"Как можно выходить в мехах, когда люди на копейки выживают": Шукшина пристыдила артистов ( 1 фото )

Известная российская актриса Мария Шукшина в эксклюзивном интервью Царьграду рассказала о том, что думает о ковид-истерии и жалобах "коллег по цеху" на безденежье из-за наступившего кризиса. Актриса заявила, что ей стыдно за таких артистов. Им бы не о своих кошельках переживать, а о состоянии нашей культуры…

Юрий Пронько, телеканал Царьград: – Мария, вы ковид-диссидент?

Мария Шукшина: – Ну, получается, да. "С гордостью сказала она"…

– А как так получилось? То есть вы реально за последнее время очень жёстко – я посмотрел ваши материалы, ваши публикации, ваши посты, ваши статьи – вы так прямо напалмом…

– Да я сама не ожидала, честно говоря, что я буду так напалмом жечь… Глаголом жечь сердца людей. Потому что, конечно, я не медик. Но, собственно говоря, эта проблема лежит уже не в медицинской плоскости, а в политической плоскости и даже социально-политической. Я, конечно, ни разу не общественник. Актриса, и всё…

– А что побудило?

– Знать и молчать – большой грех в Православии, понимаете. Когда зло совершается – невозможно молчать. Считаю, что нужно открывать людям глаза. Считаю, что нужно об этом говорить. И считаю, что нужно открыто, и смело, и честно свою позицию выражать.

– А в чём позиция Марии Шукшиной? Можете сейчас её обозначить?

– В ковид-диссидентстве, получается так.

– Если вам не нравится это определение, мы о нём забудем.

– Да нет, почему.

– Меня просто подкупает ваша искренность.

– Конечно, мне уже люди пишут: почему бы вам в депутаты не пойти. Некоторые советуют уже в президенты… Ой, я настолько далека от этого, настолько мне это всё не нужно, не нужно в эту систему – не дай Бог. Потому что знаем, как система перемалывает даже честных, хороших людей. Поэтому я предпочитаю высказываться, как я вижу.

Я вижу то, что происходит. Я вижу ложь, обман. Начиная с нашего телевидения, наших СМИ. Спасибо, что есть такие, как вы, Царьград. А как иначе нести правду-то людям?

Есть такие, как мы, нас, правда, мало. Мы на страницах в соцсетях высказываемся. И я сейчас стала, конечно, очень следить за всем, что происходит. Видите, я привожу высказывания наших замечательных профессоров, академиков. С альтернативным мнением.

– Что вы заметили? Мнение не вирусолога, не врача, не политика, не общественного деятеля. А актрисы и вообще человека.

– Я давно уже заметила, что людей уничтожают. Разучили, отучили их критически мыслить. Анализировать ситуацию. Это такая целенаправленная работа по оглуплению, отуплению, дебилизации населения – одним словом, уничтожению – происходит. И она происходит уже на протяжении 30 лет. Может быть, лет 30 назад я неявно это всё ощущала. А сейчас, такую парадоксальную штуку скажу, но благодаря ковиду прозрение произошло у многих, слава Богу. И продолжают прозревать. Процесс идёт. Открываются глаза. Всё в открытом доступе. Планы глобалистов вдруг стали нам известны. Появились. И читаем о глобальной зачистке населения, сокращении народов, особенно славянских народов, безусловно. Потому что они в теорию "золотого миллиарда" не входят, по Бжезинскому. Это идеолог всей этой "мировой закулисы". По этому плану с 1970 года по 2070-й должно остаться всего лишь миллиард человек…

– А вы не боитесь, что вас обвинят в конспирологии, что вы пошли не туда? Наверняка вы сталкивались уже с этим.

– Ну, нет, уже, знаете, в это время… Бедная Ольга Николаевна Четверикова и подобные ей, эти замечательные люди, конечно, через это прошли. Потому что они давно уже об этом говорят, в отличие от таких, как я. И, конечно, их как только ни называли – и конспирологами, и маргиналами, и какими-то сектантами. Как угодно. И прекрасный Валентин Катасонов, которого я тоже слушаю, говорил, что это спецоперация ЦРУ. Когда возникло ЦРУ, это было на рубеже 40-50-х годов, это была одна из первых спецопераций – "Пересмешник". Всех людей, имевших доступ к этим секретным документам, которые, прочитав, не могли с этим смириться и начинали это озвучивать, их сразу же записывали в неугодные категории. Издевались над ними. И, конечно же, увольняли. В то время, в которое мы сейчас живем, уже такого не происходит. Потому что, конечно, всё больше и больше таких людей. Там же единицы знали. Таких умных людей было просто единицы. А сейчас это всё в открытом доступе. Мне кажется, они просто поняли, что скрывать-то уже бессмысленно и бесполезно, уж очень много всплыло наверх, опять же, благодаря ковиду.

