75-летний юбилей. Как два русских штабс-капитана вышвырнули гитлеровцев за три дня из Севастополя ( 7 фото )

Великой победе в Крыму весной 1944 года Россия обязана, прежде всего, двум военачальникам: маршалу Толбухину, командующему 4-м Украинским фронтом, и «прикрывавшему» его своим авторитетом от некомпетентного вмешательства Сталина начальнику Генерального штаба маршалу Василевскому. Оба были штабс-капитанами царской армии

Автор:
Латышев Сергей

В ходе Крымской войны (1853–1856) оборона Севастополя от высадившихся на полуострове войск трёх империй – Британской, Французской, Османской и Сардинского королевства – продолжалась 349 дней. В годы Великой Отечественной войны (1941–1945) советские войска столь же героически защищали город-герой и главную базу Черноморского флота – целых 250 дней. Они сражались против численно превосходящих, имевших невиданную в ходе войны артиллерийскую поддержку немецких и румынских войск, которым помогали итальянские военные моряки. Однако реванш – генеральный штурм Севастополя, где оборону держали те же немцы и румыны, которым было приказано стоять до конца, продолжался всего три дня – с 7 по 9 мая.

Отмечаемый сегодня юбилей – отличный повод вспомнить, как это было и в чём секрет этого чуда.

Большого преимущества не было

Наступление в Крыму 8 апреля 1944 года началось в условиях, когда Красная армия уже имела на оказавшемся в глубоком окружении полуострове несколько важных плацдармов – южнее Сиваша и на Керченском полуострове, первый из которых особенно пригодился. В этот же день, 8 апреля, Красная армия вышла на фронте свыше 200 километров на государственную границу в предгорьях Карпат, 10 апреля был освобожден город-герой Одесса.

Заблокированная в Крыму 17-я немецкая армия находилась там, прежде всего, по политическим причинам, чтобы не допустить выхода Румынии и Болгарии из нацистского блока, а также перехода формально нейтральной Турции в лагерь союзников. Её задачей было продержаться в Крыму как можно дольше, чтобы приковать к себе как можно больше советских войск.


Город-герой Севастополь вписал своё гордое имя в мировую историю. И не один раз. Фото: Vadim Orlov / Shutterstock.com

К началу Крымской наступательной операции 17-я немецкая армия имела в своём составе 5 немецких пехотных дивизий, 7 румынских дивизий, в том числе горнострелковые и кавалерийские, бригады штурмовых орудий, танковые, артиллерийские, инженерные, строительные, охранные и полицейские части. Группировка противника в Крыму насчитывала свыше 200 тысяч солдат и офицеров, около 3600 орудий и миномётов, 215 танков и штурмовых орудий, 148 самолётов. На Чёрном море враг имел семь эсминцев и миноносцев, 14 подводных лодок, три сторожевых корабля, три канонерские лодки, 28 торпедных катеров, множество тральщиков, сторожевых катеров, самоходных барж, вспомогательных и транспортных судов.

Им противостояли 4-й Украинский фронт маршала Фёдора Толбухина (тогда – генерала армии), Отдельная Приморская армия под командованием маршала Андрея Ерёменко (в то время тоже генерала армии), 8-я воздушная армия, Черноморский флот и Азовская военная флотилия. Всего – 470 000 человек, 5982 орудий и миномётов, 559 танков и САУ, 1250 самолётов.

Таким образом, советские войска имели превосходство над противником в живой силе в 2,4 раза, орудиях и миномётах – в 1,6, танках и САУ – в 2,6, самолётах – в 8,4. Для наступления против опытного, упорного и мотивированного врага, занимающего сильные оборонительные позиции, это небольшое превосходство, особенно если учесть серьёзнейшие проблемы со снабжением.

Основные силы 17-й немецкой армии оборонялись в северной части Крыма, поскольку позиции немцев и румын на Керченском полуострове были исключительно прочными (там имелись четыре оборонительные линии), а места для манёвра не было. Советское командование это прекрасно понимало, поэтому главный удар должен был наносить 4-й Украинский фронт Толбухина, а Отдельная Приморская армия Ерёменко – вспомогательный.

Ещё те «орлы»

Успех Крымской наступательной операции был предрешён уже через несколько дней после её начала, когда спрятавшийся на плацдарме южнее Сиваша 19-й танковый корпус, составив основу подвижной группы, вошёл в прорыв, устремился на Джанкой и взял его 11 апреля. Путь на Симферополь оказался открытым. Таким образом, советские войска выходили в тыл гитлеровской группировки, упорно сражавшейся у Перекопа, разрезали на несколько частей немецкие и румынские войска в Крыму, закупоривали наиболее удобные пути отступления немецко-румынской группировки с Керченского полуострова.


