Под личным покровительством Бастет ( 1 фото )

- Вставайте, свиньи! Вставайте, дети грязных собак!

Хриплый крик ланисты – владельца школы гладиаторов, ввинчивался в мозг Бадру, двадцатилетнего парня, уроженца Нижнего Египта. С трудом он открыл глаза и взглянул на раненную накануне ногу.

Он бы увидел рану на бедре, обнажившую мышцу, но ее прикрывала своим пушистым телом Бастет – приблудная кошка. Она была с ним уже полгода, не отходила ни на шаг, и только во время тренировок и поединков оставляла его, наблюдая за своим хозяином издали.

- До Рима – один переход! Там вас ждет император и толпы зрителей, жаждущих увидеть вашу смерть! Не огорчите их, ибо вы все давно мертвецы!

Рабы-гладиаторы поднимались молча, последним встал с песка Бадру. Слуги уже разносили глиняные миски с густым варевом, от которого струйкой пара поднимался мясной дух. Солнце еще не взошло, но заря, окрасившая кровью полнеба, освещала пространство, занимаемое лагерем.

Бадру с трудом проковылял к деревянной решетке, отделяющей гладиаторов от остального мира, и принял от слуги миску с едой.

Мудрый хозяин знал, что во время дневного перехода под палящим солнцем аппетит у гладиаторов пропадет, этого нельзя допустить. Бойцам нужна сила, а силу дает сытная мясная пища. Потому он плотно кормил своих рабов рано утром, купив у местных крестьян свежую убоину.

Отпив из миски ароматного мясного бульона, Бадру выбрал руками несколько кусков мяса и закинул их в рот, миску поставил на песок перед Бастет, которая терпеливо наблюдала за ним. Опустившись на песок и вытянув больную ногу, Бадру с нежностью наблюдал, как кошка поедает остатки пищи.

Кошка, вылизав миску, вновь улеглась на его рану и, прикрыв глаза, замурчала. Лагерь готовился к переходу. Гладиаторов рассадят по клеткам, оборудованным на воловьих повозках, в последнюю очередь. Значит, есть время просто посидеть на прохладном еще песке и, закрыв глаза, подумать о своем...

Гладиатором он стал два года назад. До этого был обычным крестьянином в одной из провинций Александрии. Семья отца издавна возделывала участок плодородной земли, которая кормила их.

После смерти отца, старшие братья, у которых уже были семьи, долго спорили – кому во владение должен перейти участок. Разделили его поровну - на двоих. Бадру не досталось ничего. Но узнал об этом он слишком поздно – когда его, связанного, вели к торговцу рабами старшие братья.

- Одним делом решили две проблемы! – веселились они. – Не надо делить участок на три части, к тому же, теперь будут деньги для уплаты налога.

Невысокого, но крепкого телом молодого крестьянина купил римлянин Луций – ланиста и владелец лудуса – школы гладиаторов. Уже два года прошло с того дня, когда Бадру, глядя в глаза своему хозяину, присягнул ему и объявил себя мертвым.

С первого дня обучения Бадру взялся за дело неистово. Ему казалось, что навыки, которые он приобретает в школе, пригодятся, когда он вернется в родные места.

Он верил в то, что вернется. Он обязан вернуться, чтобы отдать братьям долг, вонзить свой короткий меч-гладиус в поганые сердца людей, называвших его братом, которых он безмерно уважал и любил. Которые предали его.

Учителя – бывшие римские солдаты, учили жестоко. Но упорство и старательность Бадру приносили свои плоды. Хозяин, наблюдая за его учебными поединками, отмечал, с какой яростью, но не теряя рассудка, бросается тот на противника.

Откуда было ему знать, что его способный ученик видит в каждом из них злейших своих врагов – братьев, которых он ненавидит всем сердцем, и ненависть эта испепеляет его душу, притупляя боль и усталость.

Через полтора года обучения Луций вывел его на первое представление перед публикой. В провинциальное поселение, имеющее свой гипподром, собрались зрители со всех окрестностей. Сборы обещали быть превосходными. Две школы, соперничая друг с другом, должны были показать своих гладиаторов.