– А вы считаете, Россия очень сильно уже вовлечена в эти пагубные процессы?

– Ну конечно. Вот, вчера, например, отбили вот этот законопроект, "2КК", Клишаса и Крашенинникова. Я говорю "отбили", потому что всё-таки я там лепту свою посильную тоже внесла…

– Да, но это отбили, а, например, дистанционное обучение не отбили.

– Не отбили.

– И вы видите, какая атака идёт. Сегодня вновь мэр Собянин принял решение о пролонгации такого обучения. Это же, на самом деле, не обучение.

– Конечно, не обучение. И прекрасно надо отдавать себе отчёт в том, что они нас не оставят. То есть, допустим, вчера эта победа случилась. Они так это всё протаскивали, ювенальщину. И в прошлом году я тоже включалась в борьбу против законопроекта о домашнем насилии. Всё, конечно, под благими лозунгами делается. Понимаете, дистант, про который вы говорите, QR-коды эти все – они же тоже вводятся с целью борьбы против ковида.

– То есть предлог благородный.

– Предлог – да. Как всегда, благие намерения, которыми выстелена дорога в ад. А на самом-то деле что? Сначала мы с ЕГЭ получили какую-то полуобразованную молодёжь. Это мягко говоря.

– А вы считаете, что реально идёт дебилизация?

– Конечно.

Во-первых, это модель поведения – то, что с экранов голубых нам идёт бесконечно. То есть ненависть, злость, зависть, делёж. Какое-то бесконечное наследство, драки, обзывательство, ругательство. Какая-то нелюбовь идёт с экранов. И люди смотрят на это, и, конечно, в семье применяют всю эту историю. Вспомнить советское телевидение – всё как-то с душой делалось. Казалось бы, атеистическое время – Советский Союз. Но всё с душой делалось. И с любовью к людям. По крайней мере были такие категории, как нравственность.

– Образованность.

– Образованность была, да. Интеллигентность была. Ну всё же уходит, на глазах уходит.

Деньги не пахнут?

– Мария, а можно вам некорректный вопрос задать?

– Да.

– Вы же всё-таки актриса. Но вы из той области…

– Из какой?

– Я извинился. Из области культуры, искусства.

– Я – да, конечно.

– А на телевидении персонажи, которых, в противоположность мне, вы многих знаете ещё и лично, занимаются, как бы это помягче сказать… Вы знаете, я своей второй половине задал вопрос, она мне сказала: "Деньги же не пахнут. И людям надо жить, людям надо выживать. Почему ты их критикуешь? Может быть, они поставлены в такую ситуацию…" А если я Марии Шукшиной задам этот вопрос. Люди действительно вынуждены заниматься этой мерзостью?

– Вы знаете, мне же до сих пор предлагают какие-то сценарии. Жуткие, причём, сценарии. Я никогда не иду на сделку с совестью. Никогда. Помирать буду, кусок хлеба просить буду, милостыню пойду просить, у церкви встану с детьми – всё что угодно. Но я не пойду на сделку с совестью.

– То есть вы готовы будете пойти к церкви и просить милостыню, но никогда не будете сниматься в том, что будет противоречить вашим убеждениям и совести?

– Конечно. Ну как с этим жить.

– При том, что вам буду платить за это.

– Конечно. Для меня деньги уже давно на каком-то десятом месте, на самом деле. Но очень много искушений. Чем дальше – тем больше. Потому что ты же занимаешь определённую позицию. Это духовная война добра и зла.

– Да. А ваши коллеги, я вот всё-таки хочу понять, с вашей точки зрения, они перед этой дилеммой стоят или всё-таки вынуждены?

