ebjik
Ходынка ( 2 фото )
26 мая 1896 года Николай II официально примерил царскую корону, а четырьмя днями позже затеял народный пир. Местом для гуляний выбрали Ходынское поле, что на северо-западе современной Москвы. В обычные дни на Ходынке проходили учения Московского военного гарнизона, хотя и праздничные променажи тоже случались.
По случаю коронации государь приготовил гостинцы. Всем пришедшим полагался ситцевый узелок с памятной кружкой, сайкой хлеба, 200-граммовым куском колбасы, вяземским пряником и еще одним маленьким мешочком со сластями – орешками, карамельками, изюмом и черносливом. Всего таких узелков заготовили 400 тысяч штук – чтобы всем хватило. Плюсом по периметру поля построили временные лавки, в которых бесплатно разливали 30 тысяч ведер пива и 10 тысяч ведер меда.
Организаторы мероприятия недооценили тягу русского народа к халяве. Сарафанное радио разнесло весть о готовящемся акте царской щедрости по всем близлежащим губерниям. Монархия была крепка, царь – молод. До коронации следующего императора – читай: новой раздачи презентов – десятилетия. Чтобы не остаться с носом, многие потянулись на Ходынку почти за сутки до начала гулянки. Ради заветного узелка ночевали прямо на поле. Многие – вместе с детьми. Организаторы рассчитывали на несколько десятков тысяч гостей, но еще на рассвете на Ходынке собралось полмиллиона.
Ожидание оказалось томительным. Видя, как стремительно поле заполняется людьми, народ забеспокоился: а хватит ли подарков на всех. Начались перешептывания, что окаянные буфетчики часть подарков отложили для родственников и друзей (такое и правда было) – значит, узелков точно не хватит! Какие-то гении нафантазировали, что на царских платках будет изображен вовсе не Николай и Александра Федоровна, а коровы, лошади и избы. Мол, что нарисовано на мешке, то и подарит царь-батюшка.
Около 5 утра самые нетерпеливые двинулись к ларькам, все остальные – за ними. В этот момент и вскрылись все недостатки Ходынки как площадки для ивентов. Прежде там стояли металлические павильоны, которые накануне гуляний спешно повыдергивали из земли и увезли на нижегородскую ярмарку. От павильонов в земле остались глубокие рытвины, уступавшие по размерам только соседним колодцам, прикрытым настилами из гнилых досок. Еще больше экстрима добавлял овраг, находившийся рядом с полем.
Провалившимся в колодцы и ямы было уже не помочь. По их телам толпа настырно двигалась к раздаче, уплотняясь по мере движения. Дышать было практически нечем. Над эпицентром толкучки нависло облачко из человеческих выдохов. Некоторых рвало прямо стоя, потому что согнуться было некуда. Хруст человеческих тел заглушал страшный вой, перебиваемый изобретательным русским матом.
Буфетчики, опасаясь, что их тоже сомнут, стали бросать царские гостинцы в толпу, что только усугубило ситуацию. Полицейские в количестве 1800 человек подошли на место слишком поздно, да и не могли ни на что повлиять. Основные силы полиции в те дни охраняли царскую семью, остановившуюся в кремле.
О подробностях давки на Ходынке мы знаем от знаменитого русского журналиста Владимира Гиляровского, который побывал в гуще событий и едва уцелел. Он рассказал о сотнях трупов, сбитых в жуткие брикеты, о женщинах с вырванными косами и полностью содранным скальпом. «Синие, потные лица, глаза умирающие, открытые рты ловят воздух, вдали гул, а около нас ни звука. Стоящий возле меня, через одного, высокий благообразный старик уже давно не дышал: он задохся молча, умер без звука, и похолодевший труп его колыхался с нами», – описывал Гиляровский картину ужаса.
Между тем люди все прибывали на Ходынку. Навстречу им громыхали телеги с трупами и потрепанные счастливчики с подарками от государя.
