитый товарами супермаркет, в двадцать первом – культура IT-сообществ Кремниевой долины и авантюризм частных космических корпораций. Что может противопоставить этому Китай? Сияние небоскребов и роскошь общества потребления своих приморских мегаполисов? Но Азия всё это уже видела. В южнокорейском, японском, сингапурском и даже отчасти и местами – в малайзийском и таиландском исполнении. Очевидно, что какого-то эксклюзивного права на богатство у политической системы континентального Китая нет. Всё то же самое возможно и при иных стартовых условиях и совершенно другом политическом режиме. Да, Китай всегда имеет хороший шанс предложить отдельно взятой стране в любом регионе мира выгодное торговое соглашение, что повсеместно и происходит. Но, как уже говорилось выше, Пекин не может представить образ будущего, привлекательный для людей разных рас, национальностей и религиозных воззрений во всём мире. И не только будущего, но и прошлого тоже. Если представить это языком грубых сравнений, то люди во всем мире готовы позировать, изображая ковбоев с американского фронтира. Но много ли найдётся желающих примерить лохмотья китайского крестьянина династии Цин? Это и называется «мягкой силой». И здесь Китай все ещё уступает, хотя по иронии судьбы, полвека назад – в шестидесятые и семидесятые годы XX века – радикальный маоизм пользовался у европейских и американских «леваков» запредельной популярностью. В то же самое время у Соединенных Штатов нет проблем с трансляцией собственных смыслов. Американский солдат воюет по всему миру не просто за абстрактные идеалы свободы и демократии. Эти идеалы конвертируются во вполне конкретные и доступные вещи – личный автомобиль в гараже у каждого гражданина; стабильные цены на бензин и индейку ко Дню Благодарения в каждом доме. Кто-то скажет, что сейчас целый ряд стран Европы, тихоокеанской Азии, или Ближнего Востока может похвастаться куда более высоким уровнем жизни, чем среднестатистический американский. Но это процветание обманчиво. Сегодняшнее богатство Объединённых Арабских Эмиратов или Южной Кореи полностью зависит от мировой экономической и геополитической конъюнктуры, а Соединенные Штаты уже больше века эту самую конъюнктуру формируют. В любом случае присоединение ещё и идеологического противостояния там, где уже существуют очевидные геополитические и экономические противоречия, не сулит миру (а с ним – и России) ничего хорошего. Даже во Второй Мировой войне не существовало столь четкого деления на демократии и диктатуры – на стороне союзников стояли не только авторитарные, но даже волне себе тоталитарные режимы. Однако теперь настолько решительное разделение мира по общественно-политическим предпочтениям уже не кажется невозможным. И в этом смысле очень важно, как обе стороны нового биполярного мира видят Россию вообще, и современную путинскую Россию в частности. Просто потому что однозначный и непримиримый враг может у нас появиться на любой из сторон баррикад, так же, как и подозрительный, но все же вполне очевидный союзник.