Исторические мифы украинского сепаратизма ( 1 фото )

Миф первый – об упоминании "Украины" в Киевских летописях ещё под 1187 годом. Зачем самостийникам особая история Киевской Украины?

Автор:
Михаил Смолин

Украинские псевдоисторики часто ссылаются на древнерусские летописи, в которых несколько раз встречается слово "украина". Эти места выставляются как подтверждение древности слов "Украина", "украинский".

Любимая ссылка – на Киевскую летопись под 1187 годом, где говорится о смерти Переяславского князя Владимира Глебовича, что, мол, "за ним уже украина много потужила".

В летописях, как водится, слова не писались с большой буквы, и потому украинские пропагандисты утверждают, что речь идёт об Украине как об особой территориальной области с таким названием.

В XII веке Переяславское княжество было окраиной Руси – пограничьем со степью, где господствовали половцы, с которыми воевали русские князья. Естественно, что в летописи речь просто о пограничье, о пограничном русском княжестве, а не о некоей территории, называвшейся "Украина", и уж тем более не о государственном образовании "Украина".

Но в современных украинских учебниках дата 1187 год однозначно толкуется как первое упоминание об Украине как о государственности или хотя бы об украинской территории (См., например: Лях Р. Д., Темирова Н. Р. История Украины. С древнейших времен и до XV в. К., 2000. С. 307).

Это абсолютно антиисторично, так как в русских летописях встречается слово "украина" не только в отношении Переяславской земли (территория современной Украины), но чаще даже, когда речь идёт об окраинах Псковских, Новгородских или Рязанских земель. Там, где "украинцев" пока никто не находил.

Например, в Новгородской летописи под 1517 годом можно прочитать следующее:

По королеву совету Жигимонтову приходиша крымские татарове на великого князя украйну около города Тулы… без пути начаша воевати.

Или под 1580 годом Московский Государь распределяет, "как быть воеводам и людям на берегу [имеется в виду река Ока] по украинским городам от крымских украины и от литовской" (Древняя российская вивлиофика. XIV, 368).

Нужно быть, что называется, "профессиональным украинцем", чтобы строить своё историческое здание украинства на таком "бездоказательном порыве", о котором учил изобретатель интегрального украинского национализма Дмитро Донцов (1883-1973).

Столь же исторически несостоятельны и все попытки украинской националистической историографии представлять борьбу за Киев северных русских князей, таких как Андрей Боголюбский (около 1111-1174), как противостояние русских и украинцев, украинского юга и русского севера.

Здесь излюбленной датой для сепаратистов является 1169 год, когда Суздальский князь Андрей Боголюбский завоёвывает Киев. Начиная с украинского историка Михаила Грушевского (1866-1934), 1169 год преподносится как исконная вражда юга и севера. На самом же деле это была борьба за великокняжеский титул, а сам великий князь Андрей даже не пожелал княжить в Киеве, его города были богаче старой столицы.

Украинские историки подгоняют даты, события под "украинскую идею", которую можно выразить как "Украина – не Россия", пытаясь обосновать древнее отдельное существование неких "украинцев" ещё во времена Киевской Руси.

На самом деле все имеющиеся у нас названия – "великорус", "малорус", "белорус" – чисто книжные слова. Они определяли больше географическое место проживания того или иного человека на пространствах Российской Империи. Присваивание этим словам этнического значения – это модернизация и извращение их изначальных смыслов.

Такие понятия, как "Великая Русь", "малая Русь", "малорус", "великорус", "Белая Русь", "белорус", относятся ко временам уже после татарского нашествия.

Хотя удельно и раздробленная Киевская Русь была расчленена врагами – нашествием монголов, а затем экспансией Литвы, – Северная, Владимиро-Суздальская Русь, постепенно переросшая в Московское государство, и Южная, а скорее даже Западная Русь, Галицко-Волынское княжество, вошли в орбиту сначала Русско-Литовского, а затем и Польского государства.

Такое внешнее разделение долгое время преодолевалось общим церковным управлением из Константинополя, пока тот не заключил унии с католическим Римом. Чисто управленческая необходимость заставила учёных греков применить географические термины из классической древности: "страна Малая" и "страна Великая". Великой называли колонизированные земли, а Малою – напротив, изначальную метрополию того или иного народа.

Эта терминология проникла на Русь через русских книжных людей и закрепилась. Так что все эти термины – "Малая Русь", "Великая Русь", "Малороссия", "Великороссия" – это греческие слова, не имеющие никакого уничижительного или возвеличивающего смысла.

Термины же "Украина", "украинский", "украинец" в смысле имени собственного – уже из XIX столетия, времён австро-венгерской и польской пропаганды среди русинов в Галиции и на бывших территориях Речи Посполитой.

Для украинской историографии характерно постоянное "печалование" о том, что украинская нация всё никак не может окончательно сложиться. Ещё М. Грушевский писал, что "украинство в России должно выйти из рамок этнографической народности, стать политическим и экономическим фактором, приняться за организацию украинской общественности как нации".

Именно поэтому и до сего дня конструирование древней "украинской" истории является важнейшим политическим занятием для украинских националистов. Мечта социальных конструкторов построить Антироссию неожиданно, но периодически рассыпается в исторический прах.