Маршал Фёдор Толбухин, освободитель Крыма и половины Европы, был одним из лучших советских военачальников, научившись своему ремеслу ещё в царской армии..

Обозначившаяся катастрофа вынудила гитлеровское командование начать операцию «Адлер» («Орёл»), оказавшуюся совершенно неожиданной для немецких солдат и офицеров, настроенных сражаться. Её смысл заключался в том, чтобы, прикрываясь арьергардами, сниматься отовсюду с прекрасно подготовленных для обороны позиций и, уничтожая всё на своём пути, отступить, не давая опередить себя русским, к «крепости Севастополь», которую и надлежало длительно оборонять. Понимая, что весь Крым удержать будет трудно, высшее немецкое командование предпочло «синицу в кулаке», решив сосредоточиться на укреплённом районе вокруг Севастополя, который советские войска обороняли 250 дней, а русские за 100 лет до этого – 349.

Естественно, Отдельная Приморская армия тут же воспользовалась отступлением немцев и румын на Керченском полуострове и, создав подвижные группы, бросилась, сметая и беря в плен вражеские арьергарды, в погоню за врагом. Началась гонка: кто быстрее – немцы или русские – доберётся до Севастополя. В ней Толбухину и Ерёменко активно помогали крымские партизаны. Они отрезали немцам и румынам пути отхода, не допускали уничтожения отступающими материальных ценностей. В результате немцы выполнили свой план только частично: почти половине из находившихся на полуострове немецких и румынских войск не удалось добраться да Севастополя. Они не смогли оторваться от стремительно наступавших русских и были либо уничтожены, либо пленены. Уцелело от разрушения и много гражданских объектов.

«Ловушка» для русских

Кстати, немцы приготовили для русских «ловушку». Один из пунктов операции «Адлер» гласил: «Алкогольные напитки не уничтожать, а оставить русским. Практика показывает, что, когда они захватывают такие трофеи, их наступление замедляется…».

В Крыму, однако, это не сработало: чтобы очистить от сильно огрызавшихся немцев и – в меньшей степени – румын всю территорию полуострова, кроме прилегающего к Севастополю района, русским хватило одной недели. И это при том, что враг заранее пристрелял дороги, а снабжение наступающих боеприпасами и продовольствием безнадёжно отстало. Это, собственно, и стало главной причиной того, почему русские задержались на полмесяца на подходах к Севастополю, куда они вышли уже 15 апреля.


После взятия и разрушения Севастополя в 1942 году к 1944 году немцы снова превратили его в крепость..

В «крепости Севастополь» советским войскам противостояла 124-тысячная немецкая и румынская группировка. Вражеское командование внушало своим солдатам:

Прорыв русских в Крым только выгоден для нас. Мы заманили их в огромную ловушку: фюрер готовит колоссальный удар по побережью с целью запереть русские войска в Крыму. Недалёк час, когда под Севастополем мы перейдём от обороны к наступлению и уничтожим окружённых на полуострове русских…

Он не уступил Сталину  

После того как попытка занять город-порт «с ходу», естественно, не получилась, а упорные бои в течение нескольких последующих дней привели лишь к частным успехам, советское командование решило «притормозить». Это было совершенно необходимо, чтобы хорошо подготовиться к штурму и не проливать лишней крови: подтянуть артиллерию, авиацию, свежие силы, обеспечить войска боеприпасами, горючим, продовольствием, научить действовать при штурме считавшейся немцами неприступной крепости.

Вот тут-то и потребовался Толбухину авторитет Александра Василевского, которого уважал Сталин. Находившемуся в Крыму начальнику Генерального штаба пришлось выдержать несколько тяжёлых разговоров по телефону с плохо разбиравшимся в военном деле Верховным, который «выходил из равновесия» и всячески торопил со взятием Севастополя. Толбухин и Василевский понимали, что их солдаты просто умоются кровью и ничего не возьмут, если начать спешить, и, как поведал последний в своих мемуарах «Дело всей жизни», отстояли свою позицию. Им удалось убедить Сталина «5 мая начать наступательные действия 2-й гвардейской армии на вспомогательном направлении, а 7 мая – генеральный штурм Севастопольского укрепрайона усилиями всех войск фронта, Черноморского флота и партизан».

Приказы, приказы…

А в это время немецкое командование продолжало подбадривать своих солдат. 20 апреля 1944 года командир 98-й пехотной дивизии генерал Рейнгарт издал приказ: «Солдаты! Фюрер приказал держать крепость до последнего патрона. Позади нас пространство, жизненно необходимое для сохранения крепости Севастополь. Впереди нас плохая русская пехота, которая не страшна немецким гренадерам в их мощных укрытиях... Каждый солдат, кто фауст-патроном уничтожит русский танк, получает двухнедельный отпуск с немедленной отправкой на самолёте».