– Стоят. Конечно, стоят. Вот, например, я сейчас в "Инстаграм" смотрю, вот эти посты, которые вы озвучивали, гляжу – пожимает мне руку Оскар Кучера. Который был соведущим на НТВ в программе "Звёзды сошлись" – какая-то "жёлтая" программа, жуткая. Он же ушёл оттуда. И я когда увидела, что он как-то пытается проявить своё лицо, я ему, конечно, написала, говорю: какой вы молодец, что вы ушли оттуда. Потому что, конечно, при встрече я бы вам руки не подала. Просто я прошла бы мимо, и всё. Личное дело каждого, кто чем занимается. Но такие поступки… Я же знаю, какое это искушение. Потому что работы, конечно, мало. Кино не снимается, театры закрыты, проката нет. Ковид у нас, пандемия. И поэтому, естественно, искушения великие. Но всё равно это сделка с совестью. Всё равно – либо ты человеком остаёшься, либо… да, не будем.

– Я думаю, многие поняли, что вы хотели сказать. Но я неспроста об этом задал вопрос. И дело не только в денежных средствах. Хотя некоторые ваши коллеги попали в такую непростую ситуацию, сейчас говорят о том, что им существовать не на что. Вот одна из цитат, которая прозвучала буквально на днях.

Нам предложили жить на 25%. Вот так я это восприняла. На четвертинку питаться, на четвертинку дышать без надежды на завтра. Нам не предложили ничего такого, что помогало бы нам. Дайте нам, пожалуйста, артистам, льготу на продукты первой необходимости, позаботьтесь о нас,

– заявила юмористка Елена Воробей.

Вы знаете, Мария, это высказывание вызвало неоднозначную реакцию со стороны наших соотечественников. Положа руку на сердце – действительно актёры, деятели искусств, юмористы, этот жанр оказались в ситуации, когда чуть ли не нужна помощь на продукты первой необходимости?

– Да ну, нет, конечно, бред какой-то. Вообще, мне кажется, стыдно такие вещи писать. Уж простите меня, Лена, которую я знаю лично. Я тут читала и Валерия Меладзе, который говорит: давайте уже откажемся от участия в "огоньках" новогодних. Нам же надо показывать, что мы страдаем от отсутствия заработка. Слушайте, мне кажется, лучше и честнее было бы страдать от отсутствия культуры, чем от отсутствия заработка. Потому что надо более глубоко, более глобально смотреть на источник зла. Ну что же мы всё "я" и "я", "я" и "я". Послушайте, ну можно же оградить своё потребительство. Я понимаю, мы все привыкли к сытой потребительской жизни. И сейчас нас потихоньку от этого отучают, с нами торгуются. Маску будешь носить – зайдёшь в магазин, купишь. Вакцинируешься – значит, будешь путешествовать. Идёт торговля.

– Появились даже шутники: с маской на лоб – 15 рублей, а без маски на лоб – подышать – 5 тысяч. Но в каждой шутке есть горькая доля истины.

– Конечно. Вообще, каждый будет поставлен перед выбором. Две тысячи лет назад в Апокалипсисе всё написано. Либо продать-купить ты сможешь с начертанием зверя, либо нет. Но те, которые откажутся – они как раз и спасутся. И мне кажется, что чем больше сейчас людей просто будет себе ставить этот вопрос, с чем, с кем ты, как ты… Сейчас ещё это цветочки. Ягодки будут впереди.

– Что вы имеете в виду?

– Что мы ещё можем на остатках былой жизни всё-таки устроиться… Эти люди – Валерий Меладзе, Лена Воробей… В конце концов, можно продать свою квартиру. И купить какие-то меньшие квадраты и жить на них. Можно же устроиться.

– А вы знаете, я всё-таки по роду деятельности экономический аналитик, и я соглашусь с вами в той части, что эти люди, наверное, имеют определённую прослойку. Или подушку безопасности.

– Конечно. Они просто не хотят отказываться.

– В ситуации, когда семь лет у наших с вами соотечественников падают реальные доходы, встречно они могут сказать: слушайте, мы тут на 15, 10 тысяч пытаемся как-то свести концы с концами и ещё детей воспитать. А здесь…

– Несопоставимые вещи. Поэтому я и говорю, что стыдно. Не хочется сейчас называть эти все фамилии, я их всех читала, это эстрада в основном поднимает вот такие вещи: что же мы тут прямо совсем оголодаем, нищенствуем. Я читаю – мне стыдно, просто стыдно за людей. Потому что вы не знаете, как люди живут. Вы не знаете, что творится за МКАДом… Сейчас в Сети гуляет давнишнее интервью девочки. Девочка говорит, что живёт на 450 рублей в месяц.

