Это наша Карма! ( 2 фото )

Не имея профильного образования, которое затрагивало бы основы мозговедения, Ваня не особо парился вопросами дрессировки членистоногого населения черепной коробки. И никогда не пытался провести тонкую дифференциальную диагностику твёрдых принципов и закостеневших стереотипов. Он просто поступал всегда так, как считал правильным.


Надо сказать, что любовь к воронам в свод этих личных правил никоим боком не входила. Ну не нравились ему эти птицы. Да, он признавал, что мозгов у них если и не больше, чем у большинства прочих пернатых, то пользоваться ими это серое племя научилось всяко лучше остальных. Но, помня, какими безжалостными могут быть каркуши в поисках пропитания — не особо их жаловал. Хотя и не отстреливал всюду, где только увидит, как то предписывает негласный устав охотника. Поэтому, когда на даче завелась Карма, особого восторга не испытал.

Чем вороне глянулась именно эта дача — сложно сказать. Просто в один из погожих деньков в конце апреля она прилетела, сцапала с накрытого стола жестяную крышку от пивной бутылки — и чуть было не получила заряд дроби под хвост: Ваня как раз перед визитом на дачу побывал на утренней охоте, и ружьё с патронами спрятать далеко не успел. Но супруга придержала его за руку: мол, пусть себе летит, тебе что — крышки жалко? Ваня пожал плечами и отложил ружьё в сторонку. Оценив жест, ворона решила, что местечко и его хозяева явно заслуживают её внимания. И осталась.

Вернее, стала прилетать всякий раз, как Ваня с женой появлялись на даче. Деловито ковырялась в оставленных сумках, подбирала просыпавшиеся монетки — не иначе, кто-то из предков согрешил с сорокой — но особенно любила таскать мыло. Ваня, смеясь, уверял жену, что это карма её настигла — дескать, нефиг было из отелей мыло тырить, чтобы потом им на даче пользоваться, ибо пернатое воздаяние — вот оно, высматривает очередной кусочек.

-- Зачем ей мыло-то? - недоумевала супруга.
-- Ну кто знает? - разводил руками Ваня. - Может, у неё дома семеро по веткам, и все немытые. А может, приторговывает на птичьем базаре...

Но самым большим праздником для Кармы (так Ваня с женой прозвали ворону) оказался визит тёти Клавы. Ваня, рассудив, что уж если Прага выстояла, то и даче ничего не грозит, вздохнул, потёр опухшее и слегка оглохшее после телефонного разговора ухо и отправился готовить гостевую комнату.

Тётя Клава приехала, можно сказать, налегке — так, пара больших чемоданов, один маленький, пара икеевских синих сумок, одна дамская, одна театральная — и переноска с здоровенным котом Симоном. Кот, заменивший пожилой учительнице семью, и в молодости-то был не самым мелким представителем балинезийской породы, а после того, как тётя Клава, поставив ему двойку за мартовское поведение, коварно познакомила его с хирургическим инструментарием ветеринара, и вовсе раздобрел.


-- Симочке нужен свежий воздух! - анонсировала тётя Клава, открывая дверцу переноски. - Экология!

И достала из сумки миску формата малого тазика, а также пару увесистых пакетов сухого корма — наверняка очень экологичного. Пока Симон флегматично соображал, стоит ли экология того, чтобы почтить её своим выходом, Карма, наблюдавшая за новыми для дачи персонажами, соскочила с ветки, деловито подошла к миске и склевала пару кусочков кошачьего корма — так, в порядке дегустации.

-- Мяуууёё! - оскорбился кот, пытаясь выбраться из тесной ему в бёдрах переноски.
-- Крровное? - невинно уточнила Карма, вспорхнув от греха подальше на нижнюю ветку ближней яблони.
-- Мррязь! - не унимался кот, сумевший-таки покинуть переноску и мучительно вспоминавший теперь, с какой лапы надо начинать восползание на дерево.
-- Симочка, не трогай каку, заболеешь! - всплеснула руками тётя Клава.

Так у Кармы появилось новое развлечение — троллить тёткиного кота. Она таскала у него корм. Она опрокидывала его миску с водой. Она исполняла пантомиму «Мы летим, ковыляя, во мгле», приволакивая расправленное крыло, в паре-тройке шагов от внезапно откопавшего в глубинах своей натуры охотничьи инстинкты Симона. Тот честно крался за ней среди травы, стараясь слиться с пейзажем — и только здоровенная задница с нервно бьющим по бокам хвостом выдавала его присутствие. Когда до цели оставался один бросок, Карма взлетала на яблоню, на самую нижнюю её ветку и, склонив голову набок, невинно интересовалась:

-- Карр?
-- Мляррва! - бился в припадке кот.
-- Куррва! - не оставалась в долгу Карма.

Тётя Клава ахала, хваталась за сердце, пыталась урезонить любимца, а Ваня с супругой, покатываясь от смеха, делали ставки — научится кот заново лазить по деревьям или нет? Кот научился, хотя и крепко пожалел об этом.

Произошло это на четвёртый или пятый день их с тёткой пребывания на даче. Поболтав с подругой-учительницей (недолго, всего минут сорок), тётя Клава неосмотрительно положила телефон на стол в беседке. Небольшой, соблазнительно блестящий — у Кармы просто не было шансов устоять. Серой молнией метнулась она к столу, ухватила трубку и, тяжело взмахивая крыльями, перебралась на любимую яблоню — на этот раз повыше.

-- Ваня! Ваня! - схватившись за сердце, возопила тётя Клава, - Симон! Сделайте же что-нибудь!

Симон, горя праведным гневом, подорвался к дереву, взбежал (или всё же вскатился?) по стволу почти до середины — и замер, вцепившись когтями в гладкую кору, тихо хренея от собственной безбашенности и чувствуя, как иссякает сила инерции, зато начинает вступать в свои права сила тяжести.

-- Мляяуу! - сдавленно простонал кот, бороздя кору когтями и медленно сползая вниз.

Ваня достал из кармана свой телефон и позвонил на тёткин номер. Услышав, что из устройства в клюве раздаётся «Ах боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына!», Карма опешила, брякнула нижней челюстью о ветку и поспешила уверить всех присутствующих — мол, это не она, она приличная девушка и с навязчивыми ухажёрами не связывается — тем более, с кастрированными. Что произошло с телефоном в процессе её гневной отповеди, вы представляете.

Кот, увидев, что на него сверху падает трубка, орущая дурным голосом, решил — абзац котёнку! - и попытался то ли прикрыть голову лапами, то ли поймать злополучный девайс. Что происходит с восьмикилораммовой тушей, которая, всплеснув когтями, перестаёт держаться за ствол дерева, тоже несложно себе представить.

-- Мляк! - выдохнул кот, тяжело шмякнувшись оземь.
-- Крруто! - оценила Карма.
-- Ваня, немедленно пристрели эту пернатую тварь! - возжаждала крови тётя Клава.
-- Ну уж нет! - всхлипывая от хохота, простонал Ваня. - Это наша Карма, и мы её в обиду не дадим!