Командовавший до 1 мая немецкой группировкой генерал Енеке в приказе войскам от 24 апреля 1944 года продолжал требовать:

Для нас существует одно здесь: ни шагу назад. Перед нами лежит победа, позади нас смерть. Мы здесь стоим на самом решающем месте мощного боя мирового значения и будем стоять до тех пор, пока не будет другого приказа. Кто захочет уклониться от этой задачи, кто покинет указанные ему позиции, кто совершит поступок, направленный против боевой силы нашей армии, подлежит смертной казни. Пусть Советы сунутся, они будут разбиты.

Между тем лишь в результате «прощупываний» советскими войсками немецкой обороны с целью выявления характера укреплений и системы огня, а также интенсивных боев 23-24 апреля, эвакуации морем количество вражеских войск в «крепости» продолжало таять. В конце апреля «на довольствии» находилось уже 100 тысяч человек.

Но это не снижало настроя гитлеровского командования во что бы то ни стало не отдавать Севастополь.


Адольф Гитлер требовал от своих генералов и солдат во что бы то ни стало удержать Севастополь..

Назначенный фюрером 1 мая вместо «пораженца» Енеке командующим 17-й немецкой армией генерал пехоты Альмендингер в своём обращении к войскам от 3 мая 1944 года заявил: «Я получил приказ защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете. Ни одно имя в России не произносится с большим благоговением, чем Севастополь. Здесь стоят памятники прошедших войн… В связи с тем, что Севастополь имеет такое историческое значение, Сталин хочет вернуть себе этот город и порт. Поэтому нам предоставляется возможность обескровить на этом фронте превосходящие силы красных. Я требую, чтобы все оборонялись в полном смысле этого слова, чтобы никто не отходил, удерживал бы каждую траншею, каждую воронку, каждый окоп… Плацдарм на всю глубину сильно оборудован в инженерном отношении, и противник, где бы он ни появился, запутается в сети наших оборонительных сооружений… Честь армии зависит от каждого метра порученной территории. Германия ожидает, что мы выполним свой долг…».

Между тем на 5 мая 1944 года запертые в районе Севастополя вражеские войска насчитывали уже 72,7 тысячи солдат и офицеров, 1775 орудий и миномётов, 2355 пулемётов, 50 танков и штурмовых орудий, до 100 самолётов. Впрочем, этого было немало, чтобы успешно обороняться.

Ловушка и разгром

Начатый 5 мая 2-й гвардейской армией штурм Севастополя расставил всё на свои места. Вот что пишет об этом в своих мемуарах сам Василевский: «Артиллерия большой мощности накануне атаки и с утра в день наступления вела огонь на разрушение долговременных оборонительных сооружений. Вся авиация фронта бомбила и обстреливала боевые порядки и артиллерию врага, особенно мешавшую продвижению нашей пехоты и танков. Бои носили исключительно упорный характер и на ряде участков переходили в горячие рукопашные схватки. За первый день гвардейцы продвинулись на 1000 м. В их руки попали три-четыре линии траншей с дзотами и дотами. По показаниям пленных, противник со второй половины дня начал, как нам того и хотелось, усиливать свой северный сектор за счёт войск с внутреннего обвода Севастопольского укреплённого района. 6 мая гвардейцы возобновили атаку. И вновь бои развёртывались с небывалым ожесточением».

Напрягавшие все свои силы для отражения удара немцы даже не подозревали, что Василевский с Толбухиным (Ерёменко был уже в это время на другом фронте, а его Отдельная Приморская армия влилась в 4-й Украинский фронт) приготовили для них неприятный сюрприз. Командование врага поверило, что русские наносят главный удар в районе Мекензиевых Гор, то есть действуют так же, как лучший немецкий генерал Манштейн в июне 1942 года. Именно туда враг и бросил свои подкрепления. А между тем генерального штурма Севастополя ещё… не было. Он начался после полуторачасовой артиллерийской и авиационной подготовки 7 мая 1944 года в 10 часов 30 минут на участке Сапун-гора – Карань. Наступающие сосредоточили от 205 до 258 стволов артиллерии и миномётов на километр фронта. Поддерживали наступление лётчики 8-й воздушной армии, совершившие за день 2105 самолёто-вылетов.