– Да. И она плачет. Я думаю, это видео многие помнят.

– Я вообще не могу… Как папа писал: вот, он спит с зажатыми кулаками. Настолько, значит, своё сердце растормошила уже, настолько я уже не могу на это всё смотреть... Конечно, я на стороне людей. Мне даже стыдно какие-то кольца надевать, серёжки. Потому что есть люди…

– А ведь это всё вы можете себе позволить.

– Конечно. Но я уже давно это всё не делаю. Потому что я публичный человек, на меня смотрят. Как можно выходить в мехах… Я уже давно какое-то пальтишко надела. Ну, сейчас вообще жёстче, конечно. Хотя я говорю, опять же, это всё цветочки, дальше будет хуже. Почитаешь всех этих идеологов, глобалистов. Этот Генри Киссинджер, Бжезинский, там все высказывались… Нам попалась вчера цитата этого Генри Киссинджера, который говорит: нам нужен правильно организованный мегакризис. И тогда все нации примут новый мировой порядок. И все люди захотят его. Потому что дальше будет всё хуже и хуже. То есть люди будут нас просить. Это известные цитаты. Известны все их планы. Уже всё это в открытом доступе.

– А вы знаете, меня поражает то, что попадает в СМИ по поводу вакцины, вакцинации. Идёт прямо торг. Что в 2021 году это не схлынет. Что не все получат. Что не всем будет это доступно. Цинизм не то что зашкаливает, он ушёл в стратосферу.

– Да. Конечно.

Национальную идею уже придумали 1000 лет назад

– Мария, вы были одним из противников так называемого государственного регистра. И всего, что связано с личными данными. Вы наверняка знаете, чем занимается господин Греф, чем занимаются иные персонажи.

– Конечно.

– Ваш коллега Никита Сергеевич Михалков очень подробно по ним прошёлся и продолжает. Скажите, на ваш взгляд, опять-таки, человека думающего, это опасно? Наши с вами соотечественники это понимают?

– Мы доносим до них, и я вижу, как люди пробуждаются.

– Они встречно говорят: это прогресс. Это развитие.

– Конечно, говорят. Но и раньше, например… Я с марта начала это всё публиковать, посты делать на все эти темы. Мне больше людей писали: ну как, это же прогресс, ну что вы. Тогда отключитесь от своего айфона. Где вы там пишете, в "Инстаграме"?

– Закройте аккаунты.

– Закройте аккаунты, да. Ну бред. Потому что благами цивилизации всегда, всю жизнь люди пользовались. Для этого, собственно говоря, цивилизация не стоит на месте, научно-технический прогресс всегда будет расти. Но, как сказал Андрей Вознесенский: "Все прогрессы реакционны, если рушится человек". То есть тут, я говорю, первоисточник зла. Я всё время об этом говорю, о том, что у нас не выработана наша национальная идея. Они, конечно, так её боятся, как огня. Потому что глобалисты же пишут, это же из их уст мы слышим, что национализм – это то, что укрепляет нацию, то, что её объединяет. Это то, что делает нацию сильной. Почему не выработать национальную идею, которая уже выработана тысячу лет назад, нам Господь её дал. Не надо её придумывать, она есть: Святая Русь, храни веру православную. В ней же тебе утверждение. Всё же есть. И тогда все законы, которые будут вырабатываться, они тогда будут соотноситься, в нравственном плане, с этой национальной идеей. Можем мы принять этот закон или нет.

– Вот, я только хотел сказать. Вы не опасаетесь того, что вас запишут в ретрограды, в мракобесы? Что вы тянете Россию не вперёд, а назад. Я просто сталкиваюсь с этим.

– Я понимаю.

– Очень многие меня спрашивают: слушай, а что ты делаешь в этой церкви? Примерно так.

– Безусловно. Но дело в том, что я в этой ситуации, когда меня уже куда-то записали…

– А, то есть уже записали.

