Червяковская "Честь" ( 209 фото )

- сталинский технотриллер 1938 года.

Не ждали? А в нашем киноклубе показ - после замечательных "Заключенных" товарищ Червяков скооперировался с братьями Никулиными и выдал кинопродукта о жизни железнодорожников. Фильм снят в духе бодрого советского оптимизма, зовет к трудовым подвигам и бдительности. Сталинское кино вообще отдавало дань последней и только уже потому превосходило работы капиталистических режиссеров, вечно чего-то ищущих, но никак не могущих найти.

Режиссер Червяков ничего не искал, поскольку все и так прекрасно знал.

Широкой палитрой даны образы советских трудящихся, бухаринско-троцкистских вредителей, партийных и внутренних органов, а также кромешного их переплетения, создающего неповторимую атмосферу советского общества двадцатых, тридцатых, сороковых и т.д. десятилетий. Будучи мастером этого дела, еще в первые годы советской власти порвавшим с "традициями буржуазного фильма", товарищ Червяков растрелял по врагам Союза три пулеметные киноленты, первую из которых мы уже посмотрели, а вторую я уже начинаю показывать.

Итак, рассаживайтесь - прошу.


Август 1935 года, где-то на Кавказе. Бодро перебирая рабочими конечностями, вдоль забора несется машинист Костров. Он спешит на юбилей своего друга Орлова, тоже машиниста.
Оба еще и советские люди.

Кострова встречает жена Орлова, Анна "Угадай фамилию" Петровна. Она говорит, что юбиляр подъезжает к депо, а пока испейте рюмочку да спешите к евойному старшему сыну, они с Дальнего Востока приехамши.
Жена Орлова - дура.

Учуяв запах краскома, Костров спешно покидает беседку.

Семен!

Ну как там на Дальнем?
Охраняем, а надо - и вперед пойдем!

Обнимаются и целуются (дважды).

А в это время к депо подъезжает Орлов-старший.

Я, рассказывает он в энный раз подробности своей героической биографии напарнику, в гражданскую бронепоезд водил, эхма. И теперь не подкачаю - как увижу на путях белую гадину, так сразу и давить!

Камера вновь показывает нам вечеринку в доме юбиляра.
Костров хлопает рюмки и в ладоши, а разойдясь фамильярно обнимает каких-то рабочих девушек. Старого дурака не бьют, потому что это кино и советские люди в нем особенно культурны, ёпта.

Чудовищная по своей бессмысленности сценка, поскольку эту девушку мы увидим только два раза, а услышим о ней и того меньше. Тем не менее, нас знакомят с младшим сыном Орлова - Митей.
Митя тоже машинист, а еще Митя прост, Митя холост и Митя - человек наш.

В беседке чествование отсутствующего юбиляра продолжается с новой силой. Слово опять взял и понес старый дурак Костров, играемый заслуженным артистом РСФСР Иваном Романовичем Пельтцером.

Сыновья и будущая невестка Орлова с удовольствием слушают о трудовых подвигах отца.

А в это время...

Ничего не подозревающий Орлов-старший гонит паровоз в депо.

Удар, пробитие.

Как, нахуй?!

Товарищи! Там юбиляра в депо распидорасило!.. Ну, может не полностью, но кровь-кишки, вагоны потрескались... Айда глядеть!

Немая сцена.

Запомните эти слова, мы еще вернемся к ним.

А эти не запоминайте, они ничего не стоят.

Нас в переносят в штабной вагон Главного железнодорожного вредителя - человека настолько секретного, что в титрах к фильму не указано даже кто его играет. Впрочем, это было непонятно тогдашним советским людям, а сейчас мы безошибочно называем его имя и фамилию - Кларк и Гейбл.

Вы плохо работаете, говорит Главвред, мелко работаете. Где диверсии? Где саботаж? Где песок в буквы, толченое стекло в пирожки? Где тайные фашистские знаки на путевых листах?!

Помните, продолжает он, что после нашей победы вы будете назначены начальником всей Южной дороги!

