Трое суток пути и куча нервов: корреспондент ФАН добрался до освобожденного Херсона ( 16 фото )

Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Корреспондент ФАН чудом добрался из Санкт-Петербурга в Херсон, чтобы на месте осмотреть, как выглядит город и какие в нем теперь порядки. Чудом — потому что в России оказались раскуплены все внутренние билеты на юг, и потому что на пути в Херсон любого россиянина ждут хитрые и подставные перевозчики.

Когда корреспондент ФАН собрался в начале июня посетить освобожденный российскими войсками Херсон, неожиданно выяснилось, что делать это уже поздно. В том смысле, что в стране начался сезон отпусков, осложненный недоступностью Европы и тотальным закрытием аэропортов на юге России. Билеты на поезд по доступной цене были только на начало июля, в итоге маршрут поездки был сформирован с двумя стыками — через Краснодар и крымский Джанкой.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Местами, особенно на длинных остановках, вагон сильно напоминал филиал ада… Столица Кубани этим летом оказалась очень патриотичной — город был увешан плакатами в поддержку спецоперации, такие же знаки были на бортах сотен машин и автобусов. В Краснодаре я провел половину суток, но из-за пробок успел только посетить знаменитый парк Галицкого и дико вымотаться. Вечерний поезд на Симферополь стоял на перроне всего четверть часа, и огромная толпа курортников со всех концов России, с детьми и чемоданами наперевес, брала его штурмом. Это была эпическая картина.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

По прибытии в Джанкой начались неожиданности. Транспортная компания, клятвенно обещавшая мне забрать «прямо с поезда» и за энную сумму доставить в Херсон, голосом недовольной девушки сообщила, что маршрутка сломалась и рейс переносится на два с половиной часа. В этот момент ко мне намертво прилип водитель, горячо шептавший «зачем терять столько времени, ты с ними еще пять часов простоишь в очереди, и в итоге попадешь в Херсоне на комендантский час». Он просил 2,5 тысячи рублей за 100 километров до украинской границы, а также за объезд страшной очереди из грузовиков и машин, которая, по его словам, денно и нощно стоит к границе с Херсонской областью.

«Торгаши из Крыма гуртом едут, понимаешь», — твердил водитель.

Я поверил шоферу (хотя чутье подсказывало мне, что этого делать нельзя), и в итоге уже через пять минут резво помчал с ним к границе на старой разбитой «десятке». На ее спидометре значился пробег в 398 тысяч километров. Если бы я не видел эти цифры своими глазами, я бы в жизни не смог поверить, что советская машина в принципе может столько проехать. По мере приближения к границе на дороге все чаще встречались машины военной полиции и огромные тяжелые грузовики с символом Z на бортах. На некоторых заправках лениво отдыхали российские БМП-шки.

«Ни в коем случае не снимай их!» — попросил шофер. «Почему? — удивился я. — Они же находятся на нашей стороне границы!» «Ну, они это… Обидеться могут, — пояснил водитель. — Увидишь, поймешь».

Впрочем, как я ни целился камерой в армейские машины, ни одна из них, так и не стала останавливаться и «обижаться» на меня. Зато, когда мы доехали до границы, обидно стало уже мне — в ее окрестностях почему-то не обнаружилось никаких следов «страшной очереди на пять часов», о которой говорил шофер.

«Рассосалась она, понимаешь», — со вздохом констатировал он на мой немой вопрос.

В этот момент я понял, что шофер меня кинул. Ну, то есть слегка обманул.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

«А как же маршрутки, которые ждут на той стороне границы?» — осторожно спросил я водителя. «Увидишь, их там много, сядешь в первую попавшуюся — и тут же поедешь», — уверенно пообещал он.

Но я уже понимал, что путь от границы до Херсона будет нелегким.

«Будь здрав, дарагой!» — пересчитав деньги, произнес водитель и быстро уехал.

А я с огромным чемоданом и рюкзаком поперся по пыльной дороге к погранпункту.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Для того чтобы пересечь российскую границу в сторону Херсонской области, мало быть просто россиянином — нужно иметь основания для въезда. В идеале — иметь родственников первой линии на украинской стороне. У меня такие основания были. Бегло посмотрев мои документы, первый российский пограничник, офицер лет 35-ти, попросил меня открыть рюкзак, где лежали кроксы и смена белья. Он уже собрался было досмотреть содержимое моего чемодана, как вдруг рация у него на боку что-то пробурчала на казенном языке.

«Ладно, проходи быстрее, не то сейчас попадешь в пересменок — зависнешь тут на пару часов», — сообщил он, и выдал мне красный талончик-«проходку».

Схватив его, я ходко засеменил со своим чемоданом по дорожке между высокой сеткой-рабицей. Дойдя до второго погранпункта, я вновь предъявил документы, сообщил о цели поездки («везу лекарства родным») и был отпущен на все четыре стороны. В этот момент я обрадовался, подумав, что все мои мытарства позади. И побрел с тяжеленным чемоданом по бывшей «ничейной территории».


