По Амуру. Часть 3: окрестности Николаевска ( 57 фото )

12 часов пути - это много, и на скоростном "Метеоре", рассекающем мутную воду Амуру меж поросших тайгой берегов, за это время успеваешь обжиться. Однако любой путь имеет не только начало, но и конец. В первой части я показывал индустриальные окраины Комсомольска-на-Амуре, неоконченные великие стройки в тайге и суда амурских волн. В прошлой части речь шла о глухой середине пути, красивейших приречных скалах, низвергнутых в реку китайских пагодах и о коренных народах этих берегов. Ну а впереди - окрестности Николаевска-на-Амуре, его печальный порт с паромом, самые коренные жители Приамурья - рыбы, и конечно те, кто ловит их.

"Метеор" - не самолёт и не автобус: хотя его качка похожа на турбулентность, а скорость вполне автодорожная, всё же из без малого 12 часов пути просидел в кресле я точно меньше половины. По трём салонам и курилке, которая здесь называется палубой, можно свободно ходить, а потому на своё место я возвращался разве что есть сделанный заботливой Олей сухпаёк и греться. Других пассажиров на 8-й час пути уже знаешь не только в лицо, но и по повадкам и даёшь им про себя какие-то прозвища. Общались со мной по преимуществу пьяненький дядька, ехавший из одного приречного села на рыбзавод, и облачённый в модный камуфляж подтянутый турист-охотник из Хабаровска. От первого я шарахался, тем более в адском шуме дизелей, работающих прямо под курилкой, легко было делать вид, что я ничего не слышу. Второй рассказал мне много интересного о глухих и красивых местах Приамурья, но свой блокнотик с записями об этом я потерял на Байкале. А "Метеор" всё мчался по бескрайним просторам коричневатой воды, петляя извилистым "каналом" - в мелком и широком русле Амура есть как бы ещё одно, очень глубокое (более 30 метров) и потому судоходное русло.


В давнем путешествии по Иртышу я постоянно любовался с палубы птицами. Над Амуром тоже носятся и чайки, и орлы - но только над серединой реки им делать нечего. У далёких берегов разглядеть пернатых ещё можно, но заснять - в лучшем случае так. В кадре, однако, местный король воздуха - белоплечий орлан, огромная (до 2,5 метров в размахе крыльев и до 9 килограмм веса) хищная птица, в России живущая на узкой полосе вдоль тихоокеанских берегов. Причём гнездятся орланы ближе к Магадану, зимуют - в Приморье и на Южных Курилах, а вот здесь, как и на Северном Сахалине, попадаются круглый год:


Но в первую очередь живой мир Амура - это рыба. Здесь её, по разным данным, от 109 до 132 видов - в разы больше, чем на любой другой российской реке. Подобно уссурийской тайге или тёплым заливам Приморья, мутная амурская вода - место встречи Севера и Юга. Конечно, с борта "Метеора" рыбы не видать, так что мне с ней знакомиться оставалось лишь в музеях. В Фуюане Музей Амурских рыб - одна из главных достопримечательностей, но вход туда недёшев, поэтому я ограничился аквариумом огромного краеведческого музея в Хабаровске. Вот например один из обитателей мутного Амура - белый амур: на фото это не альбинос слева, а очаровательный губастик в середине, дорастающий, между прочим, до 1,5 метров и 45 килограмм. Правее - амурский сом и распространённая на юг аж до Индокитая косатка-скрипун, которая действительно кирзово скрипит, будучи пойманной.


