Путин и Карабах: искусство борьбы противоположностей между струйками ( 1 фото )

Вечером 17 ноября Владимир Путин в интервью «России-24» ответил на вопросы по ситуации в Нагорном Карабахе. Он сделал это после многочисленных обвинений СМИ что Россия: во-первых, предала Армению; во-вторых, “кинула” Азербайджан; в-третьих, играла на стороне народа Карабаха; в-четвертых, работала против Арцаха; в-пятых, ненавидит и хочет сместить Пашиняна; в-шестых, удерживает его у власти… Есть много других претензий, по смыслам абсолютно противоположных друг другу. Но ведь политика – это искусство двигаться между Сциллой правды и Харибдой лжи, координаты которых у каждой стороны диалога почему-то разные. Или, как говорил достойный представитель армянского народа, народный комиссар Микоян, надо идти «между струйками». Именно этот навык продемонстрировал Путин в своем рассказе про Нагорный Карабах и будущее российской миротворческой миссии.

Миссия встала вдоль линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и в Лачинском коридоре с 00:00 по мск 10 ноября, после того, как вечером предыдущего дня было подписано совместное заявление президентов Азербайджана, Армении и России. Именно в такой последовательности. Документ устанавливал с указанного времени полное прекращение огня в зоне конфликта, вывод армянских вооруженных сил и закрепление за Азербайджаном возвращенных территорий. Кроме этого ему передавались Кельбаджарский район – до 15 ноября, Агдамский район - до 20 ноября, Лачинский район – до 1 декабря с сохранением одноименного коридора шириной 5 км для связи с Арменией НКР без захваченной Шуши. Заявление гарантировало возврат беженцев под эгидой профильного комиссара ООН, обмен заложниками и военнопленными, и главное - беспрепятственную со всех сторон транспортную логистику. Правда, в Заявлении присутствовал и п.5, согласно которому «в целях повышения эффективности контроля за выполнением Сторонами конфликта договорённостей развёртывается миротворческий центр по контролю за прекращением огня». Его состав и принципы действия (sic! – это не штаб миротворческой миссии) по тексту детерминированы не были. Именно этот пункт дал возможность Турции заявлять в последующие дни о своем участии в процессе закавказского урегулирования. Таким образом, документ не только принес мир, но и оставил ряд вопросов, которые Путин и уточнил. Так как он умеет.

Президент России начал с того, что свою главную задачу совместное заявление выполнило – оно «прекратило кровопролитие». Но был озвучен и отдельный нюанс. По мнению Путина, с обеих сторон потери превысили официальные: «Я уже говорил, свыше четырёх тысяч человек погибло, только по официальным данным. На самом деле, я думаю, больше. Десятки тысяч ранены, искалечены».

Дальнейший анализ ситуации он привязал к истории азербайджано-армянского конфликта, которую он почему-то начал с сумгаитской резни: «Я вынужден напомнить, что всё это началось уже в далёком 1988 году, когда произошли столкновения на этнической почве в азербайджанском городе Сумгаите. Тогда пострадало гражданское население, армянское, потом эти события перекинулись на Нагорный Карабах». Здесь Путин лукавит. Действительно конфликт перешел в острую фазу в 1988 году после спитакского землетрясения, но его проявления фиксировались с 1986 года – момента становления национальных движений в обеих республиках СССР, которым был необходим консолидирующий их приверженцев внешний и ближний враг. Именно тогда аппарат КГБ СССР как в Армянской, так и в Азербайджанской ССР информировали шифртелеграммами председателя КГБ Крючкова и его первого заместителя Бобкова о резком ухудшении национальной обстановки. Путин говорит, что «навести порядок нужно было, защитить людей надо было, гражданское население», но тогдашнее руководство страны этого не сделало. Да, Михаил Горбачев и партийное руководство республик ситуацию полностью запустили. Но по линии “родного” Путину КГБ в 1986 году была создана специальная оперативная группа, которая базировалась в Степанакерте и пыталась, часто успешно, предотвратить столкновения националистов и погромы с обеих сторон. В ее оперативном подчинении находилось до 1991 года порядка 30 000 военнослужащих, бойцов внутренних войск, прикомандированных офицеров КГБ, МВД и прокуратуры. Именно эти люди, несмотря на постоянные выстрелы в спину, до развала СССР в 1991 году удерживали ситуацию, которая грозила перерасти в полномасштабную войну, которую окончательно прекратили бишкекские соглашения 1994 года, о которых Путин не забыл упомянуть. Они фактически зафиксировали армянскую победу, которая смогла получиться только после вывода контингента оперативной группы в 1991 году.

Кстати, оценивая прошлый опыт, Путин не сказал именно о постоянном давлении на наш контингент, часто вооруженном, со стороны экстремистских организаций каждой из сторон конфликта. Причем, если в 80-е годы Турция и Иран вели себя тише воды, ниже травы, в нынешней ситуации такого ждать не стоит. Как вторая производная проявляется османско-персидское противостояние, которое может вылиться в конфликт третьего рода, надструктурный – союз Ирана и КНР с «Туранским каганатом». Во всех этих раскладах Азербайджан и Армения только операторы, проводники стратегических замыслов глобальных игроков. Но это не будет мешать и Ирану, и Турции осуществлять прямое вмешательство в конфликт, подпитывая террористические группировки в НКР и на территории бывших советских республик. Владимир Путин резюмирует: «Прекратились боевые действия и, что очень важно, договорились о разблокировании всех транспортных коммуникаций, восстановлении экономических связей, – на мой взгляд, это чрезвычайно важно и это создаёт хорошую базу для нормализации отношений на длительную перспективу». Очень хочется в это верить, будем посмотреть.

