Beaze
ЗАПАХ КАК ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРИЁМ ( 4 фото )
Помню, что еще в студенческие годы меня поразило, что зрелый Басё, уже переживший несколько творческих этапов и наконец достигший пика поэтической формы и сформировавший свой собственный стиль, учил своих последователей соединять строфы не по лексическим (котоба-цукэ) или смысловым (кокоро-цукэ) ассоциациям, а по аромату (ниои-цукэ).
Этот принцип можно объяснить, конечно, и поэтическим языком — как ощущение от запаха цветка, что истончается на ветру.
Однако мне нравится, как это объясняет японский исследователь Харуо Сиранэ в своей великолепной статье «Мацуо Басё и поэтика аромата». Особенно лестно, что он сравнивает «принцип аромата» Басё с принципом интеллектуального монтажа пионера кинематографа Сергея Эйзенштейна, который считал, что образ рождается из коллизии двух совершенно независимых элементов, поставленных рядом.
«Принцип аромата» Басё хорошо изучать на примере стихотворных цепочек рэнга — это такой коллективный игровой состязательный жанр японской поэзии. Рэнга сочиняется в реальном времени на заданную тему.
Зачин рэнга — это всегда трехстишие хокку (5-7-5 слогов), за трехстишием одного поэта идет двустишие другого (7-7 слогов). Потом к двустишию снова сочиняется трехстишие следующего поэта, ну и так далее. Рэнга может состоять из ста стихов, пятидесяти или тридцати шести.
Давайте посмотрим, как Басё задает нижеследующим хокку тему «ханами» или любования цветами:
Утагава Хиросигэ (1835 г), любование цветами на горе Тэндзин
Под деревом у нас
И суп, и соленая рыбка
Вот и сакура в цвету!
木のもとに汁も膾も桜かな
Ко-но мото-ни/ сиру-мо намасу-мо/ сакура кана
Поэт Фубаку вступает в состязание вот таким двустишием:
Тому, кто завтра к нам придет
Лишь горечь принесет весна
あさくる人は 悔しがる春
аса куру хито га/ куясигару хару
Утагава Хиросигэ (1848-49 гг), цветение сакуры в квартале Йосивара, Эдо
Басё, судя по всему, остался недоволен таким продолжением своего стихотворения. Здесь нет легкости, и слишком уж прямолинейна связь, когда одно вытекает из другого — это пример «кокоро-дзукэ», ассоциации по смыслу, которые Басё отвергает. Чуть позже он снова выставляет свое трехстишие на поэтическое состязание:
Под деревом у нас
И суп, и соленая рыбка
Вот и сакура в цвету!
Теперь честь продолжить мысль Басё выпадает поэту Тинсэки. Вот его завершающее двустишие:
Медленно к Западу катится солнце
Какое ясное чистое небо
西日のどかによき天気なり
нисиби нодока -ни/ ёки тэнки нари
Утагава Хиросигэ (1837-38 гг), закат солнца в Коганэй
Басё в восторге от такого развития темы. Здесь нет причинно-следственных связей, есть лишь две разных картины, два независимых образа, которые связывает общий настрой, — или, как бы сказал Басё, аромат.
Ну а мы легко можем представить это кинематографически, как два отдельных кадра, воспроизведя в голове интеллектуальный монтаж по завету Сергея Эйзенштейна.
Автошарж Сергея Эйзенштейна в стиле японской гравюры с надписью по-японски «Я в Москве». Режиссёр был увлечён Японией и японским театром, а также изучал японский язык
Haiku Daily в Telegram, где вы точно ничего не пропустите — https://t.me/HaikuDaily
Этот принцип можно объяснить, конечно, и поэтическим языком — как ощущение от запаха цветка, что истончается на ветру.
Однако мне нравится, как это объясняет японский исследователь Харуо Сиранэ в своей великолепной статье «Мацуо Басё и поэтика аромата». Особенно лестно, что он сравнивает «принцип аромата» Басё с принципом интеллектуального монтажа пионера кинематографа Сергея Эйзенштейна, который считал, что образ рождается из коллизии двух совершенно независимых элементов, поставленных рядом.
«Принцип аромата» Басё хорошо изучать на примере стихотворных цепочек рэнга — это такой коллективный игровой состязательный жанр японской поэзии. Рэнга сочиняется в реальном времени на заданную тему.
Зачин рэнга — это всегда трехстишие хокку (5-7-5 слогов), за трехстишием одного поэта идет двустишие другого (7-7 слогов). Потом к двустишию снова сочиняется трехстишие следующего поэта, ну и так далее. Рэнга может состоять из ста стихов, пятидесяти или тридцати шести.
Давайте посмотрим, как Басё задает нижеследующим хокку тему «ханами» или любования цветами:
Утагава Хиросигэ (1835 г), любование цветами на горе Тэндзин
Под деревом у нас
И суп, и соленая рыбка
Вот и сакура в цвету!
木のもとに汁も膾も桜かな
Ко-но мото-ни/ сиру-мо намасу-мо/ сакура кана
Поэт Фубаку вступает в состязание вот таким двустишием:
Тому, кто завтра к нам придет
Лишь горечь принесет весна
あさくる人は 悔しがる春
аса куру хито га/ куясигару хару
Утагава Хиросигэ (1848-49 гг), цветение сакуры в квартале Йосивара, Эдо
Басё, судя по всему, остался недоволен таким продолжением своего стихотворения. Здесь нет легкости, и слишком уж прямолинейна связь, когда одно вытекает из другого — это пример «кокоро-дзукэ», ассоциации по смыслу, которые Басё отвергает. Чуть позже он снова выставляет свое трехстишие на поэтическое состязание:
Под деревом у нас
И суп, и соленая рыбка
Вот и сакура в цвету!
Теперь честь продолжить мысль Басё выпадает поэту Тинсэки. Вот его завершающее двустишие:
Медленно к Западу катится солнце
Какое ясное чистое небо
西日のどかによき天気なり
нисиби нодока -ни/ ёки тэнки нари
Утагава Хиросигэ (1837-38 гг), закат солнца в Коганэй
Басё в восторге от такого развития темы. Здесь нет причинно-следственных связей, есть лишь две разных картины, два независимых образа, которые связывает общий настрой, — или, как бы сказал Басё, аромат.
Ну а мы легко можем представить это кинематографически, как два отдельных кадра, воспроизведя в голове интеллектуальный монтаж по завету Сергея Эйзенштейна.
Автошарж Сергея Эйзенштейна в стиле японской гравюры с надписью по-японски «Я в Москве». Режиссёр был увлечён Японией и японским театром, а также изучал японский язык
Haiku Daily в Telegram, где вы точно ничего не пропустите — https://t.me/HaikuDaily
Взято: Тут
33