Вторым вредителем оказывается уже увиденный нами (на юбилее) начальник депо Клычко. Его играет артист Леонид Андреевич Волков - и делает это очень комично.
Клычко - мой любимый персонаж ленты, тем более, что на одних ракурсах он очень напоминает постаревшего прапорщика Задова, а на других - всероссийскую Пыню.

Смущение из-за плохо выполненного вредительства.

Раскаяние и обещание вредительствовать настоящим образом.

Вдохновленный обещанием поста начальника всея Южной дороги Клычко начинает мутить воду. Он подзывает к себе парторга Зиму и начинает с ним разговор как коммунист-вредитель с большевиком-дебилом. Последнего играет Владимир Романович Соловьев, будущий изображатель Михуила Ивановича Калинина.

Ты пойми, товарищ Зима - мы должны ударить по нарушителям социалистического порядка. Суд - подумаешь суд! Ну оправдал - а ты его по своей линии ударь, ты же парторг! Покажи на примере Орлова, что неприкасаемых у нас нет. Прояви большевистскую сознательность! Сожри его, суку, с потрохами, топчись своими сапожищами по его диафрагме, наматывай на пальцы кишки - в общем, ты знаешь, как это у нас делается. Действуй!

Одновременно (не буквально, конечно, а сразу после Зимы) Клычко дает вредительское указание старому инженеру Арсению Юльевичу - выступить на партсобрании против новых методов скоростного перегона.
Нет, товарищи - не того, что вы подумали, а поездов.

Секретарша - невзрачная, тощая и потому некрасивая. Появляется в фильма два раза и зря.

Арсений Юльевич соглашается выступить, поскольку и без того является вредителем, а в прошлом году еще и сыграл старого Сильвера в чудовищной советской экранизации "Острова сокровищ". Фамилия его тогда была Абдулов, а имя-отчество и того же хуже - Осип Наумович. С такой биографией только и мешать стахановцам паровозного дела.

Еще одна ужасная своей бессмысленностью сцена: проводы Семена на Дальний, сопровождаемые кисло-сладкими диалогами в духе "суд разобрался - меня оправдали, спасибо партии".

Но уже на следующий день выясняется, что родная партия подложила Орлову не маленькую такую хавронью. Положив болт на решение суда, его "за аварию" снимают с важного пути и переводят на менее важный: возить поросячью щетину для нужд первого секретаря Закавказского крайкома ВКП(б) Нестора Аполлоновича Лакобы.

А как ты думал, говорит старому машинисту молодой коммунист Зима, у нас любимчиков нет. Только Бухарин, но он любимчик всей партии, а ты кто есть такой?.. Ты есть кусок говна, разбившего паровоз. Вот и соображай теперь.

Рабочий коллектив депо в недоумении.

В недоумении.

Я сказал, я два раза не повторяю, не повторяю. И на собрание тебя не пущу, ты опущенный. Зима закрывает двери, оставив рабочий коллектив недоумевать еще раз, еще раз, еще раз.

На собрании работников депо присутствует новый начальник политотдела Шагин - манерами и повадками напоминающий образ, созданный Евгений Мироновым в фильме "В августе 44-го" (сценка в лесу). Эдакий русопятый на всю голову простовато-хитроватый "мужик", которого на кривой козе не объедешь, в воде не утопишь и вообще он гнида улыбчивая.

На всех дорогах у нас улучшения - скорости растут, аварийности падают. А на Южной - наоборот. Почему так, товарищи?

Я скажу!

Коллектив затаил дыхание, а кое-кто и просто заснул.

Не хорошо у нас, муторошно. Как-то не того... везде того, а у нас этого. Зажимают инженера рабочую кость. Продыху не дают. Нет размаху, ни встать ни сесть. Вот.

Мутит, мутит старик!

Почему - мутит? Дело говорит. Товарищ инженер, зажимаете?..

Товарищ Шагин, о зажиме не может быть и речи! Я обращаюсь к цифрам - объем паровозного котла...

Ты развалил депо, сука!

Я развалил депо?

А вы что же - депо развалили?

Развалили, товарищ Шагин, развалили!

Я тоже инженер и, конечно, против рабочего человека - тьфу, но я молодой, я советский, я ебанутый и скажу прямо - вы все, инженеры, старые пидорасы и расстрелять вас надо нахуй, тогда и поезда ходить будут!

