Как мы с Вовкой. На ферме ( 1 фото )

Говорят, что у страха глаза велики и не так страшен чёрт, как его малюют. Трудно бояться, когда тебя не предупредили, что бояться надо.

Однажды бабка зашла в дом и сказала, что корова, кажется, заболела.

— Не нравится мне что-то она, — заявила она деду.
— Поставь ей клизму, — невозмутимо отреагировал он. — У тебя ж она от всех хворей.

Бабка сказала, что скотина — это не мы, а совсем другое дело. Это только для нас одно упоминание клизмы сразу на ноги ставит. Бабка поняла, что сочувствующих в доме нет, и пошла обратно.

Я до этого момента даже и не догадывался, что коровы могут болеть. И что с ними делать в таком случае? В постель укладывать и таблетки давать? Нам с Вовкой стало интересно, и мы пошли следом за бабкой. Застали её в хлеве возле загона с коровой. На первый взгляд с ней всё было в порядке. Как минимум, не чихала и не кашляла.

— Баб. Что с ней? — поинтересовался я.
— Да вот не ест ничего, — задумчиво ответила бабка.
— Может, она сытая? — предположил Вовка.

Я подошёл поближе и потрогал у коровы лоб.

— Вроде не горячий. Ты горло смотрела? — обратился я к бабке. — Можно я посмотрю?
— Можно. Только издалека. И лучше со двора, — ответила она и выгнала нас из хлева.

Выйдя во двор, она направилась в сторону улицы.

— Ты куда? — поинтересовался я.
— На ферму. К ветеринару, — ответила она и, не оглядываясь, ушла.

Мне показалось, что бабка спешит. Даже температуру не померила. Ну, не есть корова, и что? Мы с Вовкой тоже иногда не хотим есть. Но это не повод к ветеринару идти. Не успели мы с Вовкой даже что-то придумать, как бабка вернулась.

— Чё-то я бдительность совсем потеряла с расстройства. Пошли за мной, — скомандовала она.

Я сначала не понял, зачем, но бабка пояснила, что если нас оставить тут одних, то слишком велико искушение для нас. К её возвращению придётся не лоб у коровы трогать, а на ноги её поднимать сначала. С нас же станется. К гадалке не ходи, что мы лечением займёмся.

— Заодно и вас покажу, — добавила она. — Проглистогонить, может, получится.

Мы снова ничего не поняли, но бабка пояснила. Оказывается, что из-за того, что тащим в рот всякую немытую гадость, то, по её мнению, у нас в животе живут червяки и съедают всю еду, которую она готовит для нас. Поэтому мы такие тощие. А ей жалко переводить продукты. Не нанималась она ещё и глистов Московских кормить.

Честно говоря, такая перспектива похода к ветеринару мне не понравилась. Более того, мне не понравилась сама новость о каких-то там червях. Я предложил оставить Московских глистов Московским врачам. У нас всё же и медицина получше в городе. А пока мы с Вовкой готовы есть по ночам. Пока эти червяки спят. Чтобы им не доставалось.

Бабка, кажется, поняла, что она снова перестаралась, и, пока мы не сбежали, сказала, что она пошутила. Просто одних наедине с коровой нас оставлять опасней, чем с червями в животе. Глисты наши, а корова как-никак её с дедом.

— А что с ними делать теперь? — Вовка с опаской рассматривал свой живот.
— Смириться, — ответила бабка.

В общем, именно это и сделав, успокоившись, мы пошли с бабкой на ферму к ветеринару.

Ферма была недалеко. Я там как-то с Борькой гулял, когда мы спасали его. Не более чем через полчаса мы были на месте. Зайдя на ферму, мы прошли в комнату ветеринара.

За столом сидел дедок в очках и в синем халате. Он что-то записывал в большую тетрадь, иногда слюнявя языком карандаш. Заметив нас, он оживился.

— Валентина! Твои, что ли? — встал он поприветствовать нас.
— Хотелось бы сказать, что прибились по дороге, — ответила бабка ветеринару. — Но если на ферме что произойдёт по их вине, то на этом и буду стоять.