Бадру вместе с двумя своими товарищами должен был выступить против трех гладиаторов из соперничающей школы. Выйдя на бой, он смотрел на своих противников, готовых убить его при первой возможности, и не чувствовал к ним ненависти, которую все эти месяцы вынашивал в себе.

«Они не сделали мне ничего плохого, - думал он. – Они такие же рабы, как и я. Почему я должен их убить?»

В схватке он не сделал ни одного выпада или рубящего удара. Он только умело защищался, предоставив двум своим товарищам расправиться с противниками. За это вечером он был жестоко избит своими же собратьями.

Когда он, едва живой, лежал, страдая от побоев, и призывал богов забрать его в другой мир, к нему пришла Бастет – худая черная кошка. Пробравшись через прутья клетки, она, громко мурлыча, улеглась на него и не оставляла несколько дней, пока он вновь не поднялся.

С той ночи он с ней не расставался. Кормил ее тем же, что ел сам, спал, укрыв ее своим плащом, заботился о ней и никому не позволял обидеть.

Луций не препятствовал дружбе кошки с человеком. На этот счет у него были свои планы. В следующий раз, готовя его к поединку, он сказал:

- Если ты вновь не захочешь драться – твоя кошка не будет жить!

И Бадру дрался. Против него выпустили быка-убийцу, покалечившего уже не одного гладиатора. Но что для бывшего крестьянина бык? Он знал этих зверей с детских лет – все их привычки и повадки.

Нескольких мгновений хватило ему, чтобы, ловко увернувшись от несущих смерть рогов чудовища, вонзить свой гладиус точно в сердце.

Потом были еще два быка одновременно. Была свора псов-людоедов, дикий вепрь, раззадоренный каленым металлическим прутом. Но Бадру расправился и с ними. Луций понял, что приобрел и воспитал бестиария – гладиатора, который будет хорош в схватках со зверями.

Слух о школе Луция разлетелся по империи, в честь провозглашения которой устраивались игры на большой арене Рима – предшественнице Колизея. Польщенный честью, Луций во главе своей школы отправился в столицу.

И надо же было такому случиться – на отдыхе, перед последним переходом, его сын решил позабавиться – отрубить хвост кошке. Ровесник Египтянина не отличался большим умом, но гладиусом владел отменно.

Кто ж мог подумать, что безоружный Египтянин кинется на защиту своей блохастой приблудной кошки? Сынок в отместку вознамерился вспороть тому брюхо, но Египтянин увернулся, отделавшись раной бедра.

Оказывать тому медицинскую помощь Луций запретил и решил избавиться от своенравного раба при первой же возможности. Возможность представилась в первый день игр...

Бадру, страдая от раны, сидел в углу подвального помещения. Бастет также лежала на раненной ноге, стараясь снять боль и утешить своего хозяина. Над головой, как шум прибоя, прокатывался гомон людских голосов. Бадру чувствовал, что у него начался жар, когда услышал:

- Египтянин! Твой черед.

- Прощай, Бастет, - прошептал он и напоследок погладил мягкую шерстку единственного близкого ему существа, с которой делил еду, кров и судьбу раба. Ему вложили в руки гладиус и подтолкнули в спину.

- Не забудь поприветствовать императора. Умри с честью!

Припадая на больную ногу, он вышел на арену, отделенную от зрителей прутьями клетки. Яркий свет ослепил его. Шум тысяч людских голосов волной катился по трибунам.

Бадру разглядел людей в белых тогах, сидевших на почетных местах, и, подняв в приветствии короткий меч, крикнул:

- Идущий на смерть приветствует тебя, император! – и услышал, как по трибунам пронесся одобрительный гул.

Через мгновение в клетку влетел разъяренный лев и, не раздумывая, кинулся на Бадру, распластавшись в смертельном прыжке. Собрав все силы и мужество, Бадру внезапно, во встречном прыжке, упал на спину и вспорол гладиусом брюхо хищника. Взревев от боли, тот, волоча по песку внутренности, развернулся и ударом лапы перебил человеку левую руку, после чего упал замертво.

Бадру еще не осознал, что произошло, а на него уже огромными прыжками несся еще один лев.