А ты Зима - недостаточно гибкий!

Я?!

Глуши вопрос, замазывай проблему, дебил!

А вот я еще скажу, товарищи! За что сняли Орлова?

Ну не надо, не надо - Орлов даже на собрание не пришел, не удостоил!..

Чвяк-хуяк.

Вот, товарищи - видите, всех пускаем, никакого зажима нет.

Вы меня, товарищи, знаете, я - человек принципиальный. Я - за скоростные перегоны, ебись оно все конем. Но где же мы возьмем людей? Орлов - на что опытный машинист, а и то разбил паровоз...

Я пойду!

Не надо, не надо этого! Героем хочешь стать?

Но хитровато посмеивающийся Шагин соглашается с предложением и даже выделяет линию для тестового забега.

А у товарища Зимы воротничок оказывается не застегнут. Смеются.

Ночь. Шагин не спит, Шагин сидит в кабинете, Шагин думает о путях.

А Клычко гостит у Орловых и пускает интригу.

Ты пойми, лукаво усмехается он - не я скажу, так люди скажут... болтают уже все.

Что?

За Митькой следи! Гуляет он, с женой твоей...
(Конечно, речь не об инцесте, а просто мать детей случайно попала под бронепоезд Гражданской. Образный. Наверное.)

Не обижайся, я же добра тебе желатель. Ты думаешь - это я тебя на щетину перебросил? Это Зима и Шагин. А ты возьми - и не выйди на работу завтра, а?..

Лазарь Моисеевич? Да, поздненько... да ведь и нарком не спит!

На следующее утро Орлов-страшный (sic) приходит на работу и грубит Девяткину (сомнительная личность в окошке), когда тот предлагает ему отказаться от задания.
Иди ты, говорит ему Орлов, к черту.

Что?!

Алло! Товарищ Клычко?.. А это я. Нет, я не Анна Николь Смит - я Девяткин. Да, тот самый. А я ведь вам не просто так звоню - меня оскорбили, обругали, обидели!

Что?! Ну вот, товарищи, Орлов отказался выходить на работу. Зиму мне!

Зима близко!

Ты что же это, размазня - развалил коллектив?! Либеральничаешь (sic)? Орлов отказался на работу выходить! Ты - виноват!

Я?!

Да я этому Орлову!..

В порошок! В дышло ему, в печенку! Уебу, суку!

Ты уволен, Орлов!

Чт... Что?..

Вечером того же дня.

Митя то наш - женится...
Ну и плачь теперь, что женится!
Что?
Ты падла, падаль, лахудра последняя. С Митькой крутишь, стерва?!

Ухожу я от вас, машинист Орлов, он же Освальд Глазниекс, латыш. Не муж вы мне более, а так, попутчик. Прощевайте.

Утро следующего дня.
Рабочие идут к Шагину. Шагин идет к телефону, Шагин снимает трубку, Шагин набирает цифры, Шагин слушает гудки, Шагин разговаривает с Клычко.

Так Зима его уволил, я-то наоборот - орлой за Горова, орлой!.. То есть, горой за Орлова, горой! Наш человек!

Ах, Зима... Ну-ка, дайте-ка мне Зиму!

Застегнул воротничок, значит? Молодец. Ну, садись.

Зачем же ты уволил с работы Орлова?

Для воспитательных целей!

А как же ты его теперь будешь воспитывать? Домой к нему гувернантку пришлешь? Ты же его уволил.

Да, небольшая ошибочка вышла... Но меня Клычко убедил - увольняй, мол, не миндальничай!

Клычко? Интересно.

Вот ты коммунист, а что ты читаешь? Покажи портфель!

Немая сцена.

Эх ты, Тарзан!.. Вот что, ты кто по профессии? Слесарь? Значит так - сдавай свой большой портфель и пиздуй в цеха, к рабочим. Я тебя снимаю, как шлюху.

Но я же потеряю девст... тьфу, уважение в коллективе!

Нет, брат, ты его уже потерял. А можешь еще - вернуть. Иди-иди.

Что, товарищ Орлов - расстроены? Не я вас уволил, не я вас с путей снял.