Бабка начала рассказывать ветеринару про свою корову, а я изучал содержимое кабинета. Мой взгляд с любопытством остановился на большом стеклянном шкафу. В нём лежали коробки и стояли пузырьки с жидкостями. Вовка всё это время наблюдал за ветеринаром, который слушал бабку, держа карандаш во рту.

— Викторыч, — продолжала бабка. — Ты зайди, посмотри. Не нравится она мне.
— Лоб холодный, — между делом вставил я. — Надо горло посмотреть.
— Ого! — оживился Викторыч. — Да мы никак коллеги! Разбираетесь в медицине? — поинтересовался он у меня.
— Да какой там коллега, — махнула рукой бабка. — Разве что калека. Разбирается в том, как жизнь испортить бабке с дедом. С медициной у него тоже дружественные отношения, только она его не любит. В его случае «Не навреди» звучит как «Помолясь, а там как Бог выведет».
— А вы карандаш мыли? — вставил своё Вовка.
— Что? — ветеринар растерялся и посмотрел на свой карандаш. — Нет. Зачем?
— Значит, у вас тоже глисты, — сделал теперь Вовка своё медицинское заключение.

Ветеринар снова посмотрел на свой карандаш, пытаясь связать диагноз с ним, и отложил его на всякий случай в сторону.

— Можно горчичники поставить, — я уже вошёл в роль, услышав, что ветеринар меня приобщил к специалистам. В чём я не сомневался.
— Викторыч. У тебя пластырь есть? — прервала мою роль бабка.
— Горчичный? — не понял немного растерянный ветеринар.
— Обычный, — пояснила бабка и посмотрела оценивающе на меня. — Широкий. Рот вот этим двоим для начала заклеить. В медицинских целях. Глупость она тоже заразна. У нас-то с дедом иммунитет выработался, а ты, смотрю, поплыл уже.

От лишних и ненужных размышлений Викторыча спасла доярка. Она, запыхавшаяся, появилась в дверях кабинета и сказала, что срочно требуется его присутствие. Точнее, это так сначала показалось, что она его спасла. Хотя виновата больше бабка. Её любопытство повело её за ветеринаром. Нам же она сказала сидеть тут. Но куда нам было девать своё любопытство? Мы остались наедине с кабинетом и всем, что в нём было.

Моё внимание не отпускал стеклянный шкаф. Непреодолимое желание исследования его на предмет содержимого. Как раз появился такой момент, когда никого не оказалось в комнате, кроме нас с Вовкой. Я встал и подошёл к нему. Оглядываясь на вход, я осторожно открыл дверцу шкафчика. Моему взору открылось изобилие содержимого. Особенно привлекло меня содержимое коробочек. Я знал, что там лежат большие ампулы.

В школе Серёга раздобыл такую коробку и принёс её в класс. Мы после уроков разожгли костёр и бросали туда эти ампулы. Они очень красиво и громко взрывались. Серёге, правда, влетело потом. Он оставил свою бабушку без запаса уколов. Но тогда это было неважно для нас. Сейчас я тоже захотел стать обладателем такой коробки. Я прикинул, что тут хватит на много бабушек, и вряд ли я кого-то оставлю без запаса. В крайнем случае, бабушки поделятся.

Приняв волевое решение и поборов совесть, я протянул руку к заветной коробке. В самый ответственный момент со стороны двери послышалось сопение. Я, предварительно вспотев спиной, обернулся. Ожидал увидеть там бабку. В лучшем случае ветеринара. То, что я увидел, позволило мне выдохнуть. В кабинет заглядывала голова быка. Не то чтобы это прям вселило оптимизм, но в отличие от бабки, бык не мог предположить, чем я занимаюсь. Да и протиснуться в кабинет ветеринара ему было не по габаритам.

Но Вовка ещё не знал, что это был бык. Для него они были все на одно лицо. Все они были коровы. Но эта была зачем-то с кольцом в носу. И явно покрупнее обычной коровы. В дополнение ко всему к кольцу была привязана верёвка. Как поводок. Только оборванная...

Когда бабка с ветеринаром вышли из кабинета, взволнованная доярка объяснила причину своего волнения. Она довела их до загона на улице и показала.

