Татьяна Черниговская: «Мы все вошли в какую-то другую цивилизацию…» ( 1 фото )

Не знаю, все ли это осознали, но ясно, что мы все вошли в какую-то другую цивилизацию за последние годы. Совершенно непонятно, что это такое, но этот мир, в котором мы сейчас оказались, точно не такой, как все предыдущие тысячелетия.

Потому что, хорошо, человек двигается на лошади или на велосипеде, или на медленно идущем поезде – это одна история. А человек, который летает в космос и за шесть часов перелетает через океан на другой континент, – другая история.

И вот этот весь виртуальный мир, в котором размыты географические границы, – вы не знаете – человек, с которым вы беседуете по скайпу или он вам пишет, находится в соседней комнате или в Гималаях? Более того, вы даже не знаете — реальный это человек или нет, или это группа людей, ну и так далее.

Все как-то разъехалось. Разъехалась география, разъехалось время, разъехалась идентичность людей. И как нам из этого выпутываться – тоже непонятно. Я вообще алармистка, я не паникерша, но опасности вижу очень много, в том числе и на этом пути. Мы умом не тронемся от этого мира? Мы вообще это можем переварить, вот эти антропологические изменения, которые в мире произошли?

Ясно, что дети, которые вырастают, – это совсем другие дети, потому что они в другом совсем мире живут. Доступность информации огромная. Что с этой информацией делать?

Я помню, когда я писала кандидатскую диссертацию, был вопрос – где взять литературу? Сейчас вопрос – как от нее избавиться, куда ее деть, эту информацию? Каждый день приходят десятки статей, даже если взять (я во многих областях работаю одновременно), но, если взять любую из этих областей, то по каждой из них каждый день выходят десятки статей. Я не беру плохие статьи, даже хороших выходят десятки, научных. Значит, их не только нельзя обдумать, их даже нельзя прочесть.

Получается парадоксальная ситуация, что информация что есть, что нет. То есть она есть, а что с ней делать? Ты просто не можешь, иначе ты будешь только читать. В общем, какая-то беда. Как с этим быть, непонятно.

Также непонятно, как организовывать образование в таком случае? Я, как маньячка, все время говорю, что мы же не можем держать детей в школе по 16 лет, чтобы все это пройти. С другой стороны, мы не можем делать вид, что все закончилось на Ньютоне, правильно, потому что после Ньютона много чего произошло. Значит, если мы скрываем информацию, потому что мы ее не успеваем сказать детям, значит, мы их обманываем.

Как научить правильно классифицировать и упаковывать информацию? Вот в этом смысле компьютер – хороший пример… У меня папочка есть, называется на одном компьютере «Другое», а на другом – «Ада». Эти папки можно спокойно стереть, потому что в них гигантское количество свалки лежит. Она что есть, что нет, ее все равно разобрать нельзя. То есть это я сама с собой играю в игру, как будто я сохранила, а найти-то не могу все равно. Вот в голове-то у нас то же самое происходит.

Как это найти? Вот я хочу, чтобы всем было понятно – мозг запоминает все, мимо чего он прошел, унюхал, попробовал, услышал, потрогал и так далее. Мозг не решето, ничего не высыпается из него. Поэтому не надо слушать плохую музыку, не надо читать плохие книги, не надо всякое дерьмо есть, не надо дрянь пить, не нужно общаться с плохими людьми – это все там и осталось, весь этот яд там лежит. Вы о нем не знаете до поры до времени, во-первых. Во-вторых, мозгу глубоко наплевать на то, знаете ли вы про это или нет, потому что он своей жизнью живет, что хочет, то там и делает.

Есть еще вот такая прелестная вещь, о которой, кстати говоря, всем не вредно бы знать, – у нас есть в мозгу так называемые «Зеркальные системы». Это системы, которые открыл Джакомо Резолатти, замечательный ученый.

Они представляют собой вот что: они включаются не тогда, когда вы сами что-то делаете, а когда вы наблюдаете за тем, как это делает Другой. Слово «Другой» с большой буквы. Вообще, любой Другой. Это основа для коммуникации, основа для любого обучения. Потому что люди, у которых диагноз «Аутизм» или «Шизофрения» – у них поломаны эти системы. Они живут в своем собственном мире, совершенно не имея никакой возможности из него выйти и посмотреть на ситуацию другими глазами.