Очаровательная мелюзга - вьюн Никольского, щиповка Лютера и горчак Фанга:


Змееголов мне попал в кадр не в хабаровском аквариуме, а на среднеазиатском базаре, где эту рыбу, живущую в столь мутной воде, что на голове ей пришлось отрастить примитивное лёгкое, называют просто "змей-башка". Как и многие обитатели Амура, он был акклиматизирован на других концах страны при Советах:


А вот пёстрого толстолобика (и не смотрите, что чёрный), напротив, китайцы выпустили в 1952 году в крупнейший амурский приток Сунгари, и за считанные годы он расселился по всему бассейну. Интереснее толстолобика на этом кадре осетры, количеством которых (слово "изобилие", увы, ни там ни там давно не актуально) Амур уступает лишь Волге. И если стерлядь (а альбинос тут именно она) на Дальнем Востоке советский гость, то амурский осётр с характерным зазубренным силуэтом - вполне коренной местный житель:


Ну а для амурской царь-рыбы в хабаровском аквариуме места не нашлось, и потому я заснял её в Приморском океанариуме Владивостока. Это калуга, со своей волжской кузиной белугой спорящая за звание крупнейшей рыбы всех рек - калуги достигают 6 метров длины и тонны веса. Причём в отличие от белуг, у которых всех гигантов давно изловили и съели, в китайской части Амура гигантские калуги попадаются до сих пор - так, в 2018 году под Фуюанем выловили рыбу длиной 3,5 метра и весом 518 кило.


Думается, и на российской половине такие попадаются - но у нас добыча осетровых давно запрещена, и даже самый злой на москвичей рыбак знает, что с таким уловом светит ему не штраф и "изъятие орудий лова", а тюрьма. Поэтому если и попадается кому калуга в сети - её предпочитают быстренько освежевать и спрятать. Тот же хабаровский охотник, показывая мне на приречные плавни, мечтательно рассказывал о том, как жаркими летними днями калуги лежат на отмелях кверху брюхом, грея на солнышке икру - запрет на лов скорее превентивный, а мутные воды Амура скрывают ещё немало этих гигантских рыб...


Так что главная рыба низовий Амура - кета, самый массовый из тихоокеанских лососей после горбуши. На горбушовую путину в 2018 году я попадал на Сахалине и Курилах, и косяки рыбы, закрывающие в мелких речках дно, да морская вода, кипящая от плавников и хвостов в их устьях, запомнились мне надолго. На Амур горбуша ходит мало, а вот кетовая путина начинается в первых числах сентября, и в дни моей поездки всё Приамурье стояло в фальшстарте. Вот эту рыбину Оля купила в Комсомольске, пока я ездил в Николаевск - буквально на один день по всему городу возникло множество лотков с уловом:


И вот над всем этим изобилием и нёсся наш "Метеор", сам похожий на огромную белую рыбу. В конце прошлой части мы проехали Тыр, обозначавший старую китайскую границу, после Нерчинского договора 1689 года года формально проводившуюся по гребням Станового хребта, Амгуни и Амуру, захватывая Сахалин. Впрочем, и та граница была лишь на бумаге, а Россия и Китай в 1858-60 годах лишь закрепили по Амуру и Уссури фактическое положение дел. Однако ниже Тыра - земли, на которых российская государственность была первой не только де-факто, но и де-юре. В 40 минутах пути ниже Тыра встречает Тахта - первое селение вольного края:


Сейчас Тахта относительно небольшое село (500 жителей), но в 1943-63 годах она успела побыть райцнетром. Здесь попрощались со мной и хабаровский охотник, и пьяненький рыболов:


Которого ждали блестящие новизной корпуса рыбзавода. Со слов моего попутчика, хозяином тут был некий местный бизнесмен, которого вахтовики полушутя называли господином Ивановым (на самом деле фамилия была другая, но она осталась в потерянном блокноте). Набирал он также местных из сёл выше по течению, а на Дальнем Востоке это дорогого стоит! Платили, по словам моего попутчика, им что-то вроде 1000 рублей за тонну рыбы, но одна артель за день может выловить при удачном раскладе и 100, и 200 тонн. В общем, за месяц вахты выходило несколько десятков тысяч, ну и зная местного мужика, сложно поверить, что он и на себя не подлавливает.


Немного поснимал и людей на причале. Деревня и город смотрят друг на друга:


И куда ж в таком краю без чотких-пречотких пацанов?