— Вот, — продемонстрировала она пустой загон с выломанными жердинами.

Бак Жора оторвался и сбежал. Проломил загон и пустился наутёк. Где он сейчас точно не известно, так как все, кто были на ферме, услышав новость, предпочли закрыться, а не выяснять его местоположение. Но одно было известно точно. В данный момент он представляет собой угрозу и неприятности где-то на территории фермы. Это в лучшем случае. В худшем, масштаб бедствия может уже распространяться на всю деревню. Жору знали и боялись все. Почти все.

— А я чем помогу? — Викторыч с опаской озирался по сторонам.
— Ну ты же ветеринар, — аргументировала доярка. — Вколи ему снотворного.

Викторыч сказал, что прежде чем вколоть, его ещё найти надо. Но даже это полдела. Нужен доброволец и, скорее всего, совсем отчаявшийся человек, который подойдёт к Жоре. Не через загон, а встретившись с ним лицом к лицу в естественной среде. А таких дураков нет, насколько он знал. Викторыч сказал, что он тоже к ним не относится…

Знал бы Викторыч, что есть такие. Целых два. Увидев морду Жоры, нам с Вовкой стало интересно. Я не подозревал, что коровы гуляют по ферме свободно. Возможно, так и положено. У бабки с дедом корова же сама ходит на пастбище и обратно. Чем ферма отличается от хлева? Только размером и количеством бабок.

На столе у ветеринара в тарелке лежали яблоки. Вовка, совершенно не видя опасности в животном, взял одно и решил угостить голову. Та не возражала. Шумно выдохнув через ноздри, Жора слизал с его ладони яблоко. Возможно, это и послужило началом их, пусть и не длинной, но дружбы…

Викторыч с бабкой короткими перебежками перемещались по ферме. Доярка на каком-то из поворотов предпочла исчезнуть, оставив их вдвоём на этой войне с очень крупным рогатым скотом. За одним из поворотов они увидели заднюю часть Жоры. Морда его скрывалась внутри комнаты ветеринара.

— Викторыч! — до бабки дошло. — Там же мои!!!

На громкий крик бабки голова Жоры высунулась из дверного проёма, посмотрела на бабку и невозмутимо вернулась обратно. Бабка обернулась на ветеринара, но того уже не было.

— Викторыч! Скотина ты такая! — бабка осторожно пятилась назад и искала что бы взять в руку потяжелее. Она ещё не решила, кому первому достанется. Викторычу или Жоре.

Наконец ей попалась на глаза лопата и, взяв её, она осторожно направилась в сторону ничего не подозревающего быка. По пути она проклинала всех работников фермы и отдельно Викторыча. Попутно досталось и корове, которая не вовремя заболела. На всякий случай, для порядка, и нам с Вовкой.

Подкравшись к Жоре на расстояние лопаты, она со всего маха хряснула ею быка по спине и одновременно крикнула, чтобы мы сигали в окно. Тут из загона вынырнул Викторыч и крикнул, что в окно не получится. На окне решётка. Бабка крикнула ему в ответ, что если с нами что сейчас случится, то решётки будут на его окнах.

От удара лопатой по спине Жора опешил. Только что спереди его кормили яблоками, как вдруг сзади произошло что-то. Затем послышались снова крики бабки, что она сейчас его лопатой на антрекот порубит, и снова удары лопатой. Кричал ещё и Викторыч, что Жора казённая скотина и ему отвечать за него. Бабка ответила, что отвечать ему не придётся. Потому что после Жоры она и до него доберётся. А с покойников спроса нет.

Жораа, видимо, решил, что с нашей бабкой тягаться себе дороже выйдет. Несмотря на то, что проход был узкий для него, он предпочёл не пятиться назад, а прорываться вперёд. Издав жалобное Му-у-у-у! он всей своей массой расширил косяк и с треском просочился внутрь, сметая всё на своём пути. Стеклянный шкаф, стол ветеринара… Мы с Вовкой только и успели отскочить и забиться в угол.

Через секунду в комнату влетела бабка с лопатой наперевес. Честно говоря, она вызывала больший ужас, чем Жора. Тот, наоборот. Стоял в противоположном углу на обломках стола и выглядел жалким по сравнению с бабкой. Он, как и мы с Вовкой, не понимал, за что?