Полицейское подкрепление прибыло поздним утром. На удивление быстро поляну очистили от мертвецов и калек. Неопознанные трупы отправили в братскую могилу на Ваганьковское кладбище, калек – в госпитали. Всего на Ходынке погибло 1389 человек, примерно столько же получили ранения. В течение нескольких дней после трагедии в подмосковных полях находили покойников – вероятно, эти люди тоже травмировались на Ходынке и не рассчитали силы на обратном пути длиной в десятки верст. Официальная статистика этих мертвецов не учитывает.
В 14:00 царская чета прибыла на Ходынку и слушала в свой адрес громоподобное «ура!».
Об истинном отношении Николая II к Ходынской катастрофе до сих пор спорят историки. Скорее всего, и сам царь не слишком понимал, какое чувство в нем преобладает – радость от коронации или скорбь по погибшим. В одной и той же дневниковой записи он писал: «До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек!! Я об этом узнал в 10 1/2 ч. перед докладом Ванновского; отвратительное впечатление осталось от этого известия». «Обедали у Мама в 8 ч., – продолжал Николай. – Поехали на бал к Монтебелло. Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая. После ужина уехали в 2 ч.».
Поворотным моментом в общественном сознании стал именно вечерний раут во французском посольстве, состоявшийся тем же вечером. Информация о танцульках императора с женой посла графиней Монтебелло улетела в народ стремительно.
Николаю и всей русской монархии бал после Ходынки нанес фатальный имиджевый ущерб – пусть и без сиюминутных последствий. Император получил прозвище Кровавый, которое окончательно закрепилось за ним после января 1905 года. «Кто начал царствовать – Ходынкой, тот кончит – встав на эшафот» – пророческие строки поэта Константина Бальмонта, написанные к 10-летию драмы на Ходынском поле.
Ходынка стала одним из важных инструментов убеждения в речах революционных пропагандистов. В конечном итоге катастрофы, связанные с фигурой Николая II, затмили все дельные преобразования, которые начинались при нем. В феврале 1917 года русский народ решил, что готов жить дальше без царя. Не прошло и полутора лет, как в Ипатьевском доме прозвучали выстрелы.
По случаю коронации государь приготовил гостинцы. Всем пришедшим полагался ситцевый узелок с памятной кружкой, сайкой хлеба, 200-граммовым куском колбасы, вяземским пряником и еще одним маленьким мешочком со сластями – орешками, карамельками, изюмом и черносливом. Всего таких узелков заготовили 400 тысяч штук – чтобы всем хватило. Плюсом по периметру поля построили временные лавки, в которых бесплатно разливали 30 тысяч ведер пива и 10 тысяч ведер меда.
Организаторы мероприятия недооценили тягу русского народа к халяве. Сарафанное радио разнесло весть о готовящемся акте царской щедрости по всем близлежащим губерниям. Монархия была крепка, царь – молод. До коронации следующего императора – читай: новой раздачи презентов – десятилетия. Чтобы не остаться с носом, многие потянулись на Ходынку почти за сутки до начала гулянки. Ради заветного узелка ночевали прямо на поле. Многие – вместе с детьми. Организаторы рассчитывали на несколько десятков тысяч гостей, но еще на рассвете на Ходынке собралось полмиллиона.
Ожидание оказалось томительным. Видя, как стремительно поле заполняется людьми, народ забеспокоился: а хватит ли подарков на всех. Начались перешептывания, что окаянные буфетчики часть подарков отложили для родственников и друзей (такое и правда было) – значит, узелков точно не хватит! Какие-то гении нафантазировали, что на царских платках будет изображен вовсе не Николай и Александра Федоровна, а коровы, лошади и избы. Мол, что нарисовано на мешке, то и подарит царь-батюшка.