А вот за Тахтой промелькнул белый теплоход, печально вытащенный на берег. Не знаю, как назывался он при жизни, но это явно одно из 7 судов типа №860 "Ерофей Хабаров", строившихся в забайкальском Сретенске в 1958-65 годах. Надо заметить, Большие Белые Теплоходы СССР обычно заказывал в Восточной Европе, у Польши, Югославии, ГДР и даже капиталистической Австрии, и "Ерофеи" для сибирских рек остались едва ли не единственной полностью отечественной серией. От Николаевска до Сретенска они возили рейсовых пассажиров и круизные группы, но с распадом СССР все были проданы в частные руки, и частью пошли на металлолом, а частью были переоборудованы в своеобразные речные плавбазы с цехами и общежитиями для работяг. В первой части я уже показывал "Василия Пояркова", ржавеющего на окраине Комсомольска, а ещё пару "Ерофеев" видел из окна "Метеора", но так и не успел заснять.


В какой-то момент "Метеор" вдруг резко сбросил скорость, почти остановился посреди реки и постояв пару минут, рванул дальше. Я увидел уходящую моторную лодку, и как пояснили мне местные, иные жители селений, где нет официальных остановок, просто звонят капитану и подсаживаются прямо на реке. Подозреваю, подобный финт капитан проделывает один раз за рейс - иначе таких остановок явно было бы гораздо больше.


Между тем, за плавнями Амура становятся видны пятиэтажки посёлка Маго (1,3 тыс. жителей). Основанный в 1885 году, он уже до революции стал крупнейшим селением в округе Николаевска, особенно прославившись в апреле-июне 1920 года. Тогда красные партизаны Якова Тряпицына атаковали из тайги занятый японскими интервентами город, устроив тамошней японской общине резню. С подходом основных японских сил партизаны вновь ушли в тайгу, предварительно разрушив деревянный Николаевск, а несколько тысяч русских и китайцев да семеро инженеров-англичан нашли убежище в Маго. Китайский консул в Дальневосточной республике Чжан Вэньхуа договорился с её властями дать Маго статус "международного поселения", выведя из под красной юрисдикции, и только летом 1920 года японцы эвакуировали беженцев во Владивосток. Жизнь в Маго же продолжилась и после, в 1949-2011 годах оно числилось ПГТ, а население его в лучшие времена достигало 5,5 тыс. жителей. Только лучшими временами этими не 1980-е были, как всюду на Дальнем Востоке, а 1950-е - к к моменту распада СССР Маго успел сдуться в полтора раза:


Маго стоит не на самом Амуре, а на впадающей в него реке, или скорее мощной протоке Амуркан. На карте она напоминает трахею от "лёгких" раскинувшихся в 30 километрах выше озёр Чля и Орель. В 1896 году рядом с ними на речке Колчановке было найдено золото, а вскоре Орель-Чля превратились в форменный Малый Витим. Добычу быстро перехватили Охотская (с 1897) и Амуро-Орельская (с 1899) компании, Маго сделалось перевалочной базой старателей с причалами, мастерскими, магазинами и кабаками, а на озёрах выросли многочисленные прииски с рабочими бараками, резиденциями начальства, всякими больницами да школами и даже весьма симпатичными деревянными церквями. В 1909 году добыча перешла компании "Орские Золотые Прииски" с английским капиталом и английским же специалистами (что, вероятно, и обусовило появление Международного поселения), при которых и условия труда тут были одними из лучших на Дальнем Востоке.


Конечно же, добывать золото продолжили и при Советах, но к 1950-м годам прииски Орель-Чля оскудели. Добыча сместилась на север, на реку Ул в 130 километрах от Николаевска, где в 1963 году открыли крупное месторождение, а в 1965-69, со второй попытки после пожара в 1967-м, был построен посёлок со звучным названием Многовершинный, вполне наглядно раскрывающим его пейзаж. Связанный с Николаевском автодорогой, он и перетянул у Маго роль второго центра этой стороны, и впервые услышал о Многовершинном я аж на Военно-Грузинской дорогой, ледяной ночью карабкаясь на перевал в кабине армянской фуры, водитель которой прежде работал здесь несколько лет и рассказывал об этом с нескрываемым восторгом. На "Метеоре", слушая разговоры других пассажиров, я не мог отделаться от мысли, что в Многовершинный ехало как бы не больше народу, чем в сам Николаевск.