Что еще обратило внимание в словах Путина, это его строгое стремление к соблюдению «старых правил игры» - норм международного права. Они внезапно устарели в 10-х годах нового века и это очевидно. Вот примеры:

• Проблема статуса Карабаха существует, она не урегулирована, вопрос «предстоит решить в будущем или будущим руководителям, будущим участникам этого процесса». Ни тех, ни других Путин явно не называет.
• Сам факт непризнания Карабаха, в том числе со стороны Армении, существенным образом накладывал отпечаток «на ход событий и на его восприятие». О том, когда Россия признает Арцах, речь не идет.
• Нужно время, чтобы беженцы, которые возвращаются в Карабах с обеих сторон, почувствовали себя в безопасности. Ни слова не сказано про новых беженцах , которые покидают дома, вывозя даже прах родственников.
• В 2013 году в рамках Минской группы ОБСЕ Россия сформулировала условия, которые, на наш взгляд, могли бы положить начало мирному процессу. В основе этих предложений как раз и были пункты Заявления, но без Шуши.
• Что касается города Шуша, то этот вопрос возник в ходе этого конфликта, в ходе этого кризиса, после того, как Пашинян сказал, «мы будем воевать». Путин делает парадоксальный вывод: «Поэтому и обвинения в его адрес о каком-то предательстве не имеют под собой никаких оснований».
• Турция изначально была членом Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию. Так что она находилась «внутри и международного института, международного механизма урегулирования».

Кстати, говоря о роли Турции, президент России был архи аккуратен. Возможно это связано с «газовыми надеждами», возобновлением хоть какой-то работы их «потоков». Превентивно он акцентирует внимание слушателей на «свободу азербайджанской воли»:
• «Азербайджан – это независимое суверенное государство. Азербайджан вправе выбирать себе союзников так, как он считает нужным». По мысли Путина это геополитические последствия развала Советского Союза.
• «Азербайджан возвращал территории, которые он считал (Азербайджан), но и все мировое сообщество считало азербайджанской территорией. И в этой связи он имел право выбрать любого союзника». Турция оказывает ему «известную помощь».

А потом президент России говорит фразу, которая вызвала наибольшее недоумение у аналитиков: «Можно какие угодно давать оценки действиям Турции, но трудно обвинить Турцию в нарушении международного права. Там вкусовые оценки могут быть какие угодно, но тем не менее дело обстоит именно так, как я сейчас об этом сказал». Да, возможно выстрел из ПЗРК по нашему вертолету совершила не ДПГ MIT Турции, а нерадивые бойцы азербайджанской армии. Но уж «серых волков» под пустынным камуфляжем не скроешь, как и турецкие боевые беспилотники, управляемые офицерами-операторами армии Эрдогана. Участие в чужом конфликте нарушает международное право однозначно: это наемничество.

Путин акцентирует внимание на том, что турецкие военнослужащие не будут работать на линии соприкосновения, однако в соответствии со ст.5 Заявления его подписанты «договорились о том, что Турция по просьбе Азербайджана будет принимать участие в контроле за соблюдением прекращения огня». Это, кстати, можно делать тоже с помощью боевых БПЛА: «Вместе будем контролировать ситуацию вдоль линии разграничения с помощью этих летательных аппаратов».

В целом: «Мы договорились о том, что Турция по просьбе Азербайджана будет принимать участие в контроле за соблюдением прекращения огня. Мы сделаем это совместно с Турцией, имею в виду, что у нас есть очень хороший опыт взаимодействия на Ближнем Востоке, в том числе в Сирии, где мы и в Идлибской зоне, и на границе между Сирией и Турцией вместе организуем совместное патрулирование, конвой». Остается только вопрос, где “сядет” центр контроля. Координаты фактически есть, он будет находится «на суверенной территории Азербайджана». Она, кстати, как раз включает все переданное ему по Заявлению. Похоже, Центр станет базироваться как раз в Шуше, чтобы турецкие партнеры не почувствовали себя обиженными. Ведь Путин считает, что настало время «переступить прошлое» как это сделали Германия и Франция в своих отношениях и «вместе идти в будущее». Этот пассаж, учитывая образ будущего Эрдогана, а это создание «великого Турана» в том числе и из частей России, просто поражает: «Почему мы здесь, в регионе Черного моря, не можем сделать то же самое?»

Да, можно сделать «то же самое». Только потом, в будущем, будет мучительно стыдно. Торговля газом не стоит геополитики. Перепутана основа: что первично – национальные интересы или прибыль компании, которая объявила себя «национальным достоянием». Получается, что последнее. Но у народа России есть сомнения в правильности этого императива.

Дмитрий Светин специально для РИА «Катюша»