Им противостояли многоярусные укрепления Сапун-горы, имевшие 63 дота и дзота, которые яростно штурмовали солдаты двух советских стрелковых корпусов. Вот как вспоминал этот штурм один из очевидцев, ставший впоследствии маршалом СССР: «Бой принял напряжённый характер во всей полосе корпуса… В облаках пыли и гари от взрывов снарядов и мин наши бойцы и неприятель то и дело сходились врукопашную… Трижды траншеи переходили из рук в руки. Кругом всё горело, но враг упорно не покидал первой позиции».

И всё же за девять часов ожесточённого боя советские воины взяли четыре таких позиции, заняли всю Сапун-гору, и уже в ночь на 8 мая противник, боясь окружения, начал отвод своих войск.


Взятие советскими войсками в результате 9-часового штурма Сапун-горы означало конец «крепости Севастополь». Фото: Алексей Павлишак/ТАСС

8 мая на всех участках фронта продолжались ожесточённые бои. Падение Сапун-горы, ключевого пункта немецкой обороны, предрешило взятие Севастополя. К исходу дня 2-я гвардейская армия достигла Северной бухты. Войска 51-й армии пробились к внутреннему обводу укреплений Севастополя. Это был ещё один смертельный удар по немецкой обороне.

Немцы признают крах

Это прекрасно понял самый «успешный» и жестокий гитлеровский командующий на заключительном этапе войны – Фердинанд Шернер, прошедший путь от солдата до генерал-фельдмаршала. Вечером 8 мая он направил в ставку Гитлера телеграмму с просьбой разрешить эвакуацию, ибо дальнейшая оборона Севастополя уже невозможна. В 2 часа 15 минут 9 мая генерал Альмендингер такое разрешение получил, хотя воспользоваться им смогли немногие. Между тем ожесточённые бои продолжались. Советские войска наступали со всех сторон. 9 мая был убит немецкий комендант Севастополя полковник Бетц, командир 5-й пехотной дивизии. Рушились последние очаги обороны в городе.

К исходу дня Севастополь освободили. И уже около часа ночи 10 мая по московскому радио на весь мир прозвучал приказ Сталина: «Войска 4-го Украинского фронта при поддержке массированных ударов авиации и артиллерии в результате трёхдневных наступательных боев прорвали сильно укреплённую оборону немцев, состоящую из трёх полос железобетонных оборонительных сооружений, и несколько часов тому назад штурмом овладели крепостью и важнейшей военно-морской базой на Чёрном море – городом Севастополь». Москва салютовала в этот день победителям. У немцев же в Крыму оставалась последняя полоска земли – в районе мыса Херсонес, где они капитулировали 12 мая.


Маршал Александр Василевский сыграл выдающуюся роль и во взятии Севастополя, где едва не погиб..

Подводим итоги

За три дня штурма Севастополя и за два дня боёв на мысе Херсонес были взяты в плен 21 тысяча немецких и румынских солдат и офицеров, захвачена масса боевой техники, имущества и снаряжения. Немцам удалось эвакуировать морем несколько десятков тысяч человек, в том числе командование разгромленной 17-й армии. Некоторые, чтобы избежать плена, покончили с собой. Среди пленных оказались командиры 73-й и 111-й пехотных дивизий генерал-лейтенант Бёме и генерал-майор Грюнер. За период боев 7–12 мая немецкие войска потеряли убитыми более 20 тысяч человек. В ходе всей Крымской наступательной операции немецко-румынские потери составили около 140 тысяч человек, включая погибших при эвакуации, и свыше 61,5 тысячи пленных. Советские потери были в разы меньше. На той войне такое бывало нечасто.

Это была самая настоящая катастрофа, которой так хотел избежать Гитлер, – и в военном, и в политическом отношениях. У врага был отбит Крым, разгромлена очередная немецкая армия. От Германии отшатнулись Румыния, Болгария и Турция. Русских готовились встречать на Балканах, где румыны и болгары стали вскоре союзниками Москвы в борьбе с гитлеровской Германией. Красную армию привёл в страны Южной и Центральной Европы, освобождая одну столицу за другой, бывший царский штабс-капитан и будущий маршал СССР Толбухин.

А другому штабс-капитану и организатору триумфа в Крыму – Василевскому – предстояло штурмовать Восточную Пруссию и разрабатывать план скоротечной и победоносной войны с Японией. Всего этого, однако, могло и не быть. Желание маршала посмотреть своими глазами только что освобождённый Севастополь едва не стоило ему жизни. Его машина наскочила на мину: мотор и передние колеса взрывной волной были отброшены от кузова на несколько метров в сторону, сидевший рядом шофёр ранен, Василевский – контужен, осколки стекла поранили ему лицо. Но ничего серьёзного не было, в машине чудом никто не погиб. После перевязки маршал отбыл самолётом в Москву.

Так Крым не стал Готенландом, а Севастополь – Теодорихсхафеном, и они навсегда останутся нашими.