На кадре выше - витрина краеведческого музея в Николаевске, и с орудиями старателя здесь соседствует инвентарь рыбака. Промышленный лов на Амуре начался в 1892 году, и видя, как местные и в наше время ненавидят тех, кто мешает им ловить, я начинаю понимать, от чего красные партизаны с таким остервенением резали японцев в 1920 году. Именно люди из Страны Восходящего Солнца первыми подхватили инициативу в этом рыбном месте, и в начале ХХ века владели 31 промысловым участком на реке (против 17 у русских) и 16 (против 2 русских!) на Амурском лимане. Один только Пётр (Мототаро) Симада из Нагасаки, крестившийся и принявший русское подданство, вёл промысел на 4 участках. Русские предприниматели стали подтягиваться лишь в 1910-х годах, ну а затем пришли Советы и приватизировали всех. В 1920-х годах, когда Курилы и пол-Сахалина были под властью Японии, а Камчатка или Колыма оставались слишком малолюдными для развития большого промысла, именно устье Амура превратилось в рыбную житницу Дальнего Востока - на Николаевск приходилось более трети тихоокеанских уловов СССР.


За устьем Амуркана встречает очередной рыбзавод (кадр выше), по соседству с которым и последняя перед Николаевском пристань Иннокентьевка (400 жителей), по сути дела аванпорт Маго. Приближение города чувствуется по пейзажу, совсем не похожему на ставшую привычной за 10 часов пути глушь таёжных селений:


Над соседними скалами - дачки:


Чёрный Дракон (Хэйлунцзян, как называют Амур китайцы) всё шире открывает пасть - русло реки начинает сменяться лиманом:


На волнах и берегах которого болтаются, натурально, десятки рыбзаводов на понтонах, баржах и списанных судах:


Их сюда привозят в мае, как только в море уплывает лёд. Нерестовое рыболовство - сложная штука, в особенности если речь идёт об "одноразовых" тихоокеанских лососях: раз выметав на икру, они умирают, а значит достаточно в одну путину выловить слишком много, чтобы река оскудела навсегда. Однако есть и такой предел, до которого лососей можно ловить без ущерба для численности: слишком много рыбы в нерестилищах - это вода, отравленная её гниением, дефицит кислорода и тяжёлая конкуренция среди мальков. Природа регулировала баланс сама, а у людей этим занимаются специальные институты - московский ВНИРО и владивостокский ТИНРО. Поиски этого баланса и усложняют жизнь дальневосточным рыбакам - ведь если рыба добывается по квотам, то значит, что нельзя просто пойти и наловить себе ужин! В самом выигрышным положении оказываются рыбопромышленники, чьи уловы легко контролировать. Среди частников приоритет отдаётся коренным народам, ну а крайним остаётся простой русский рыбак, тихо ставящий сеть в глухих плавнях и звереющий от ненависти к "москвичам". Зримые "москвичи" - это правительство, придумавшее ему такие законы, и промышленники - ведь "москвичом" считается любой, кто не из соседней деревни. Живых москвичей этот рыбак может и не видел никогда, но убеждён, что всю рыбу съели именно они: дальневосточная глубинка свято верит, будто в столице их кета или горбуша продаётся по 60-70 рублей за кило. Другие враги таёжного жителя - китайцы: помимо квот, ТИНРО устанавливает ещё и "проходные дни", в которые лов запрещён. В это время рыбу пропускают к нерестилищам, расположенным не в самом Амуре, а в его каменистых прозрачных притоках, однако местные видят, что рыба уходит от них вверх по течению, а что там выше за Хабаровском? Конечно же, Китай! График "проходных дней" зависит от того, сколько рыбы пришло в Амур в очередную путину, ну а местные, конечно, списывают всё геополитику: "вот пару лет назад у Путина проблемы с Америкой были, надо было ему к Китаю подластиться - и тогда вообще 8 дней ловили китайцы, 1 день мы, а сейчас вроде ничего так у Путина дела идут, крепко, поэтому 2 через 2 с китайцами ловим" - говорили мне мужики с "Метеора". На деле выходит, что власти стоят перед дилеммой - либо дать доступ к рыбе местным жителям, либо развивать рыбную промышленность для всей страны и экспорта: и на то, и на другое просто не хватит ресурсов. Власти выбирают первый вариант, но как объяснить это простому мужику, который не понимает, почему вон той лодке можно орудовать дрифтерной сетью, а ему удочку в Амур закинуть - нет.