Не было сил. Не было желания жить и продолжать борьбу. Бадру просто стоял, закрыв глаза и ожидал смертельного удара когтей хищника. Но удара не последовало...

Ревущие трибуны разом притихли и вдруг вновь взорвались неистовым ревом. Открыв глаза, Бадру увидел, как черной молнией метнулась к хищнику Бастет и с диким визгом ударила когтями по носу обескураженного льва.

Тому пришлось отмахнуться от кошки, но этого мгновения Бадру хватило, чтобы вонзить гладиус в горло противнику.

Оставив меч в ране, он кинулся к Бастет и поднял ее здоровой рукой – левая висела плетью. Она была жива, хоть и дышала тяжело, с хрипом. Трибуны притихли.

Бадру увидел, что к нему направляются несколько человек в белых тогах. Голову одного из них венчал венок из листьев лавра. «Император», - понял Бадру и, превозмогая боль, опустился на одно колено, склонив голову, но не выпуская Бастет.

- Встань, Египтянин! – услышал он властный, с хрипотцой голос.

С трудом поднявшись, Бадру разглядел говорившего. Крепко сложенный мужчина, лицо спокойное, властное, покрыто шрамами. Серые глаза смотрели пронзительно. Трибуны молчали, все старались расслышать каждое слово, произнесенное императором.

- Это было великолепное зрелище, Египтянин, – он разглядел незажившую еще рану на бедре. - Почему Луций выпустил тебя сражаться раненым?

- Чтобы уравнять шансы, – заносчиво ответил Бадру, кивком головы указывая на поверженных львов.

Трибуны одобрительно загудели. Ответ понравился императору. Он улыбнулся.

- Против тебя с кошкой у них не было шансов, – громко, чтобы слышали зрители, продолжил тот, вызвав хохот трибун.

- Это не кошка, император. Это – богиня, ее имя Бастет. Я под ее покровительством, – склонив голову, но тем не менее твердо ответил Бадру.

- Ты хорош, Египтянин, - одобрительно промолвил император. – Что ты будешь делать, когда получишь свободу?

- Я отправлюсь в родные места, чтобы найти и наказать людей, продавших меня в рабство, и тем завершить главное дело моей жизни, ставшее делом чести.

- Ты говоришь, как настоящий римлянин! – громко, чтобы слышали все, воскликнул император. - Слово и честь – что может быть важнее? Ты мог бы стать гражданином Рима и быть равным нам.

- Нет, император. Дело чести прежде всего! – твердо ответил Бадру. Пришедшая в себя Бастет влезла ему на плечо.

- Что ж. Я знаю, чем тебя наградить, – произнес император и протянул в сторону руку, в которую тут же вложили деревянный меч с медной табличкой на рукояти. – Встань на колени, Египтянин, и прими от меня свободу!

Он протянул Бадру меч:

- И помни, что это твоя Бастет принесла тебе свободу и любовь римлян!

В звенящей тишине резким возгласом прозвучало:

- У нас самый справедливый император! Слава императору, слава Юлию Цезарю!

Рев тысяч голосов вновь взвился над трибунами и затих только, когда император поднял вверх правую руку.

- Возвращайся домой, Египтянин. Но путь долог, тебе потребуется много денег. Их тебе дадут щедрые римляне!

Он раскинул в стороны руки, обращаясь к зрителям. Тотчас с трибун на арену полетели медные, серебряные и золотые монеты и даже кожаные мешочки, наполненные ими. Женщины срывали с себя драгоценные украшения и бросали к ногам Бадру и Бастет. Каждый хотел быть не менее великодушными, чем император…

Спустя несколько месяцев в порт Александрии вошла галера. Гребцам-рабам хозяин тут же даровал свободу. Галеру продал местному купцу, а вырученные деньги разделил между бывшими рабами.

Сам налегке, в сопровождении кошки, которая не отходила от хозяина, пешком двинулся из города по одной из дорог. На поясе путника висел деревянный меч с медной табличкой на рукояти. На табличке было начертано: «Владелец данного гладиуса находится под личным покровительством императора Римской империи Гая Юлия Цезаря», а рядом нацарапано: - «и Бастет».

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