Но я поручаю вам важное и ответственное задание - провести поезд с военным грузом. Справитесь?

Чуть позже Шагин приходит в НКВД.

Понимаешь, есть тут один Клычко... Подозрительный, гад. И я ведь помню одного Клычка - того, что в двадцать восьмом году пошел против линии партии, но тогда у него было другое имя. Понимаешь?

В депо: смотри, показывают слесарю Зиме рабочие, вот какая хуйня!

Ну это я могу, говорит Зима и убегает.

Что, товарищ Зима - сняли?
Сняли-сняли...
Это хорошо, это правильно!

Слушай... а правильно меня стукнули?..
Правильно!
Вот и я думаю - правильно. Улыбается.

Готов паровоз, а Арсений Юльевич?
Готов.
А вы говорили - котлы, объем... А?

Поезд с важным грузом отбывает. Товарищ Шагин лично участвует в поездке.

В кабинете Клычко.
Тебе деньги нужны? Значит пойдешь.

Опасно... не пойду!

А кто в прошлом году состав с ударниками на тот свет отправил? Пойдешь!

Смотри, поезд Орлова-старшего идет из точки А, а поезд Орлова-младшего из точки Б. Понимаешь?

В этот момент входит Митя и говорит что готов и едет.

В поезде двое: Орлов и Шагин. Последнего играет Василий (!) Васильевич (!!) Ванин (!!!) - профессиональный актер-изображатель всяких секретарей райкомов и других ответственных работников, включая и начальника лагеря из "Болотных солдат". Лагерь, правда, был с приставкой "конц", то есть фашистский, а не исправительный, но это уже детали.

Меж тем Митя отправляется на скоростной перегон. Его провожает группа болельщиц за дело железных дорог.

Митя алеет.

Митя дает скоростя.

А на станцию уже пробирается дрянь Девяткин.

Пробирается...

Дрянь!..

Девяткин!..

Он видит жертву - простого советского стрелочника Пусина (имя и фамилия условны).

Он достает из штанов...

Он подкрадывается (еще раз, снова)...

Что такое, товарищ Девя...

Ааа!..

Поезд!

Чвяк!

Хуяк!

Митя не тормозит и тормозит, получая удар по своей мужественной округлой голове. Поезда спасены, но...

Больно?!
Больно, товарищ!

Врача, врача - позовите врача!
(Через несколько лет актер Глазниекс будет осужден советской властью за радость при виде доблестных германских войск, вступивших на территорию Латышской ССР. В 1947 году его и других штрафных артистов случайно раздавит советский поезд. А вы боитесь мертвую панночку сыграть... поезда, вот что пугает.)

Девятник уходит, бежит Девяткин.

Лесами, прудами - подальше от... от чего, кстати говоря? Надо понимать, что единственный свидетель мертв и... что это?

Собака с милицией!!

Чтооо?!

Собака!! С милицией!!

Собака!

Милиция!

Девяткин укушен, Девяткин подтоплен, Девяткин сдается.

Как, что, почему? Почему собака с милицией преследовали советского гражданина, гулящего на природе? Как они догадались, что он гад-вредитель? Что они вообще делали в лесу?

Молодцы! И составы спасли, и перегон достигнут - во!

Алло! Да, товарищ нарком, тут. Есть, товарищ нарком, даю.

Лазарь Моисеевич?

Живой, что ему станет - кость!

Кость!

Кость!

Спасибо, Лазарь Моисеевич!

Ну, товарищи, за работу!

Вечером того же дня у Орлова дома.

Бывшая жена зашла забрать топор.

Аня?

Орлов!
(Мы не знаем его имени.)

Аня!
Орлов!

Сцену куцого примирения прерывает Костров, зашедший сообщить, что Девяткин - вредитель. Он уже твердо это знает, хотя ни суда, ни следствия еще не было, а просто - взяли и повязали.

Чекисты и Шагин ведут перекрестный допрос.
Вместо того, чтобы сказать будто он просто фланировал, Девяткин начинает нести какую-то чушь про спонтанную попытку ограбления, ввиду нехватки средств. Тут же выясняется, что Пусин жив... что?! с такими вредителями царства помещиков и капиталистов не восстановить. Это какой-то позор - надо же было нанести контрольный удар!

