Неестественный отбор. Кто решает, кому рожать, а кому – нет ( 1 фото )

Всё чаще мы узнаём дикие истории, связанные с деятельностью ПНИ, психоневрологических интернатов. На всю страну гремят скандалы: то детей доводят до истощения, как в крымском детдоме "Ёлочка", то привязывают к стулу, как в Ново-Никольском интернате. А в Уктусском пансионате для престарелых и инвалидов и того хуже: там пациенток насильно стерилизуют. Почему в современной России действуют, по сути, фашистские практики? Как их преодолеть? Разбираемся с экспертами.

Автор:
Александра Машкова-Благих

Итак, в нашей стране принудительная медицинская стерилизация людей возможна, в отличие от стран, в которых когда-то процветала евгеника. Минздрав обосновал это тем, что это делается в интересах здоровья недееспособных.

То есть вместо того, чтобы защищать беспомощных и уязвимых граждан от насилия и от угрозы подвергнуться аборту, наш Минздрав их стерилизует. Не для того, чтобы решить проблему, а для того, чтобы её поглубже спрятать. Чтобы она не мозолила глаза и не тревожила общественность.

И всё чаще стали появляться какие-то дикие истории про ПНИ. Мы содержим эти учреждения на свои налоги в надежде, что профессионалы выполнят свой долг и позаботятся о гражданах, которые сами о себе позаботиться не могут. Чиновники оправдываются, что эти дикие истории – "единичные случаи", и "непременно будет проведено расследование", но они происходят снова и снова. Это уже не случайность, а закономерность.

Издевательства персонала, воровство руководства, расчеловечивание пациентов и насилие над ними стойко ассоциируются с пребыванием в ПНИ. Мы знаем, что самый страшный сон родителя ребёнка-инвалида или опекуна недееспособного гражданина – это то, что его подопечный может оказаться в каком-нибудь пансионате для инвалидов или в ПНИ.

ПНИ – это, по сути, та же тюрьма, только без срока, и попал ты туда не по своей вине. Складывается впечатление, что сам факт нарушения прав пациентов никого не волнует – волнуют только последствия и неудобства, которые эти пациенты могут доставить руководству и персоналу.

Выбирай: или стать "овощем", или стерилизация

Связывание и накачка седативными средствами – не единственные "гуманные" способы поддержания порядка в учреждениях.

Например, в Уктусском пансионате для пожилых и инвалидов женщин насильно стерилизуют. Ну как насильно – согласие на медицинскую процедуру женщина подписывает сама:

Насильно – значит взять тебя, насильно затолкать, ещё укол сделают, чтобы не сопротивлялась. Увезли, насильно заставили подписать согласие. А если не подпишешь, то попадёшь в ПНИ. Выбирай: либо психоневрологический интернат, где укол тебе могут поставить, чтобы ты как зомби ходила или как овощ валялась, либо соглашайся на операцию, чтобы не рожать,

– рассказала пациентка Уктусского пансионата Людмила Гусева.

Семья Бахтеевых также стала жертвой жестоких порядков пансионата. В 2017 году они покинули интернат и поженились. Но возможности родить ребёнка они были лишены годом раньше. Когда руководство пансионата узнало о беременности Анны, выбора ей не предоставили. Взломали дверь в комнату, увезли в больницу, где усыпили, сделали аборт и сразу перевязали трубы.

Директор учреждения подтвердила, что с 2006 года операция по стерилизации была сделана 15 женщинам, но с их согласия. Каким же было это согласие и каким образом оно было получено? Можно ли теперь проверить соблюдение процедуры получения добровольного информированного согласия?

Проверка этих структур как проходит? Те же самые ведомства, которые дают заказ, которые готовят работников, которые дают деньги, они же проводят проверку. Естественно, там легко заранее договориться и всё решить. Появление возможности общественной, волонтёрской проверки, каких-то людей, которые просто смотрят, слушают и что-то замечают, которые могут обратиться в какие-то органы для проверки, очень сильно может изменить ситуацию,

– говорит директор Агентства позитивного развития общества и социальных институтов Руслан Ткаченко.