Около 5 утра самые нетерпеливые двинулись к ларькам, все остальные – за ними. В этот момент и вскрылись все недостатки Ходынки как площадки для ивентов. Прежде там стояли металлические павильоны, которые накануне гуляний спешно повыдергивали из земли и увезли на нижегородскую ярмарку. От павильонов в земле остались глубокие рытвины, уступавшие по размерам только соседним колодцам, прикрытым настилами из гнилых досок. Еще больше экстрима добавлял овраг, находившийся рядом с полем.
Провалившимся в колодцы и ямы было уже не помочь. По их телам толпа настырно двигалась к раздаче, уплотняясь по мере движения. Дышать было практически нечем. Над эпицентром толкучки нависло облачко из человеческих выдохов. Некоторых рвало прямо стоя, потому что согнуться было некуда. Хруст человеческих тел заглушал страшный вой, перебиваемый изобретательным русским матом.
Буфетчики, опасаясь, что их тоже сомнут, стали бросать царские гостинцы в толпу, что только усугубило ситуацию. Полицейские в количестве 1800 человек подошли на место слишком поздно, да и не могли ни на что повлиять. Основные силы полиции в те дни охраняли царскую семью, остановившуюся в кремле.
О подробностях давки на Ходынке мы знаем от знаменитого русского журналиста Владимира Гиляровского, который побывал в гуще событий и едва уцелел. Он рассказал о сотнях трупов, сбитых в жуткие брикеты, о женщинах с вырванными косами и полностью содранным скальпом. «Синие, потные лица, глаза умирающие, открытые рты ловят воздух, вдали гул, а около нас ни звука. Стоящий возле меня, через одного, высокий благообразный старик уже давно не дышал: он задохся молча, умер без звука, и похолодевший труп его колыхался с нами», – описывал Гиляровский картину ужаса.
Между тем люди все прибывали на Ходынку. Навстречу им громыхали телеги с трупами и потрепанные счастливчики с подарками от государя.
Полицейское подкрепление прибыло поздним утром. На удивление быстро поляну очистили от мертвецов и калек. Неопознанные трупы отправили в братскую могилу на Ваганьковское кладбище, калек – в госпитали. Всего на Ходынке погибло 1389 человек, примерно столько же получили ранения. В течение нескольких дней после трагедии в подмосковных полях находили покойников – вероятно, эти люди тоже травмировались на Ходынке и не рассчитали силы на обратном пути длиной в десятки верст. Официальная статистика этих мертвецов не учитывает.
В 14:00 царская чета прибыла на Ходынку и слушала в свой адрес громоподобное «ура!».
Об истинном отношении Николая II к Ходынской катастрофе до сих пор спорят историки. Скорее всего, и сам царь не слишком понимал, какое чувство в нем преобладает – радость от коронации или скорбь по погибшим. В одной и той же дневниковой записи он писал: «До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек!! Я об этом узнал в 10 1/2 ч. перед докладом Ванновского; отвратительное впечатление осталось от этого известия». «Обедали у Мама в 8 ч., – продолжал Николай. – Поехали на бал к Монтебелло. Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая. После ужина уехали в 2 ч.».
Поворотным моментом в общественном сознании стал именно вечерний раут во французском посольстве, состоявшийся тем же вечером. Информация о танцульках императора с женой посла графиней Монтебелло улетела в народ стремительно.
Николаю и всей русской монархии бал после Ходынки нанес фатальный имиджевый ущерб – пусть и без сиюминутных последствий. Император получил прозвище Кровавый, которое окончательно закрепилось за ним после января 1905 года. «Кто начал царствовать – Ходынкой, тот кончит – встав на эшафот» – пророческие строки поэта Константина Бальмонта, написанные к 10-летию драмы на Ходынском поле.
Ходынка стала одним из важных инструментов убеждения в речах революционных пропагандистов. В конечном итоге катастрофы, связанные с фигурой Николая II, затмили все дельные преобразования, которые начинались при нем. В феврале 1917 года русский народ решил, что готов жить дальше без царя. Не прошло и полутора лет, как в Ипатьевском доме прозвучали выстрелы.
Взято: Тут
1093