Пушкин матерился. Что делать? ( 2 фото )

Недавно читатель нашего журнала рассказал о своей знакомой, которая не читает ребёнку сказок Пушкина и не держит дома его книг, потому что узнала, что он писал неприличные стихи с «плохими словами». С нас ответная история!


В 1826 году во время посещения Святогорского монастыря Пушкин видит на столе открытую Библию и машинально прочитывает страницу, на которой она открыта. Это оказывается Книга пророка Исайи, отрывок, в котором пророк говорит о том, как ему привиделись шестикрылые Серафимы:

«И сказал я: горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами…» (то есть «мне ли говорить о Боге, если это делают ангелы»). «Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твоё удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? Кто пойдёт для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис. 6, 5 — 8).

Прочитанные строки, атмосфера монастыря, душевное состояние, в которое погрузился поэт, оказывают на него странное и сильное впечатление. Несколько дней эти образы преследуют его, пока наконец он не встаёт ночью и не записывает стихотворение «Пророк»:

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
„Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей“

Почему этот случай так взбудоражил Пушкина? Потому, что это его уста были «нечисты» — осквернены многими от буйства гормонов происходящими скабрёзными строками.

Это он ощущал «духовную жажду» — жажду высокого поприща — и смутно желал быть призванным к служению, быть может, более высокому, чем «служенье муз».

Заметим, сколь сложен обряд, описанный в стихотворении: и к устам приник, и язык вырвал, и грудь рассёк, и сердце вынул, и на место сердца вставил пылающий уголь, тогда как в Книге ангел всего лишь касается этим углём уст пророка. Словно не было у поэта уверенности, что одно лишь только прижигание уст поможет. Будто чувствовал: без казни никакое возрождение для него невозможно.

И вот наступает 1828 год... Он становится для Пушкина годом тяжёлого нравственного кризиса. В правительстве идёт следствие по делу написанной им за семь лет до этого ходящей в анонимных списках «Гаврилиады». За богохульство автору поэмы полагается каторга. Только надо его ещё сперва отыскать. Этим занимается специальный следственный орган — Временная верховная комиссия.

Допрошенные по делу указали на предполагаемое авторство Пушкина. Ему пришлось испытать небывалые доселе страх и унижение. Одно дело —встать в ряды декабристов, опасных бунтовщиков, и совсем другое — оказаться осуждённым за сочинение похабщины.

Пушкин не боялся ни смерти, ни гонений, но он боялся бесчестия. И - потерял лицо. Он лгал Временной комиссии, приписывал авторство «Гаврилиады» покойному князю Горчакову, пытался вводить в заблуждение друзей. «Вряд ли был в его жизни момент большего в собственных глазах позора», — пишет литературовед В.С. Непомнящий.

Царь вроде бы поверил Пушкину и просил его лишь помочь следствию отыскать того, «кто мог сочинить подобную мерзость». Пушкин был в отчаянии. Граф П.А. Толстой посоветовал ему не запираться. И Пушкин пишет царю письмо, в котором признаётся в «шалости столь же постыдной, как и преступной».

Царь поступил благородно. Прочитав письмо, он повелел прекратить расследование, но никому не сообщил о признании Пушкина. (Недаром, кстати, Николая Павловича Романова, приобретшего с лёгкой руки советских левых историков репутацию «солдафона» и «Николая Палкина», современники называли царём-рыцарем.)

Пушкин испытал огромное сотрясшее его душу облегчение. Бывают очищения слёзные, очищения страданием, очищения смехом, а бывает — очищение стыдом. Стыд — одно из сильнейших чувств: он способен провоцировать физиологические реакции от покрасненья ушей до обморока, стыд может мучить долго, как рана, и заживать, исчезая из эмоциональной памяти без следа.

Для человека чести, каковым Пушкин являлся, пережитое, без сомнения, было той самой «Серафимовой казнью», вследствие которой прежний человек умирает и появляется на свет другой человек. Вскоре после окончания следствия (завершившегося в конце осени) он пишет:

Как быстро в поле, вкруг открытом,
Подкован вновь, мой конь бежит!
Как звонко под его копытом
Земля промёрзлая звучит!..

Злосчастный 1828 год заканчивался. В декабре 1828 или январе 1829 на детском балу у танцмейстера Иогеля Пушкин впервые видит юную Наташу Гончарову. Начинается, как принято говорить, «совсем другая история».

* * *

– Почему у Мальвины волосы голубые?
– Что такое теория относительности?
– Как на самом деле звали трёх мушкетёров?
– Какая сказка самая страшная?
– Чего людям не хватает для счастья?

Всё это журнал «Лучик» – для любознательных детей и родителей.