Федеральное агентство новостей / Василий Таран


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Я шел мимо разгромленных терминалов бывшей украинской таможни, снесенного полицейского поста, по обочинам валялись остовы гражданских машин, не переживших момента перехода армии Z через украинскую границу. Несмотря на ранее утро, было уже +27, солнце палило нещадно. Дорога становилась все хуже, чемодан — все тяжелее, мимо меня проезжали военные «Камазы» и фуры, щедро обдавая пылью. Водители с интересом смотрели на идиота-одиночку, решившего переходить границу безо всякой маршрутки.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Затем картинка сменилась — я все еще шел по ничейной территории, но мимо меня проплывали укрепленные российские блокпосты, больше напоминавшие рукотворные крепости, танки и самоходки армии Z, стоящие на боевом дежурстве и накрытые маскировочной сеткой. Наконец, я миновал последний блокпост, и увидел очередь на выезд с Украины. Вскоре я понял, что водитель из Джанкоя кинул меня дважды — ни в длинной очереди, ни в стороне от нее не наблюдалось маршруток, желавших отвезти меня в Херсон.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Вернее, маршрутки с херсонскими номерами были, но все они ехали забирать нормальных путешественников, оплативших сквозной проезд границы без выхода из салона. Я же стоял у обочины в ожидании чуда — что меня хоть кто-нибудь подберет. «Чудо» явилось в виде Сереги, мужичка средних лет, полукриминального вида и с плохими зубами. Он подписался довезти меня за 300 гривен до Скадовска — приморского городка в Херсонской области.

«Поехали сейчас, не факт, что кто-то из маршрутчиков тебя заберет, ты же один границу переходил, — настаивал мужик. — А в Скадовске — куча маршруток, мигом в Херсон уедешь».


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Так я вновь подписался на случайное путешествие, и отправился в Скадовск. Всю дорогу до этого городка Серега, считавший себя «настоящим херсонцем, а никаким не украинцем», грузил меня разговорами о политике и машинах, а заодно рассказал историю своей семьи до пятого колена. По нашем прибытии в Скадовск было около полудня. Тут быстро выяснилось, что все маршрутки на Херсон почему-то уже ушли. Около часа мы с Серегой колесили по городу, пытаясь найти попутку. Эти попытки не увенчались успехом. По пустому автовокзалу Скадовска гулял горячий степной ветер.

Впрочем, Серега оказался человеком хоть и болтливым, но все же не бессовестным. После безуспешных поисков он, потупясь, попросил еще 300 гривен, и взялся сам отвезти меня в Херсон.

«Чувствую ответственность за тебя, да и в родной город грех не съездить», — виновато пояснил Серега.

По дороге из Скадовска в Херсон мы проехали шесть блокпостов, повстречав целый набор «воинов армии Z» — от 20-летних мальчишек в новенькой форме до суровых 40-летних «спецов». Все они, кстати, были исключительно вежливы, говорили «извините» и «спасибо», это впечатляло.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

На некоторых из блокпостов дело ограничилось проверкой документов, но на трех из них мне пришлось доставать из багажника свой огромный чемодан и выворачивать его внутренности чуть ли не до зубной щетки. В итоге через полтора часа мы въехали на Антоновский мост — единственную переправу через Днепр, связывающую Херсон с Крымом. В конце февраля-начале марта на мосту шли бои, и следы сражений остались до сих пор. На обочинах дороги лежали остовы грузовиков и БМП, полицейские будки превратились в груды мусора, само полотно было покорежено взрывами, а полосатые ограждения местами были свинчены в штопор. На мосту стояла огромная пробка — к счастью, не на въезд, а на выезд из города. Шофер Серега застонал — он понял, что быстро вернуться домой у него не выйдет.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

В разгар дня в самом Херсоне стояла страшная степная жара, но внешне город изменился не сильно — ведь армия РФ взяла его почти без боев. Впрочем, иногда взгляд цеплялся за разрушенные балконы и выбитые окна зданий — следы случайных мартовских прилетов. Рекламные стенды вдоль дорог были либо сильно ободраны, либо сияли новенькими плакатами на тему «Херсон — русский город». На подъезде к центральной площади Свободы водитель Серега, как старый херсонец, хотел ловко свернуть направо и объехать вокруг площади, чтобы довезти меня прямо до места. Это не получилось — дорога вокруг главной площади оказалась плотно уставлена противотанковыми ежами.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

В центре площади стояли два военных грузовика и армейский джип с пулеметной турелью в кузове. Сама площадь была пуста, а по ее краям шла бойкая торговля российскими сим-картами «+7 Телеком». Над зданием облсовета реял российский флаг. Я распрощался с Серегой, в компании которого волею судеб провел несколько часов, с огромным облегчением — он оказался еще и автомехаником, и дико прочистил мне мозги своими автомобильными разговорами.


Федеральное агентство новостей / Василий Таран

Пройдя несколько шагов по площади, я привычно выделил картинку, достал фотоаппарат и сделал несколько снимков. Через пару секунд мне на плечо легла твердая рука. Я оглянулся — за мной стоял 25-летний парень в пестрой футболке и с «Калашниковым» на плече.

«Вы кто такой? Кто вам разрешил снимать военную технику?» — сурово спросил он.

От неожиданности я долго копался в рюкзаке и, наконец, вытащил редакционное удостоверение. Парень поизучал его секунд 30.

«Проходите», — наконец произнес он.

В этот момент я понял, что, наконец, все-таки приехал в город своего детства.