Тем более когда ниже по течению видит мужик такие вот внушительные сооружения:


Примета низовий Амура - "заездки", совершенно фэнтезийного вида деревянные городки на сваях в сотнях метров от берега. Во время путины самая сильная рыба идёт по каналу, оттесняя тех, что послабее, на мелководье. Вдоль которого тянутся длинные сети, фактически лишь направляющие - часть рыбного потока откалывается и уходит вдоль них в ловушку-"глаголь". Расположить заездки - целое искусство, к тому же подчинённое регламенту: их нельзя ставить в шахматном порядке, ближе 2 километров друг к другу и ближе 1 километра к устьям нерестовых рек. Длина свай заездков - 20 метров, а учитывая 6-метровый слой ила на дне и не менее 3 метров высоты над волнами, глубина под заездком не может превышать 8 метров.


В дальневосточной прессе о проблемах амурского рыболовства написано немало (например, здесь или здесь), и пресса больше на стороне промышленников. Оставшиеся без рыбы местные же в подробности не вникают, а лишь срываясь ны рык сыплют "москвичами", "китайцами", "чинушами", "взятками" и "баблом". Несколько реабилитирует рыбопромышленников в глазах населения лишь то, что в отличие от всяких великих строек или добычи полезных ископаемых они набирают рабочих с Дальнего же Востока - видимо, вопрос опыта в рыбном деле стоит так остро, что даже дешевизна рабочих рук из Средней Азии, Украины или Европейской России не делает их более выгодным. В целом, в низовьях Амура в разные годы работает от 10 до 40 заездков, и в начале сентября на них жизнь кипит:


А из левобережных плавней, тем временем, показываются две полосатые трубы, и за очередным поворотом вырастает Николаевск-на-Амуре:


Трубы принадлежат ТЭЦ (1973), которая и ныне активно работает. Чего не сказать о судозаводе, основанном в 1937 году - он строил в основном промысловые суда (даже попадавшие мне в кадр на Курилах!) длиной до 120 метров и водоизмещением до 5 тыс.  тонн:


Однако тишина на ржавых стапелях теперь роднит Николаевск с Николаевом:


Нынешний Николаевск-на-Амуре - очень печальный город, однако история Русского Приамурья начиналась именно здесь: в 1850 году Геннадий Невельской из базы экспедиции практическим самовольно сделал военный пост, и сам государь-император заступился за него перед начальством, бросив исторические слова "Где был поднят русский флаг, он опускаться уже не должен". Николаевск был конечной точкой Амурских сплавов казаков под началом Николая Муравьёва-Амурского, главной базой Сибирской флотилии, центром Приморской области... но всё раздал в итоге своим детям - Благовещенску, Хабаровску, Уссурийску, Владивостоку... Некоторое оживление сюда привнесли в начале ХХ века рыбаки и старатели, но Яков Тряпицын со товарищи сделали Николаевск "дальневосточной Шушой". Последняя попытка оживить город произошла в 1934-56 годах, когда он был центром Нижнеамурской области, тянувшейся отсюда на север к Аяну и Охотску. Но теперь Николаевск - грустный райцентр (18 тыс. жителей) с бараками и хрущобами на холодном берегу:


