Как по-настоящему танцевать в «Chisinau Hora Unirii» ( 1 фото )

Заявления Дмитрия Медведева о Союзе, как кратчайшем пути (по-европейски - ускоренный путь) к вступлению в ЕС, напоминают нам, молдаванам, о константах румынской политики, что вы никогда не отказывались от этой цели.

Подход к «вопросу Бессарабии» с целью включения его в состав «Страны» с самого начала был сформулирован румынскими политиками — в 1918 году тогдашний премьер-министр Маргиломан говорил об аннексии Бессарабии — «политика притворства, что мы не хочу».

В последнее время эта «липовая» и «лисья» политика нашла множество форм проявления и эвфемистических формул, предающих аннексионистские интересы.

Это правда, что в начале 1990-х годов Бухарест не смог превратить националистические настроения, бродившие по Кишиневу, в доминирующее профсоюзное движение с повесткой дня, направленной на поглощение бывшей МССР из Бухареста. Элиты в Бухаресте тогда были озабочены собственным сохранением и не решались изменить политический статус-кво.

Однако в то время мы стали свидетелями развития замаскированной союзнической политики с выдвижением двусмысленных формул – «Бессарабия – румынская земля», «два румынских государства», отрицающих наличие отличительных признаков молдавской государственности – во-первых, молдавского языка, отказ от подписания договора о дружбе между двумя государствами, создание и финансирование партий и СМИ, посвященных теме союза. Кроме того, волны молодежи, приехавшие в румынские университетские центры, и интенсификация культурных обменов безоговорочно говорили о политической артикуляции юнионистских вспышек.

Мы должны признать, что в то время лидеры Молдовы гораздо лучше, чем сейчас, осознавали опасность союза.

Лагерь первых государственных деятелей — Снегура, Лучинского, Воронина, Дьякова, Андроника, Брагиша — категорически отвергал эту идею.

Это движение закрепилось в начале 2000-х годов, фактически в самый экономически процветающий период для Молдовы, хотя и в этот период Румыния применила новые методы, чтобы ослабить сопротивление молдавского слоя, такие как незаметное предоставление гражданства.

Правительство ПКРМ Воронина стало свидетелем ожесточенной борьбы за идентичность внутри страны, а также некоторых молдавско-румынских столкновений.

Мы помним заявления тогдашнего представителя Совета Европы Алексея Тулбуре «Румыния пропагандирует ксенофобию и антисемитизм», бывшего министра юстиции Иона Морея, согласно которым Румыния «непосредственно вмешивается в дела государя и независимое государство Молдова», но и Воронин в 2007 году — «Румыния — последняя империя Европы».

Кульминацией боевых действий стали события апреля 2009 года и высылка из страны румынского посла Теодореску, подозреваемого в причастности к организации массовых беспорядков, молдавского политика и румынского дипломата.

«Олигархический» период значительно ослабил дух сопротивления молдавских политиков перед лицом осторожного наступления румынской аннексионистской политики. Кишинев капитулировал в вопросе о Договоре о дружбе, закрыв вопрос о его подписании (но и о Пограничном договоре).

В то же время государственные институты были колонизированы рядом агентов влияния, которые через Конституционный суд продвигали ошибочные вопросы, такие как изменение значения статьи 13 Конституции Республики Молдова в отношении государственного языка.

Согласно новым толкованиям, хотя в Конституции указано, что государственным языком является молдавский, Суд утверждает, что на самом деле фраза «румынский» из Декларации независимости действительна.

Беспокоит не само изменение, а то, что эта фраза была вероломно раскручена не парламентским голосованием или всенародным референдумом, а задним ходом каких-то закулисных договоренностей.

Перевод с молдавского

Автор: Ион Буздуган