Ironsmasher
Прежде чем у Америки появился Дядя Сэм, она была вынуждена терпеть Брата Джонатана ( 5 фото )
Нахальный, дерзкий и нетерпимый, он стал непростым национальным символом.
Брат Джонатан празднует столетие со дня основания Америки, став ногами на башни главного здания на Всемирной выставке в Филадельфии в 1876 году.
Он был невоспитанным и плохо говорил – грубиян, хвастун, негодяй, фанатик, деревенщина и обманщик. Его звали Братом Джонатаном.
Сегодня о нём почти забыли – его затмил честный Дядя Сэм. Однако после войны за независимость Брат Джонатан стал олицетворением нового независимого американского народа: умный, смелый, неискушённый и гордый этим. Он был воплощением обывателя, который привёл Америку к победе. И теперь страна надеялась на то, что обыватель выведет её из раздутой тени Великобритании.
В течение первых ста лет существования нации Америка рассмотрела множество персонажей в поисках такого, который идеально соответствовал бы её новому независимому статусу. К ним относились женский образ Колумбия, местный белоголовый орел, стоическая Леди Свобода и неуклюжий Янки Дудл. Из этого списка лишь немногие отличились стойкостью и живучестью.
Многие из этих национальных стереотипов изображались в популярных балладах и сценических комедиях ещё до того, как Америка достигла независимости; Янки Дудл был среди них. Он был первоначально британским изобретением – карикатурой наивного, американского колониста-выскочки, который был создан как контрастный образ Джона Булля, воплощавшего собой Англию. Хотя он никогда полностью не исчез, после войны за независимость Янки Дудл был, по сути, ассимилирован в другого сценического персонажа: Брата Джонатана.
Брат Джонатан вытаскивает скунсов (карикатуры на южных сепаратистов) из задних карманов Джона Булля
Брат Джонатан был уроженцем одной из деревень Новой Англии, которого в разное время изображали на сцене как коробейника, моряка и торговца, но всегда как хитрую и изворотливую фигуру. Он начал появляться в политических карикатурах в газетах и журналах в начале XIX века, когда появились новые и более дешёвые методы печати. Именно в этот момент американские карикатуристы превратили Брата Джонатана из фигуры для насмешек в символ патриотической гордости.
Так кто же такой брат Джонатан? В течение десятилетий его история происхождения сосредоточивалась вокруг Джонатана Трамбулла, губернатора Коннектикута с 1769 по 1784 год, который был единственным колониальным губернатором, вставшим на сторону патриотов во время войны за независимость. Ходили слухи, что Братом Джонатаном губернатора прозвал Джордж Вашингтон. Но история не оставила нам никаких следов. Более вероятный источник приводит нас в Англию времён Английской революции (1642-1651), где Джонатан впервые был использован в качестве уничижительного термина для пуритан и прочих, кто выступал против короны. Но Джонатан был также распространённым именем в Новой Англии, и колонисты, которые жили в регионе на протяжении XVII и XVIII веков, были патриотами. Таким образом, англичане, возможно, воспользовались этим знакомым насмешливым термином и прозвали жителей Новой Англии и всех северян Джонатанами. Каким бы ни было происхождение, ясно одно: американцам не нравилось, когда их называли Джонатанами — по крайней мере, до войны за независимость. А потом они приняли это имя.
Карикатура 1873 года, изображающая Брата Джонатана с американским орлом, который был ранен «мормонами, индейцами, скандалом с участием Crédit Mobilier [банк] и общей нечестностью».
Американские художники, такие как Амос Дулитл, превратили персонажа Брата Джонатана во вдохновляющего героя новой нации. На карикатуре «Битва на озере Эри» от 1813 года Дулитл изображает, как Брат Джонатан заставляет Джона Булля выпить неферментированный грушёвый напиток под названием «перри», который, как известно, вызывает расстройство желудка. Перри – это каламбур. Так звали американского военно-морского героя, Оливера Хазарда-Перри, который победил англичан на озере Эри в одном из решающих сражений войны 1812 года. «Возьми, Джонни, возьми, я тебе говорю», — требует Джонатан, вливая напиток в горло Джона Булля. Брат Джонатан, может, и был несносным, но он отстаивал свою точку зрения.