Тем не менее, несмотря на общественное внимание к проблеме, ни искоренить, ни ограничить фашистскую практику не удаётся. Почему?

Вот что рассказала кандидат юридических наук, доцент кафедры Московского государственного юридического университета им. Кутафина Анна Козырева. Начала она издалека – примерно с конца XIX века.

Сначала – инвалидов, потом – всех неугодных

Анна Козырева: Общемировая практика по данному вопросу есть – начало она берёт с конца XIX века, когда в США зародилась наука евгеника. Некоторые называют её лженаукой. Цель её в том, чтобы запретить воспроизводить население некоторым гражданам, которые не соответствуют тем или иным критериям адекватности:

• ношение дефектных генетических признаков;
• "этнически неполноценные" люди (дети от межрасовых браков);
• люди с низким социальным статусом (во всех проявлениях. Например, если имел место факт супружеской измены, это тоже было показанием для стерилизации женщины);
• наследственные заболевания;
• склонность к сексуальному непостоянству, причём определение этого непостоянства довольно широко – вплоть до любви к танцевальным площадкам и флирту;
• умственная отсталость – её признаки трактовались довольно свободно, на усмотрение принимающих решение врачей. Например, прогулы уроков вполне могли быть отнесены к признакам слабоумия и стать показанием к стерилизации.

Например, в Швеции стерилизовали женщину из-за небольших образовательных перспектив, так как её родители не могли позволить себе очки, и она не видела, что написано на школьной доске. Её признали слабоумной и отправили в коррекционный класс. Стерилизация была проведена без её ведома – ей было сказано, что ей требуется аппендэктомия.

Людей стерилизовали тайно, с помощью угроз забрать детей в детский дом, шантажируя отказом в социальных пособиях. Аборты были разрешены только с условием дальнейшей стерилизации.

После окончания Первой мировой войны начался бум принудительной стерилизации – это веяние охватывало всё больше и больше стран (в их числе многие европейские страны, США – кстати, первая страна, где приняли закон о принудительной стерилизации и другие евгенические меры, – Канада и другие страны). До окончания Второй мировой войны официальными показаниями к принудительной стерилизации были расовые признаки, после Нюрнбергского процесса нацизм и расизм были признаны всемирным злом – страны подкорректировали евгенические законы, вычеркнув расовые показатели, и… продолжили стерилизовать собственное население, подгоняя социальные показания к операции.

Это практиковалось повсеместно до тех пор, пока вопрос не получил общественного резонанса на фоне принятия мировым сообществом демократических ценностей – это пришлось на рубеж XX-XXI веков, начиная с конца 1980-х и примерно до 2010 года. В это время страны начали активно отказываться от подобных "профилактических мер", а некоторые из них даже реабилитировали пострадавших и выплатили (и продолжают выплачивать) компенсации. В конечном итоге практика принудительной стерилизации с целью ограждения общества от "вредных" генов была повсеместно признана неэтичной.

То есть на официальном уровне те страны, на которые в нашем российском обществе принято равняться, уже отказались от принудительной стерилизации по тем или иным показаниям. Об этом говорит богатая международная практика.

Наиболее пострадавшими от принудительной стерилизации являются Германия (порядка 500 тысяч – здесь сказался опыт нацистской Германии), США (более 20 тысяч стерилизованных за 50 лет в одной только Калифорнии) и Швеция (60 тысяч).

Как мы дошли до жизни такой и почему приживаются в обществе такие идеологии, как фашизм и нацизм? Ведь здоровое общество не может принять подобные ценности!

