У России есть задачи поважнее большого спорта ( 1 фото )

Андрей Сорокин


Международный спортивный арбитраж исключил Россию из большого мирового спорта до конца 2022 года. То есть отдельные граждане РФ в частном порядке могут реализовывать права человека, но сами по себе – без флага и гимна. Дело же не в том, что «все колются и пилюли глотают». И не в том, что «некоторые более равны, чем другие». Это всё общие очевидности и в пользу бедных.

Дело в том, что российская общественность видит в этой спортивной дискриминации возмутительный акт ущемления национальной гордости великороссов. И правильно видит. В этом и смысл: чем более оскорблена общественность, тем более успешна эта незамысловатая операция мировой гибридной войны.

Эту слабость России международные партнеры нащупали давно. И как минимум с 2016 года (с Олимпиады в Рио) методично бьют в эту точку: в успехи российских спортсменов как показатель державного престижа и, не побоюсь этого слова, «мягкой силы».

Но есть и хорошая новость: нет никакой болевой точки. Это фантом. Механически перенесенный из советского прошлого. Раздуваемый и расчесываемый российской же пропагандой. В ХХ веке большой мировой спорт, конечно, ни разу не был вне политики. Он был фронтом холодной войны и симулятором войны настоящей. В мягкой формулировке это звучало так: «Победы советских спортсменов доказывают преимущества социалистического строя». Или наоборот: «Победы американских спортсменов демонстрируют преимущества свободного мира».

В той холодной войне Россия (=СССР) была сильным и самодостаточным игроком. Как автор и гарант Ялтинского мира, который формулирует правила игры, в том числе и правила игры в Большой Спорт. Сообразно спорт был встроен и в советскую социально-политическую повестку, в идеологию государственного строительства. Во-первых, как массовый – чисто для здоровья трудящихся. И как часть общевоинской подготовки, как гармоничная составляющая отрасли человекостроения: «Вся страна – это наш стадион». Во-вторых, как школа профессиональных бойцов для конкретного спортивного участка конкуренции с неприятелем: «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена».

Полезно это делу победы коммунизма или нет – неважно. Важно, что это осмысленная, системная, внутренне логичная политика в конкретных обстоятельствах. Сейчас реальность другая.

С 1991 года противостояния цивилизационных проектов нет. И Ялтинский мир со временем кончился. Россия стала национальным буржуазным государством «как все». По мере восстановления государственности и суверенитета, по мере втягивания России в глобальную конкуренцию, спорт высших достижений опять решили считать фронтом войны, теперь уже гибридной.

Но спорт в нынешней гибридной войне – это не совсем то, что в давешней холодной. В мировом спорте мы сейчас живем по правилам, которые установили наши международные партнеры, то есть конкуренты. А правила эти просты. Во-первых, спорт – это шоу-бизнес. «Голы – очки – секунды» – всего лишь строчки в финансовой отчетности. А «честь флага» – элемент маркетинга. Во-вторых, частное выше общественного. Для наших международных партнеров, которые опять оказались конкурентами, эти правила естественны как воздух.

Вплоть до смешного. Вот один из самых именитых охотников за «русским допингом» – главный начальник мировой легкой атлетики, британец Себастьян Коу. Однажды, когда его страна, как и весь прогрессивный мир, бойкотировала московскую Олимпиаду в самый ответственный момент тогдашней холодной войны, он в индивидуальном порядке приехал в столицу «империи зла» и под нейтральным флагом выиграл там золотую медаль. Советская пропаганда на радостях товарища Коу (и ведь много их таких было!) чуть ли не в коммунисты записала. А его мотивация была куда проще: какая такая Британия, если лично у меня карьера горит?

Теперь это правила для всех. И для нас тоже, ведь мы эту идеологию приняли на государственном уровне в 90-е. Наши российские постсоветские звезды поодиночке интегрировались в глобальный спортивный бизнес «без границ и без флагов» – некоторые более чем успешно, на зависть олигархам. Кто в глобальном бизнесе мешает жителю США Александру Овечкину быть национальной гордостью России? И корейцу Ану на пару с американцем Уайлдом тоже никто не помешал ковать сочинское олимпийское золото для России (потом отобранное).

И пока всё было тихо-мирно, ничто не мешало по советской инерции даже развлекать электорат патриотизмом. Но тут пришли «спортивные санкции», которые метко ударили именно в это беззащитное место.

На конкретном спортивном участке гибридной войны позиции России сегодня слабы. Мы не входим в узкий круг управленцев мирового спортивного бизнеса: мы и своих правил здесь не задаем, и чужие исполняем с трудом. Но при этом мы сохранили советский принцип государственного финансирования профессионального спорта. И достижения героев спорта считаем не их личным делом, а показателем национальной гордости и даже признаком державной мощи.

Вот это и есть раскоряка сознания: ждать от спортивной отрасли того, чего у нее нет. Но это субъективная раскоряка. Если государство дает спортсменам деньги, то это добрая воля государства. Если болельщики принимают близко к сердцу их успехи и неудачи, то это добрая воля граждан. Но в условиях свободы никто никому ничего не должен – ни денег, ни симпатий, ни державного престижа.

Объективно же в мировой конкуренции спорт – не приоритетное направление в государственной политике России. Сегодня есть дела и поважнее. Строго говоря, и величие советского спорта происходило от величия державы в других сферах, более системообразующих, а не наоборот.

Да, признаться, больше и нет большого мирового спорта, каким мы знали его в ХХ веке. Лишенный шарма цивилизационной соревновательности, он деградировал и как культурная сущность. Вот в этом году отменили из-за коронавируса целую летнюю Олимпиаду – и кто всплакнул?

Так что можно не переживать за гонения и ущерб патриотизму. Лучше потренироваться. А вот когда российская спортивная отрасль будет иметь в мире тот же вес, что военная мощь или атомная энергетика, тогда и озаботимся державным престижем в этом проявлении.