Когда говорят, да зачем ребенка учить писать, в прямом смысле писать, а не на компьютере набивать. Зачем? Он там все исправит, ни почерк, ничего не нужно. Это очень плохая мысль – вот я с другого конца начну.

В Древнем Китае люди, которые претендовали на то, чтобы занять положение высокого государственного чиновника, должны были сдавать два экзамена. Никогда не догадаетесь, что за экзамены.

Первый – каллиграфия, и не потому что он сам писал, там было сколько хочешь народу, которые вместо него будут писать, он должен уметь. Это первый экзамен, а второй экзамен тоже вам понравится – стихосложение. Это одни и те же зоны в мозгу.

Мудрая цивилизация! Потому что они понимали, что это другой тип сознания, другой тип умений. Компьютер стихи не пишет, то есть «Розы-мимозы» он напишет, но если Бродского — не напишет, потому что это другой тип ментальности, очень важный. Не потому что это искусство, а потому что это другой тип, который никто на планете не умеет, кроме нас.

Я всегда привожу примеры из личной жизни. У меня была бабушка, которая не дожила до ста лет три месяца, к сожалению. Была умней меня в восемьсот раз. И стала она в этом возрасте не слышать, что в телевизоре – она очень умная была – она мне говорила: «А что, собственно, там смотреть? Там идет сплошная реклама, изредка перемежающаяся сюжетами, за которыми я не успеваю следить – и я не разбираю, что там говорят». И я сапожник без сапог в чистом виде: я думала: ну ухо, слух. Я из Америки, еще не было здесь ничего, привезла аппаратик, который не видно было.

Она все равно: «Да громко, только все равно я ничего не понимаю». Даже это на меня не повлияло, хотя это мои профессиональные знания. Я должна была это знать. Ухо-то здесь причем? Чем больше я ей добавляю децибелов, тем хуже делаю. Это не ухо, это мозг перестал расшифровывать. Ей лезет децибелов сколько надо. Она не не слышит звук, а не идентифицирует этот звук, это совершенно другая вещь.

Стратегия учения. Забывание, отвлечение, перерывы и сон являются не помехой во владении каким-то материалом, который вы должны выучить, а помощью. Когда говорят: «ты отвлекаешься, поэтому не можешь выучить ничего» – отвлекается, и слава богу! Самое лучшее, что мы можем для себя сделать, это быстро что-то выучить и лечь спать. Потому что перевод того, что к нам в мозг попало в нужный отдел мозга, из которого вы сможете это вынуть, – для того, чтобы вынуть, нужно спать лечь. Это доказанная вещь, я говорю не анекдот, а факт нейронауки.

Я сова, если я раньше десяти вечера сяду делать что-нибудь осмысленное, не бумажки перебирать или файлы листать, а думать, мне самой писать надо или еще что-нибудь. Раньше десяти вечера – чистая трата времени, в моем случае. В моем, это не значит во всех.

Я знаю людей, которые в пять утра встают и работают как чумовые до восьми утра. Да мне лучше сразу утопиться в речке, я просто не могу этого делать и не смогу никогда – бесполезно. Вот то, что я студентам говорю и вам, извините за такую настырность, лучшее, что мы можем для себя сделать – это с собой познакомиться, как можно раньше. Я какой? Я активный или я люблю сидеть, я люблю быть на сцене и мне нравятся аплодисменты или я люблю сидеть в углу, чтоб у меня настольная лампа была, чтоб только никто ко мне не входил? Тогда я должен работать в архиве, что я лезу-то на сцену, устраиваю себе стресс? Я умный или глупый? Ну себе-то можно это сказать? Я красивая или некрасивая?

Дальше, кем я хочу быть? Может, я буду красавицей и умницей, и все. Хочу быть женой, хочу рожать восемнадцать детей, не хочу учиться в университете… Зато пироги пеку, как никто. Надо решить – моя цель какая? Всем нос утереть – это одна задача. Продвинуться в науке, потому что я хочу, чтобы мне рукоплескали, – это другая задача. Занимаюсь наукой, потому что мне страшно интересно – мой случай. Как только мне перестанет быть интересно, я закончу в первую секунду, я вам клянусь.