Чтобы понять, как они оказались применимы в нашем обществе, обратимся к истории. В 1930-е годы в Германии уже сформировалась плодотворная почва для восприятия нацизма: целое поколение молодых людей, которых вырастила Первая мировая война; низкая грамотность немцев; самоубийства; падение рождаемости; вражда между городским и сельским населением; затяжной экономический кризис. Миллионы людей потеряли свои сбережения и работу – Германия в то время была фактически нищей страной. Утрата надежды на то, что Германия снова станет сильной страной, и страшная обида немцев за свою несостоятельность как нации на тех, кто находился на тот момент у власти. Также у немцев на тот момент отсутствовала национальная идея, в которой они так сильно нуждались, чтобы выйти из состояния всеобщей депрессии. И, возвращаясь к состоянию общества, которое было готово принять нацизм в 1930-е годы: там было мнение, что кто-то виноват в недостаточном развитии общества и в его проблемах.

Не наказывать жертв, а помогать

Александра Машкова-Благих: То есть это такое обвинение в порче генофонда и ослаблении общества: вот мы были бы сильные и здоровые, если бы не вы, вы и вы.

Мы входим в режим рентабельности. Отчего мы слабы? Оттого, что нашими налогами кормятся сирые, больные и прочие всячески неполноценные граждане! А давайте их уберём с глаз долой, а ещё лучше – абортируем и стерилизуем, чтобы не обращать на них внимания. Не отвлекаться.

Наше общество не стоит перед вопросом, а как изменить положение этих несчастных, а как наказать тех, кто пользуется их беспомощностью. Как открыть систему, как сделать её прозрачной и человечной. Нет, мы принимаем принцип: а давайте мы их всех стерилизуем, чтобы не париться их проблемами!

Почему мы не занимаемся злодеями, а наказываем жертв?

Анна Козырева: Потому что так проще, и местами это кажется справедливым. Общество, можно сказать, приняло эти фашистские ценности. В Германии сначала стерилизовали генетически неполноценных людей, потом – асоциальных, а потом… инакомыслящих. То есть это распространялось постепенно, и общество не сразу пришло к тому, чтобы все эти ужасы укоренились в нацистской Германии. Сначала стерилизуют немого, потом косого, потом дошли до эвтаназии – и так до экспериментов над человеческим телом.

Политологи связывают кризис капитализма с появлением нацизма и фашизма. Мы понимаем, что сейчас капитализм встал в тупик, всему миру необходима какая-то перезагрузка. Мы находимся на распутье – посмотрите, что вокруг происходит. Есть большой риск, что найдутся люди, которые выйдут с нацистскими или фашистскими лозунгами, а благодаря всеобщей цифровизации сейчас возможностей для реализации и распространения этих лозунгов становится всё больше. Мы можем слепо это принять и не заметить, так как наше общество уже с некоторыми ценностями нацизма и фашизма смирилось. Как смирилось, в том числе, и с принудительной медицинской стерилизацией по фактически селекционным причинам. Стерилизация и фашизм находятся совсем рядом!

Более того, мы видим, как успешно приживаются эти идеи в современной Украине – вспомним лозунг "Кто не скачет, тот москаль", уже два поколения выросли на нём. Мы этого хотим? Мы хотим развития нацизма в своей стране? Да и не просто нацизма, а цифрового нацизма. Страшно, да? Именно поэтому нам необходимо задуматься о наших ценностных ориентирах, о развитии нашей национальной идеи и защиты истинной свободы человека. Здесь нужно быть максимально принципиальными и жёсткими.

Однако тут неутешительный прогноз: принудительная стерилизация уже для нас, российского общества, стала нормой, которая гласит, что больные люди не имеют права на семью и продолжение рода только потому, что они больные. В сознание людей проникла мысль, что стерилизация – это благо для национальной безопасности страны. Вы только вдумайтесь! А, как говорится, благими намерениями стелется дорога сами знаете куда… Сперва стерилизуют шизофреника, потом – эпилептика, затем – глухого, затем – слепого, потом – косого, потом – алкоголика, потом – всякого инакомыслящего… Всё это развивается постепенно, только дай начало – человек ко всему быстро привыкает.