Бабка, прикрывая своей спиной и лопатой, вывела нас с Вовкой из разрушенной комнаты ветеринара. К этому моменту Викторыч уже успел выбраться из своего укрытия и теперь с ужасом осматривал свою бывшую комнату, заглянув в разрушенный проём. Жораа всё так же недоумевал, стоя в углу.

— Валь, — взялся за голову Викторыч. — Ты что наделала?
— Я ещё не закончила, — ответила бабка, взвешивая лопату в руках. — Смотри, вот из-за тебя на детях лица нет. Может, заикаться теперь будут до конца жизни. Я и так-то не всегда понимаю, что они говорят. Так теперь ещё дождись, когда они это выговорят.

Я сказал, что совсем даже не заикаюсь и лицо на месте. А Вовка поинтересовался, зачем бабка била корову.

— Глисты у неё были, — ответила бабка. — Но есть ещё один человек, которого надо пролечить.

С этими словами она направилась к Викторычу. А я подумал, что хорошо, что бабка решила наших оставить Московским врачам. Не понравились мне деревенские методы.

Пока бабка гоняла Викторыча по загонам, повылазили другие работники фермы. Судя по происходящему, они решили, что проблема с Жорой решена. Мы же с Вовкой пошли обратно к нему. В отличие от других, мы не знали об опасности.

Через несколько минут вы вышли обратно. С Жорой. Я Вовке даже позволил взять его за поводок в кольце. Ведь с Борькой я уже гулял, и теперь была Вовкина очередь выгуливать домашнее животное. Бык с благодарностью принял от нас очередную порцию яблок и разрешил себя вывести. Он, конечно, сначала с недоверием выглянул из комнаты, проверяя, где там бабка с лопатой, а уж потом позволил себя вывести.
Увидев нас, все замерли. Даже бабка. Она так и стояла с поднятой лопатой, глядя на нас и Жору. Народ снова стал пытаться неуклюже и спешно раствориться на ферме. Только мы с Вовкой не понимали, что с ними.

— Однако, я ошибался насчёт того, что нет таких людей, — промолвил Викторыч, пытаясь залезть обратно в загон.
— Дуракам везёт, — сказала бабка, опуская лопату. — Вы совсем страх от испуга потеряли?
— Баб. Он лопаты боится, — ответил я бабке.
— Я, кстати, теперь тоже, — выглянул Викторыч из безопасного загона. — Отойдите от него. Он опасен, — осторожно добавил он и снова присел.

В общем, когда бабка и Викторыч поняли, что Жора нам доверяет, нам дали торжественно отвести его в загон, где мы его и оставили, но обещали навещать и приносить яблоки.

По дороге домой бабка нам сказала, что иногда быть без мозгов даже полезно, как оказалось. Но всё же лучше не злоупотреблять. Такие случаи в жизни бывают не так часто, когда безумие и отвага соединяются воедино.

А коробку с ампулами я всё же успел стянуть. Всё это время коробка была у меня за поясом в штанах. Тем более, что теперь пропажа вообще незаметна была. Поди разбери, сколько их там Жора перетоптал. Но и воспользоваться так, как я хотел, тоже не получилось. Зайдя в дом, бабка нас загнала на кухню отмываться после фермы. Я не нашёл лучшего места для них, как сунуть их в печку, пока бабка отвернулась. А потом как-то забыл. Напомнили они о себе спустя пару дней, характерными хлопкам, когда бабка затопила печь. Пироги решила поставить.

Я потом долго осколки собирал вручную. Внутри печи. Не скажу, что мне это понравилось. Вовка предложил представить, как будто я в пещере с сокровищами нахожусь. А бабка сказала, что я из этой пещеры не вылезу пока все сокровища не соберу. Но даже это ещё не всё наказание. Вот так я и сидел там. С одной стороны, где-то высоко спасительный свет в конце трубы, а с другой бабка, как чёрт с ухватом. Но по сути и там, и там тупик. Всё одно влетит как Серёге.

Андрей Асковд чётокакто