Ничего он не случайно задел, он специально меня уебал, а потом стрелки перевел. И хотя я бы без сознания, я отчетливо это видел. Но помешать не мог, товарищи дзержинцы, поскольку находился в невменяемом состоянии, наступившем после удара по моей голове.
Таковы упругие факты.

А вот и я, Клычко!

Клычко...

Клычко-то - проморгал! А ведь партийный...
(Зачем эта врезка, зачем?!)

Я, товарищи, вижу тут вредительство, а не случайность! Этот, только уведенный конвоем Девяткин - законспирированая гадина!

Не шумите, гражданин Клычко!

Вводят Девяткина (он все слышал), который тут же сдает шефа.

Неподражаемо отвратительные чекисты требуют у Клычко предъявить документы.

Позже у следователя Арсений Юльевич также показывает на Клычка - был-де завербован им еще в тридцать втором.

Клычко упорствует.

Введите арестованого!

Ах!

Это пиздец. Это конец.

(И вот тут самое время вспомнить ту первую аварию, за которую Орлова оправдал добродушный советский суд и осудил парторг Зима.
Если в начале фильма, как нам было прямо написано, тоже была диверсия, то где арестованные? Тот же ударенный по голове стрелочкник или обходчик и с машинистом?

Это во-первых, а во-вторых, удивительную снисходительность проявило к молодому Зиве руководство депо. Бывший парторг мало того что "глубоко погряз" в порочащих связях, так еще и прямо прибегнул ко лжи, не пустив Орлова на собрание, а после отрицая это. Выходит коммунист лгал коммунисту?.. Создал нетерпимую обстановку к проверенным кадрам, потворствовал вредительству etc и за это отделался сравнительно мягко, тем более с перспективой повышения.

Как будто фильм хотел передать месседж молодым коммунистам: будьте конченными мразями, но только в правильную сторону (давить! давить!), а где ошибетесь, даже если и сильно - партия сама поправит, а вас пожурит, но без эксцессов.)

Все ждут сверхскоростного поезда.

Вот так, товарищи, вот так!

Орлов-старший тоже поставил рекорд, за что Шагин в своем выступлении облизывает седалище лучшего учителя и друга всех железнодорожников, великого Иосифа! Виссарионовича!! Сталина!!! Ура!!!

Я тоже рекорд хочу, басит Митя.
И пойдешь, и поставишь!

На этом фильм фактически заканчивается и начинается большая врезка с заказчиком - наркомом Кагановичем.

Врезка во врезку.

Лазарь Моисеевич (до этого мне не доводилось слушать его выступлений) наружно оказался совершенно карикатурным персонажем, прямо-таки для страниц эмигрантской печати: коверкающий слова, неправильно ставящий ударения "еврей евреевич" из киевского села Кабаны.
Вся эта комичность приобретает несколько жутковатый оттенок в контексте реальной биографии Кагановича - одного из наиболее мерзких сталинских "соратников".

Поезд едет дальше, давя зрителя.

...

Режиссер Червяков не подвел и как обычно выдал соответствующего зрителю кинопродукта. Сценарий прямой как рельса и обладает такой же художественной ценностью. Актеры играют, но развернуться им не дают рамки прописанных образов и сюжета, который ужасно прост и просто ужасен. Портит ленту и то, что главный герой - барахло, нужное только для того, чтобы еще раз подчеркнуть руководящую роль партии (Шагин). Волков-Клычко тянет на себе ленту, передавая ее в финале Лазарю Моисеевичу, но, надо полагать, это не замышлялось заранее.

В этом смысле Червяков вообще сказал больше, чем хотел - мы видим, как враги преспокойно съедают рабочего человека, спасенного не советскими законами (ха-ха) или рабочим коллективом (ха-ха-ха), но вовремя присланным начальником политотдела, который все знает, все понимает и имеет прямую линию с Москвой. Не забудем также о роли овчарки, звериным чутьем определившей в Девяткине врага.

В общем, все по фельетону Ильфа и Петрова: "заказчик хочет быть красивым" и Лазарь Моисеевич тут не исключение.