В то время как Янки Дудл был, прежде всего, комедийной фигурой, Брат Джонатан был более зловещим. Уинифред Морган, автор «Американской иконы:Б Джонатан и американская идентичность» рассматривает Брата Джонатана в этот период как обманщика в традиции индейского и афроамериканского фольклора. «Обманщики — феноменально мощные персонажи, — говорит Морган. — Они крепкие, выносливые, и Брат Джонатан обладает этими качествами. Но обманщики также хитры и корыстны». Но Брат Джонатан был вынужден быть таким. В конце концов, он представлял рядовых американцев, которые пытались пробиться в суровом новом мире.
Американцам нравилось думать, что их ум и упорство принесли им независимость. Они продолжали считать себя неудачниками и задирали носы при малейшем намёке на претенциозность. Такое отношение, отражавшееся в политических карикатурах того времени, которые противопоставили Брата Джонатана Джону Буллю, является битвой напыщенности старого мира против умов нового мира.
Боксёрский поединок между Братом Джонатаном и Джоном Буллем
Контрасты были поразительными. Брат Джонатан был высоким, весёлым, грубым, хитрым, откровенным и одетым просто. Другими словами, противопоставление толстому, жесткому, стареющему, властному, хорошо образованному и высококультурному Джону Буллю.
Со временем Брат Джонатан утратил свой резкий юмор и приобрёл больше ксенофобских черт, став рупором нативистской партии Know-Nothing («Ничего-не-знаю»). На карикатуре «Общество пропаганды» Джонатан воплощает антикатолическую платформу партии, поскольку он защищает «Молодую Америку» от вторжения папы. И нетерпимость Джонатана была далеко идущей. На карикатуре «Политика восстановления Конгресса на примере Калифорнии» он изображён как противник предоставления права голоса афроамериканцам и другим меньшинствам. Он заявляет, что «эта избирательная урна была посвящена только белой расе».
Деталь антикатолической карикатуры 1850-х годов, отображающая нативистские тенденции Брата Джонатана
С течением времени Брат Джонатан начал терять свою привлекательность и актуальность. В период между революционной и гражданской войнами течение романтического индивидуализма ворвалось в американскую культуру и политику. Американцы считали себя абсолютно независимыми и редко нуждались в услугах правительства. Брат Джонатан отражал это отношение. Всегда был Джонатан (то есть народ) против лидеров (то есть элиты и правительства). Но всё изменилось с гражданской войной.
Власть центрального правительства значительно возросла во время войны. Жизнь людей всё больше контролировалась правительством через законодательство и проекты, такие как законы о воинской повинности, Гомстед-акт и трансконтинентальная железная дорога. Когда война, наконец, закончилась, индивидуализм уступил место более насущной задаче восстановления. Как Это развитие создало проблему для склеротического брата Джонатана. Американцы больше не нуждались в персонаже, противостоящем правительству от их имени. Была, однако, ещё одна проблема. Брат Джонатан был региональным персонажем – янки с севера. Ни один уважающий себя южанин или житель Запада не отождествлял себя с ним. Он не был фигурой, которая могла бы олицетворять новую объединенную нацию. Эту задачу должен был взять на себя кто-то другой.
Дядя Сэм долгое время существовал вместе с братом Джонатаном, но как менее выдающийся персонаж. Во время гражданской войны американские и британские карикатуристы начали одевать Дядю Сэма в длиннохвостый синий сюртук и красно-белые полосатые брюки, которые носил Брат Джонатан. В то же время дядя Сэм начал приобретать черты Линкольна, в том числе шляпу с дымоходом и внушительную бороду. В конце концов, Брат Джонатан полностью превратился в Дядю Сэма, который стал стоической, трезвой, взрослой версией американского правительства, которое было необходимо после войны.
Есть только одно известное изображение, на котором Брат и Дядя появляются вместе. Карикатура «Дядя Сэм болен гриппом», вероятно, опубликованная в 1837 году, изображает Дядю Сэма в кресле, страдающего от финансовых проблем, в то время как Брат Джонатан стоит за окном, умоляя врача вылечить больного Сэма.
В конце концов, Дядя Сэм оказался более сильным. Сто пятьдесят лет спустя Дядя Сэм живёт в культурном воображении и используется во всём, от военных плакатов до безвкусных рекламных роликов автомобилей. Живучести Дяди Сэма, вероятно, способствовало его отождествление с президентом Линкольном, вероятно, способствовало его долголетию. Он также получает очки за оригинальность. В то время как Брат Джонатан и Янки Дудл развились из британских персонажей, к Дяде Сэму это не относится. Он был сделан в Америке.
