pvv6321
Интересное....Индийский ростовщик в Петербурге 19 столетия. ( 3 фото )
Здравствуйте уважаемые.
Мы с вами уже рассмотрели часть мемуаров Петра Каратыгина чуть ранее. И еще одна часть, об очень интересном и не совсем обычном случае в Николаевском Петербурге.
Итак...
"Некоторые петербургские старожилы, вероятно, и теперь еще помнят, например, известного в то время богатого индийского ростовщика Моджерама Мотомалова, который с незапамятных времен поселился в Петербурге и объяснялся по-русски довольно порядочно. Эту оригинальную личность можно было встретить ежедневно на Невском проспекте в национальном костюме: широкий темный балахон был надет у него на шелковый пестрый халат, подпоясанный блестящим кушаком; высокая баранья папаха с красной бархатной верхушкой была обыкновенно заломана на затылок. Бронзовое лицо его было татуировано разноцветными красками, черные, как угли, зрачки блистали на желтоватых белках с кровяными прожилками; черные широкие брови, сросшиеся на самом переносье,
довершали красоту этого индийского набоба. В правой руке у него постоянно была длинная бамбуковая палка с большим костяным набалдашником, а в левой – перламутровые и янтарные четки. Он был тогда уже очень стар, приземист и, передвигаясь, пыхтел от своей безобразной тучности.
К театральным он вообще был как-то особенно благосклонен; не потому, чтобы любил театр, куда никогда, конечно, не заглядывал; но он пользовался особенной привилегией у театрального казначея и вычеты из жалованья своих должников получал беспрепятственно по предъявлении их расписок. Каждый месяц, 1-го числа, он аккуратно являлся спозаранку в театральную контору с целым ворохом векселей и расписок, садился около казначея и, потирая руки от удовольствия, поджидал своих горемычных заемщиков.
В конце 1820-х годов этот благодетель страждущего человечества покончил свое земное странствование, и, по индусскому обряду, бренные его останки были торжественно сожжены
на костре, на Волковом поле. Конечно, многие из его должников почли весьма приятною обязанностью отдать ему последний долг, и этот печальный обряд мог вполне назваться погашением долгов, потому что Моджерам, кажется, не оставил после себя наследников и все неудовлетворенные обязательства и недоимки рассыпались вместе с его прахом".
Довольно необычно, согласитесь
Приятного времени суток.
Мы с вами уже рассмотрели часть мемуаров Петра Каратыгина чуть ранее. И еще одна часть, об очень интересном и не совсем обычном случае в Николаевском Петербурге.
Итак...
"Некоторые петербургские старожилы, вероятно, и теперь еще помнят, например, известного в то время богатого индийского ростовщика Моджерама Мотомалова, который с незапамятных времен поселился в Петербурге и объяснялся по-русски довольно порядочно. Эту оригинальную личность можно было встретить ежедневно на Невском проспекте в национальном костюме: широкий темный балахон был надет у него на шелковый пестрый халат, подпоясанный блестящим кушаком; высокая баранья папаха с красной бархатной верхушкой была обыкновенно заломана на затылок. Бронзовое лицо его было татуировано разноцветными красками, черные, как угли, зрачки блистали на желтоватых белках с кровяными прожилками; черные широкие брови, сросшиеся на самом переносье,
довершали красоту этого индийского набоба. В правой руке у него постоянно была длинная бамбуковая палка с большим костяным набалдашником, а в левой – перламутровые и янтарные четки. Он был тогда уже очень стар, приземист и, передвигаясь, пыхтел от своей безобразной тучности.
К театральным он вообще был как-то особенно благосклонен; не потому, чтобы любил театр, куда никогда, конечно, не заглядывал; но он пользовался особенной привилегией у театрального казначея и вычеты из жалованья своих должников получал беспрепятственно по предъявлении их расписок. Каждый месяц, 1-го числа, он аккуратно являлся спозаранку в театральную контору с целым ворохом векселей и расписок, садился около казначея и, потирая руки от удовольствия, поджидал своих горемычных заемщиков.
В конце 1820-х годов этот благодетель страждущего человечества покончил свое земное странствование, и, по индусскому обряду, бренные его останки были торжественно сожжены
на костре, на Волковом поле. Конечно, многие из его должников почли весьма приятною обязанностью отдать ему последний долг, и этот печальный обряд мог вполне назваться погашением долгов, потому что Моджерам, кажется, не оставил после себя наследников и все неудовлетворенные обязательства и недоимки рассыпались вместе с его прахом".
Довольно необычно, согласитесь
Приятного времени суток.
Взято: Тут
1407