Маршал Ахромеев считал вторжение США в Афганистан подарком, но Кремль обманулся с благословения Андропова ( 1 фото )

"В январе 1991 года мы с маршалом Огарковым, – вспоминал выдающийся советский дипломат Олег Гриневский, – гуляли по парку Кунцевской больницы. Николай Васильевич уже был в отставке, болел. Вспоминали бурные события минувшего десятилетия, пытаясь разобраться, как все происходило. «Бога надо благодарить, – признал Огарков, – что при таком боярском правлении случился только Афганистан. А ведь еще могли быть и Польша, и Ближний Восток, и даже… страшно подумать – ядерная война. И такое обсуждалось».

«До сих пор остается много неясного, почему было принято это фатальное решение, – пишет Гриневский в изданной в 2000 году книге «Тайны советской дипломатии». – Разумеется, шла холодная война, только что было принято решение о размещении американских «Першингов» в Европе, Советский Союз потихоньку выталкивали с прочных, казалось бы, позиций на Ближнем Востоке. И что ж, в Кремле решили, что теперь настала очередь Афганистана. Испугались американского вторжения в Афганистан и появления там «Першингов»?

“Требовался враг, и под этот «социальный заказ» КГБ на местах изготовляло липовую информацию”

Брежнев, Черненко и многие другие вершители судеб уже плохо представляли, что происходит на самом деле и верили страшным рассказам о коварных американцах и продавшемся им Амине.

Тут мы сталкиваемся с одной из самых щекотливых проблем – достоверности информации, поступавшей советскому руководству. А ведь названные выше страхи приобрели столь гипертрофированный характер во многом по вине тех, кто снабжал правителей в Кремле ложной информацией об американских планах захвата Афганистана, подсовывал им неверные сведения о внутреннем положении в этой стране, создававшие у них иллюзии, будто дело ограничится тем, что советские войска станут гарнизонами в крупных городах, высвободив афганскую армию для борьбы с повстанцами, а сами не окажутся вовлеченными в боевые действия.

Роковую роль сыграло идеологически обусловленное, но по сути ложное представление, будто речь идет об опасности потерять не просто дружественную, а почти социалистическую страну.

Возможно, все куда проще: советское руководство прекрасно понимало, что к чему, но ему требовался враг, чтобы ввести советские войска в Афганистан, и под этот «социальный заказ» КГБ на местах изготовляло липовую информацию.

Во всяком случае трудно поверить, что Андропов доверял всем этим байкам про американские корабли с десантниками и «Першинги». Тем более что высокопоставленные военные (начальник Генерального штаба Огарков и его заместитель Ахромеев) весьма скептически относились к ним и считали такую операцию бессмысленной с военной точки зрения.

Когда ему показали информацию КГБ, Ахромеев сказал, как отрезал: «Пусть сунутся. Лучшего подарка они нам не смогут сделать. Это будет поражение похлеще Вьетнама. Только они не такие дураки, чтобы лезть в Афганистан».

До середины сентября 1979 года Андропов, судя по всему, не разделял мнение начальника разведки Крючкова и резидентуры КГБ в Кабуле, что Амин представляет угрозу для судьбы афганской революции и его надо устранить. Однако в сентябре позиция Андропова стала меняться. Потекла ли тогда наверх с его благословления заведомо ложная информация? Документальных свидетельств тому нет, можно только строить догадки».