Порт Николаевска-на-Амуре работает не круглогодично и в основном на нужды самого города - его грузооборот не дотягивает даже до 100 тыс. тонн:


Но краны живописно стоят на дамбах на фоне туманных сопок, и через узкие ворота между дамб мы входим в гавань:


С борта видны дома на Советской улице, до революции незамысловато называвшейся Первый проспект. Вот например школа сталинской эпохи:


Парочка маяков (1967), отмечающих створ:


И редкие старые дома, пережившие "художества" Тряпицына:


Таким был этот берег чуть больше столетия назад:


Гавань полнилась "шампуньками" - так называли в тогдашней России китайские речные лодки сампаны:


Портовые постройки той эпохи не сохранились до наших дней:


А "Метеор" встречает очередной дебаркадер. Кажется, такой же, как и в Комсомольске-на-Амуре, да и рядом будто тот же самый "Омик". На самом деле в КнА - "Ом-8", а в НнА - "Ом-5", и маршрут его в расписании значится просто: "Николаевск-на-Амуре - дачи".


В стороне - более капитальный дощатый причал, теперь пришедший в аварийное состояние и убранный за забор:


Как такового речного вокзала, как я понимаю, тут и раньше не было - у старого причала только павильончик наподобие автобусной остановки:


У гавани - очень северный вид:


Даже в ясные дни - это с той стороны её кадр:


Причал находится в глубине промзоны, из которой большинство прибывших почти сразу разъехались на машинах:


И едва ли не я один пошлёпал в город по раскисшей грязи:


Как нетрудно догадаться, с гостиницами в Николаевске плохо. Почитав отзывы на центральную гостиницу "Северная", я загрустил, и рискнул забронировать номер в местном хостеле с очень дальневосточным, чотко-пацанским названием "Тип-Топ". Бронировать пришлось по телефону, но уже по голосу хозяйки Светланы я понял, что кажется, всё и правда будет тип-топ. За 900 рублей (даром по меркам ДэВэ!) я забронировал одноместный номер - и это лучше делать заранее, потому что он там один. Хостел оказался запрятан в небольшую промзону, в бывшее здание советского пивзавода, вмещавшее, кажется, ещё парочку организаций, важнейшей из которых был таксопарк, сотрудники которого и принимали оплату. Хозяйка Светлана в тот день отсутствовала, но и вечером в день заселения, и вечером в день отъезда (а поселили тут ещё и на фактические сутки!) сама звонила мне узнать, всё ли нормально и лично проконтролировала, чтобы у сотрудниц была сдача.


Сам номер оказался простенький, но со всем необходимым, включая удобства и горячий душ. О том, что я ещё и блоггер, я хозяевам не говорил, но, вдвойне по меркам Дальнего Востока, могу с чистой совестью рекламировать это место:


О Николаевске-на-Амуре и его сухопутных окрестностях я ещё расскажу в следующих 2 частях, но сегодня прокатимся ещё одним плавсредством. Николаевск стоит фактически у основания Амурского лимана, и близ города ширина реки около 3 километров. Говорят, из-за этого тут не приживаются пасеки: пчёлам медом намазано именно на том берегу, вот только на обратный путь сил им уже не хватает, и в итоге они становятся кормом для рыб. Почти напротив Николаевска виднеется Подгорное - дальний выселок корейско-эстонского (!) села Константиновка. Вернее, корейцы основали в 1896 году другой его выселок Зубаревскую Падь, а эстонцы в 1910 - само Константиновское. Причём приехали на эти берега они не с Балтики, а с Сахалина, где пытались обосноваться в 1902 году. Сейчас, конечно, там вряд ли заметны и те, и другие, да и само Константиновское скрыто за сопкой. А вот в Подгорном хорошо видно большое здание гостиницы "Пять звёзд", которая фактически является николаевским автовокзалом:


Но сначала надо пересчь Амур, поэтому вернёмся в порт. Маленький знак у причала с другой стороны отмечен надписью "100 лет" - но кому и чему? Ни на 1950-й (годовщина города), ни на 1955-й (годовщина перебазирования сюда Сибирской флотилией) год он совсем не похож.