Специально для читателей моего блога Shnyagi.Net – по материалам сайта atlasobscura.com
Брат Джонатан празднует столетие со дня основания Америки, став ногами на башни главного здания на Всемирной выставке в Филадельфии в 1876 году.
Он был невоспитанным и плохо говорил – грубиян, хвастун, негодяй, фанатик, деревенщина и обманщик. Его звали Братом Джонатаном.
Сегодня о нём почти забыли – его затмил честный Дядя Сэм. Однако после войны за независимость Брат Джонатан стал олицетворением нового независимого американского народа: умный, смелый, неискушённый и гордый этим. Он был воплощением обывателя, который привёл Америку к победе. И теперь страна надеялась на то, что обыватель выведет её из раздутой тени Великобритании.
В течение первых ста лет существования нации Америка рассмотрела множество персонажей в поисках такого, который идеально соответствовал бы её новому независимому статусу. К ним относились женский образ Колумбия, местный белоголовый орел, стоическая Леди Свобода и неуклюжий Янки Дудл. Из этого списка лишь немногие отличились стойкостью и живучестью.
Многие из этих национальных стереотипов изображались в популярных балладах и сценических комедиях ещё до того, как Америка достигла независимости; Янки Дудл был среди них. Он был первоначально британским изобретением – карикатурой наивного, американского колониста-выскочки, который был создан как контрастный образ Джона Булля, воплощавшего собой Англию. Хотя он никогда полностью не исчез, после войны за независимость Янки Дудл был, по сути, ассимилирован в другого сценического персонажа: Брата Джонатана.
Брат Джонатан вытаскивает скунсов (карикатуры на южных сепаратистов) из задних карманов Джона Булля
Брат Джонатан был уроженцем одной из деревень Новой Англии, которого в разное время изображали на сцене как коробейника, моряка и торговца, но всегда как хитрую и изворотливую фигуру. Он начал появляться в политических карикатурах в газетах и журналах в начале XIX века, когда появились новые и более дешёвые методы печати. Именно в этот момент американские карикатуристы превратили Брата Джонатана из фигуры для насмешек в символ патриотической гордости.
Так кто же такой брат Джонатан? В течение десятилетий его история происхождения сосредоточивалась вокруг Джонатана Трамбулла, губернатора Коннектикута с 1769 по 1784 год, который был единственным колониальным губернатором, вставшим на сторону патриотов во время войны за независимость. Ходили слухи, что Братом Джонатаном губернатора прозвал Джордж Вашингтон. Но история не оставила нам никаких следов. Более вероятный источник приводит нас в Англию времён Английской революции (1642-1651), где Джонатан впервые был использован в качестве уничижительного термина для пуритан и прочих, кто выступал против короны. Но Джонатан был также распространённым именем в Новой Англии, и колонисты, которые жили в регионе на протяжении XVII и XVIII веков, были патриотами. Таким образом, англичане, возможно, воспользовались этим знакомым насмешливым термином и прозвали жителей Новой Англии и всех северян Джонатанами. Каким бы ни было происхождение, ясно одно: американцам не нравилось, когда их называли Джонатанами — по крайней мере, до войны за независимость. А потом они приняли это имя.
Карикатура 1873 года, изображающая Брата Джонатана с американским орлом, который был ранен «мормонами, индейцами, скандалом с участием Crédit Mobilier [банк] и общей нечестностью».
Американские художники, такие как Амос Дулитл, превратили персонажа Брата Джонатана во вдохновляющего героя новой нации. На карикатуре «Битва на озере Эри» от 1813 года Дулитл изображает, как Брат Джонатан заставляет Джона Булля выпить неферментированный грушёвый напиток под названием «перри», который, как известно, вызывает расстройство желудка. Перри – это каламбур. Так звали американского военно-морского героя, Оливера Хазарда-Перри, который победил англичан на озере Эри в одном из решающих сражений войны 1812 года. «Возьми, Джонни, возьми, я тебе говорю», — требует Джонатан, вливая напиток в горло Джона Булля. Брат Джонатан, может, и был несносным, но он отстаивал свою точку зрения.
В то время как Янки Дудл был, прежде всего, комедийной фигурой, Брат Джонатан был более зловещим. Уинифред Морган, автор «Американской иконы:Б Джонатан и американская идентичность» рассматривает Брата Джонатана в этот период как обманщика в традиции индейского и афроамериканского фольклора. «Обманщики — феноменально мощные персонажи, — говорит Морган. — Они крепкие, выносливые, и Брат Джонатан обладает этими качествами. Но обманщики также хитры и корыстны». Но Брат Джонатан был вынужден быть таким. В конце концов, он представлял рядовых американцев, которые пытались пробиться в суровом новом мире.