– Послушайте, "жёлтые" каналы – они у нас работают. И это уже происходит 15 лет в отношении моей семьи, в отношении моей фамилии, в отношении моего отца. Естественно, попадаю… Я туда не хожу и дистанцировалась от них, а сейчас уже и не то что дистанцировалась, а ещё и позволяю себе выступать против них, потому что я вижу в этом первоисточник зла. Вот то, что разрушает, уничтожает, демонизирует общество. Поэтому я в этом живу уже 15 лет. Мне уже ничего не страшно. Как угодно меня можно называть. Мне по фигу, пардон. У меня такой уже иммунитет на все эти вещи… Я просто сейчас на другой уровень немножко вышла. На какой-то, может быть, общественный больше уровень.

– А вы знаете то, что вас многие поддерживают?

– Да, я знаю.

– Когда, собственно, мы обозначили, что вы будете у нас в гостях, я получил массу писем с поддержкой в ваш адрес.

– Да? Ну, здорово.

– А скажите, как далеко вы готовы зайти? Вам же есть что терять, уж простите за прямоту.

– Конечно, есть, у меня есть дети. Безусловно, это тяжёлый, сложный вопрос для меня. Но и его я решила для себя.

Меня, конечно, не остановить. Понятно, что прессинг 15 лет идёт, и он продолжает идти. И стоит мне кого-то поддержать – сразу же идёт такое мочилово мощное. Ну, я молюсь. У меня молитва – мой щит и меч. И православные молитвы – всесильные.

– То есть вы готовы далеко пойти. Вы не намерены отказываться от своих убеждений.

– Я уже иду далеко. Я уже, наверное, все черты, какие можно было, переступила. Даже судя по моим коллегам, которые совершенно не поддерживают. Вернее, они в кулуарах жмут руки, говорят, какая ты молодец. Но при этом в публичном пространстве они не выступают.

– Достаточно подловатая позиция. Или вы этому тоже рады, что хотя бы так, а не по-другому?

– Мы все слабые люди. Я не знаю, что должно случиться в жизни, чтобы так вот переступить через это всё, чтобы не бояться. Не бояться рисковать, чтобы быть смелым. У меня был папа, например, большой пример в жизни. Я хочу быть похожей на папу. Я читаю, конечно, его публицистику потрясающую. Помимо его фильмов, рассказов. Все его мысли мне настолько сейчас близки, которые мне не были так близки, когда я в школе его читала. Я сейчас больше понимаю, о чём он говорил. Чем он страдал. Как он болел за людей душой. Когда я вела программу "Жди меня", 15 лет я её вела, и у меня первые 10 лет был вопрос: как можно любить всех людей? Как можно их любить?

– Ведь они разные. Капризные, злые, добрые…

– Конечно. К нам приходили с бедой, с трагедией своей личной. И они готовы были плакать и плакать. Ведь это же вырезалось. По 40 минут я стояла с микрофоном. У меня уже рука немела. А человек – он рассказывал свою боль. Иногда это меня раздражало. Потом я себя брала в руки, анализировала. Всё время анализировала, как это так, что это со мной… Я не хочу никого вообще осуждать, обсуждать никого не хочу категорически.

И этот вопрос у меня всё время был на поверхности. Потому что я знала, что папа любил людей. И никак у меня это в голове не могло соединиться. Я всё время искала ответы на эти вопросы. Вопрос меня мучил – настолько сердце своё растеребила. Настолько я его умягчила этой болью, страдание – оно, конечно, делает свою прекрасную работу. Вообще, страдание для русского человека – это лучшее, что можно придумать в этой жизни. Как, опять же, ни парадоксально это звучит, но это делает тебя человеком. Делает тебя личностью. И в итоге, да, удалось найти ответ на этот вопрос. И я постоянно иду в этом направлении. Я не спокойна к людям, я не безразлична к людям.

– А вы не боитесь проиграть?

– Проиграть? Ну а как можно проиграть, если ты с Богом. Нет. Слушайте, если говорить о тактических вещах, не стратегических, а тактических, конечно, мы эту битву с цифровым законом по ЕФИРу, Единому федеральному информационному регистру, тогда проиграли. Но, на самом деле Господь всегда даже зло претворяет в добро. Нет худа без добра, гласит русская пословица. Как ядерная гонка у нас была, гонка вооружений, сейчас идет цифровая гонка. Мы, конечно, не можем уступать. В зависимом положении все страны оказались. Потому что, если у тебя есть чем ответить на эту всю историю – значит, тогда ещё о каком-то суверенитете можно говорить. Если нечем ответить – до свидания, ты будешь, значит, по указке всё делать. Мы видим, что мы можем пока ещё отвечать. И нам в этом направлении, конечно, надо двигаться. Это с одной стороны. Но с другой стороны, нельзя же совсем не думать о людях.