Около знака и кирпичной конторы порта с диспетчерской вышкой на крыше - уже знакомый нам "Омик", какое-то грузовое судно и собственно цель - паром. Он курсирует трижды в день - в 8:30, 13:00 и 18:00 (или 16:00 с 20 сентября до конца навигации), и 4 километра переправы обойдутся "безлошадному" пассажиру в изрядные 130 рублей. Паром - это буксир и баржа, на корме у которой небольшой павильончик с кассой и лавочками, больше всего похожий на автостанцию в маленьком городе:


Из этого домика я почти не высовывался - стоило было нам отойти от причала, как над Амуром зарядил очень северный, холодный и мелкий дождь. Навстречу прошёл ещё один паром наподобие танкодесантной баржи - кажется, это про него в прейскуранте сказано "спецрейс - 17 000 рублей".


Подгорное оказалось и правда подгорным:


Ну вот и автовокзал. Роскошный? Так и перевозчик называется "Пять звёзд"! Это название - важная часть реалий Хабаровского края, тех его мест, где далеко от оживлённых трасс, но есть хоть какие-то проезжие дороги. Схема работы очень проста - в далёких посёлках вроде Ванина, Богородского, Де-Кастри или Села имени Полины Осипенко "Пять звёзд" держит гостиницы, от которых по расписанию отправляются большие автобусы до Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре. Билеты можно покупать в интернете через rfbus.com, а можно - на стойках регистрации гостиниц или даже прямо в кафе: на этом кадре очередь стоит вовсе не за самсой и даже не за пивом (больше ничего тут не было). В гостиницах по билету даётся изрядная скидка - в Подгорном, например, 500 рублей за койко-место для пассажиров и 1200 для всех остальных. Но сэкономить, взяв билет до ближайшего пункта, не выйдет - такие уж на Дальнем Востоке расстояния: "Метеором" я доехал сюда за 5200, а билет на автобус до Комсомольска обошёлся мне в 3000 рублей... На "Метеоре" я доехал сюда за 11 часов 40 минут, и ночной автобус по расписанию должен был ехать примерно столько же. Вот только, видать из-за мокрой дороги, путь растянулся на 17 часов с 20-минутными стоянками в Богородском, Де-Кастри и ещё где-то ближе к Комсомольску. Дорога, кроме последнего часа, ещё и без асфальта, но к чести "Пяти звёзд", на автобусах они не экономят - трясло, конечно, однако не так чтобы очень. И слава богу хоть автобус шёл почти пустой...


Напоследок (кадр с парома) - минутка вмешательства в американские выборы:


А о самом Николаевске - в следующей части.

ПРИАМУРЬЕ (2018-20)

Дальний Восток-2018. Оглавление.
Байкало-Амурский маршрут (2020). Оглавление.
Средний Амур (2018)

Благовещенск. Амур.
Благовещенск. Зея.
Благовещенск. Старый город.
Благовещенск. Окраины.
Биробиджан.
Хабаровск. Амурский утёс.
Хабаровск. Вокзал, Военная гора и общий колорит.
Хабаровск. Улица Муравьёва-Амурского.
Хабаровск. Дома и улицы.
Хабаровск. Мост и база КАФ.
Нижний Амур (2020)

Комсомольск-на-Амуре. Вокзал и Амур.
Комсомольск-на-Амуре. Проспект Ленина и Дзёмги.
По Амуру. Комсомольск - Мариинское.
По Амуру. Ульчский район.
По Амуру. Окрестности Николаевска.
Николаевск-на-Амуре.
По Амуру. Чныррах и устье.