Американцам нравилось думать, что их ум и упорство принесли им независимость. Они продолжали считать себя неудачниками и задирали носы при малейшем намёке на претенциозность. Такое отношение, отражавшееся в политических карикатурах того времени, которые противопоставили Брата Джонатана Джону Буллю, является битвой напыщенности старого мира против умов нового мира.
Боксёрский поединок между Братом Джонатаном и Джоном Буллем
Контрасты были поразительными. Брат Джонатан был высоким, весёлым, грубым, хитрым, откровенным и одетым просто. Другими словами, противопоставление толстому, жесткому, стареющему, властному, хорошо образованному и высококультурному Джону Буллю.
Со временем Брат Джонатан утратил свой резкий юмор и приобрёл больше ксенофобских черт, став рупором нативистской партии Know-Nothing («Ничего-не-знаю»). На карикатуре «Общество пропаганды» Джонатан воплощает антикатолическую платформу партии, поскольку он защищает «Молодую Америку» от вторжения папы. И нетерпимость Джонатана была далеко идущей. На карикатуре «Политика восстановления Конгресса на примере Калифорнии» он изображён как противник предоставления права голоса афроамериканцам и другим меньшинствам. Он заявляет, что «эта избирательная урна была посвящена только белой расе».
Деталь антикатолической карикатуры 1850-х годов, отображающая нативистские тенденции Брата Джонатана
С течением времени Брат Джонатан начал терять свою привлекательность и актуальность. В период между революционной и гражданской войнами течение романтического индивидуализма ворвалось в американскую культуру и политику. Американцы считали себя абсолютно независимыми и редко нуждались в услугах правительства. Брат Джонатан отражал это отношение. Всегда был Джонатан (то есть народ) против лидеров (то есть элиты и правительства). Но всё изменилось с гражданской войной.
Власть центрального правительства значительно возросла во время войны. Жизнь людей всё больше контролировалась правительством через законодательство и проекты, такие как законы о воинской повинности, Гомстед-акт и трансконтинентальная железная дорога. Когда война, наконец, закончилась, индивидуализм уступил место более насущной задаче восстановления. Как Это развитие создало проблему для склеротического брата Джонатана. Американцы больше не нуждались в персонаже, противостоящем правительству от их имени. Была, однако, ещё одна проблема. Брат Джонатан был региональным персонажем – янки с севера. Ни один уважающий себя южанин или житель Запада не отождествлял себя с ним. Он не был фигурой, которая могла бы олицетворять новую объединенную нацию. Эту задачу должен был взять на себя кто-то другой.
Дядя Сэм долгое время существовал вместе с братом Джонатаном, но как менее выдающийся персонаж. Во время гражданской войны американские и британские карикатуристы начали одевать Дядю Сэма в длиннохвостый синий сюртук и красно-белые полосатые брюки, которые носил Брат Джонатан. В то же время дядя Сэм начал приобретать черты Линкольна, в том числе шляпу с дымоходом и внушительную бороду. В конце концов, Брат Джонатан полностью превратился в Дядю Сэма, который стал стоической, трезвой, взрослой версией американского правительства, которое было необходимо после войны.
Есть только одно известное изображение, на котором Брат и Дядя появляются вместе. Карикатура «Дядя Сэм болен гриппом», вероятно, опубликованная в 1837 году, изображает Дядю Сэма в кресле, страдающего от финансовых проблем, в то время как Брат Джонатан стоит за окном, умоляя врача вылечить больного Сэма.
В конце концов, Дядя Сэм оказался более сильным. Сто пятьдесят лет спустя Дядя Сэм живёт в культурном воображении и используется во всём, от военных плакатов до безвкусных рекламных роликов автомобилей. Живучести Дяди Сэма, вероятно, способствовало его отождествление с президентом Линкольном, вероятно, способствовало его долголетию. Он также получает очки за оригинальность. В то время как Брат Джонатан и Янки Дудл развились из британских персонажей, к Дяде Сэму это не относится. Он был сделан в Америке.
Специально для читателей моего блога Shnyagi.Net – по материалам сайта atlasobscura.com
Взято: Тут
48