– Вы знаете, я хотел бы разделить ваш оптимизм. Но что мешает это сделать. Уныние, безусловно, грех, я это знаю и помню. Но мне казалось, что после весеннего карантина, когда нас усадили в эти четыре стены… Я вообще был в шоке, когда видел пустые улицы Москвы. Для меня это мой город, который дышит 24 часа. У меня был комок в горле и слёзы на глазах. Мне не стыдно в этом признаться. Потому что такой Москвы я не видел никогда. Завершился карантин. Нас вроде как даже выпустили, уж простите за подобную терминологию. Но, вы знаете, ничего не изменилось. Потребительское, сверхпотребительское общество… В английском языке очень хорошее есть слово, которое не очень хорошо переводится на русский язык, касаемо ультрапотребительства. Но мне казалось, что люди, увидев произошедшее, начнут меняться. Пусть не сразу, но постепенно. Я думал, что голубой экран начнет меняться. Ну как, ребята, вы видите, в какой мы ситуации оказались? Страха, одиночества. Я с ужасом представил людей одиноких. Это, наверное, очень сложно пережить. Мария, ничего не изменилось.

– Да нет, меняется. Мы просто не очень видим и замечаем. Это же такие вещи, которые не сразу в одно мгновение происходят. А я вижу, например, наоборот, что больше единомышленников стало. Я это ощущаю. Больше поддержки людской. Потом, послушайте, мы сейчас тоже видим глобальные изменения, которые происходят наверху. Вот эта борьба государственников с либералами. Победы-то некоторые одержаны. Там ещё, конечно, поле непаханое, но победы-то одержаны.

– Но и противостоят нам весьма, очень серьёзные, влиятельные денежные люди.

– Безусловно, но как иначе. Всегда это противостояние. Всегда это духовная война, духовная брань между добром и злом. Конечно, они будут противостоять. И не надо жить в иллюзиях, что всё будет хорошо и победа, так сказать, будет даваться нам очень легко и быстро. Наоборот, спасётся малое стадо, как мы знаем. Хорошо бы попасть в это малое стадо, хорошо бы быть с Господом, чтобы попасть в это малое стадо. Мне кажется, что людям сейчас надо задавать себе эти вопросы. С кем они. На какой стороне они. Потому что выбор не то что ежедневно стоит перед каждым человеком – он ежечасно, ежеминутно стоит перед человеком. Потому что искушения, искушения бесконечные. То в одну, то в другую сторону.

Возвращаясь к "голубому огоньку"… Я, когда прочитала, подумала: ну и хорошо, не надо… Хорошо бы, если б все отказались. Не было бы этого "голубого…"

– Вы знаете, вы не одиноки. Я в этот момент тоже подумал: слушайте, ну неужели в этом-то году мы встретим без них.

– Было бы хорошо.

Потому что этот лакшери огонёк, эти меха, машины, какие-то стразы, богатство это бесконечное, неизвестной ориентации популярные люди безголосые... Смотреть невозможно. Предсказуемо, кто там будет. И как они споют, и какие песни.

– А другие каналы нам покажут ещё и предыдущие года. Это же такая вакханалия начинается.

– Почему наша страна уже 20, 30 лет смотрит "Иронию судьбы, или С лёгким паром"? Потому что это оригинальный сюжет был всё-таки. Не "огоньки" эти гламурные. Берётся сказка какая-то известная – и в граничащих с пошлостью номерах обыгрывается. Жуть. Жуть просто, что творится. А это – и комедия, и трагедия, и психологическое кино. Людям вот эти гламурные "огоньки" не нужны. Сейчас у людей такая пустота в душе, такое одиночество. При всей глобальной связанности мира. Тоже – как ни парадоксально. Все их оставили. Всем наплевать на них.

Я такая же артистка, у нас тоже позакрывались все эти спектакли. Но я-то думаю о том, что культура убивается. Я не говорю о своих заработках… Меня Господь не оставит. Своих Господь не оставляет. Надо просто сделать так, чтобы ты был своим Господу. А у меня на этот счёт абсолютная уверенность. Меня будут убивать с этой мыслью, мне кажется.