Работа над ошибками ( 10 фото )
- 16.07.2020
- 8 560
Советская культура, при всех её достоинствах, имела один (на самом деле не один, но сейчас я об одном, конкретном недостатке) фундаментальный недостаток: отсутствие традиции. Причём, дело было даже не в том, что начиналась эта культура, как «рождение нового мира», с радикальным отказом от предыдущих наработок. Нет, это можно было перетерпеть, можно было подождать, пока почва унавозится свежим дерьмом, и взрастить на перегное удивительные цветы. Но дело обстояло хуже – при каждой очередной смене курса отбрасывалось всё, сделанное раньше.
Я об этом писал, поэтому повторяться не буду, лишь напомню об удивительном феномене «повторных экранизаций», которые ни в коем случае не являлись римейками – каждый новый фильм «закрывал» предыдущий, как будто того и не было вовсе... Об этом я тоже писал? Да, точно. Повторяюсь, увы. Ладно, притворюсь, будто не помню свои прежние рассуждения, тем более, что хочу сказать на эту, довольно истоптанную мной, тему, кое-что новое.
Евгений Добренко в своё время написал для Киноведческих записок замечательный очерк, в котором сравнил три последовательные экранизации «Матери» М.Горького. Двадцатые годы, авангард, буря и натиск – гениальный фильм великого Пудовкина. Перезрелый послевоенный сталинизм – музеефикация «Матери» в псевдоакадемической работе великого Марка Донского (картина снималась уже при Хрущеве, но была замышлена ещё при великом Друге Советских Физкультурников, да и вышла на экраны до разоблачения «культа личности», так что полностью укладывается в позднесталинский канон), и, наконец, накануне распада прогнившей советской империи – прекрасная, глубокая, никому не нужная версия Глеба Панфилова, которого, почему-то, никто великим не называет (а зря). Любопытствующих отсылаю к вышепомянутому очерку, коий, увы, несколько попорчен наивным антисоветизмом хорошего Добренко, а в дополнение напомню о другой «повторной экранизации», не менее забавной по тенденции.
В конце 20-х годов тяжело больной писатель-самоучка Николай Островский сумел написать странную книгу, основанную на его собственной биографии. Там были только реальные факты, только действительно происшедшие события, однако роман балансировал на грани между символистской прозой и социалистическим реализмом. К роману приложило руки не менее пятнадцати человек, включая Серафимовича, но, тем не менее, это авторская книга, а не коллективное творчество.
Роман Островского «Как закалялась сталь» имел заслуженный успех и естественным образом возникла идея экранизировать этот бестселлер. Первым за книгу взялся Моисей Зац, мастер приключенческого жанра, создатель сценариев комедий и триллеров типа «Сумка дипкурьера». Можно было ожидать чего-то лихого и забористого, но в 1935 году работа над фильмом была остановлена. Так что первым экранизатором оказался Марк Донской, а время работы – «вторая сталинская оттепель», то есть, 1942 год, когда появилось много странных и идеологически сомнительных фильмов, которые позже пришлось оперативно изымать из проката.
Наверно, «Как закалялась сталь» - самый динамичный фильм Марка Донского. Действие раскручивается, как стальная пружина, несётся стремительно, однако использована только первая часть книги – даже Гражданская война дана не в полном объёме. Но такая ограниченность, наверно, неизбежна. Во время войны требовались мобилизующие сюжеты с изгнанием немцев с территории Украины. Павка Корчагин этого фильма – один из тысяч мальчишек, пошедших в революцию и в войну ради светлого будущего. Марк Донской показывает, что Павка, при всей яркости характера, не более чем рядовой участник грандиозного исторического процесса, капля в бурном потоке, и это выглядит более чем убедительно. Это неотразимо точно.
Но времена изменились, Марк Донской оказался заклеймён, как символ сталинистского кинематографа, и «оттепель» потребовала новой интерпретации книги Николая Островского. За дело взялись А.Алов и В.Наумов, талантливые и размашистые ребята, как и Марк Донской, успевшие повоевать на фронте, знавшие не по книжкам, что такое война, смерть и голод. В 1956 году, сразу после исторического и судьбоносного доклада Никиты Хрущева, они поставили фильм, названный – чтобы отделиться от версии Донского – «Павел Корчагин».
Здесь был уложен весь роман, от начала, до трагического погружения во тьму, а герой, сыгранный восходящей звездой и секс-символом Василием Лановым, оказалсы вынесен из ряда себе подобных на авнсцену. Он стал героем в полном смысле слова – идеальным воплощением динамики новой эпохи. Тем страшнее выглядел финал с ослепшим Корчагиным, пишущим во тьме свою исповедь. Метафора Аланова и Наумова была более чем ясна. Герой выпадал из исторического потока, эпоха яростного и злого ветра завершалась щелчком выключателя.
Гхм... Прошли годы. Наступила золотая осень реального социализма, и в 1973 году ультраконформист Николай Мащенко энергично забил гвозди в гроб легендарного романа. На телеэкраны вышла шестисерийная версия «Как закалялась сталь», шикарно украшеная грёзами, панорамами и долгими портретными кадрами героев. В отличие от предыдущих воплотителей образа Павка Корчагина, Владимир Конкин сыграл психопата. Это не отважный рядовой боец революции и не герой, увлекающий за собой силой харизмы. Это постоянно напряжённый красавец с остановившимся взглядом, устремлённым в никуда. Ему даже сны снятся с пытками и криком «Отрекись от революции!», а с женщинами у него явные проблемы. Формально фильм служил прославлению «героев революции», но зритель видел перед собой истерика, балансирующего на грани нервного срыва, и, по сути, это был типичный ревизионистский фильм семидесятых годов. В то десятилетие много снималось подобных картин, как бы исподволь внушавших советским гражданам отвращение к революции.
После фильма Мащенко читать «Как закалялась сталь» невозможно – опошлены и превращены в кич буквально все линии романа. Полагаю, что именно такова была цель завершающей экранизации легендарной книги Николая Островского.
Такие дела. А в 2000, говорят, китайцы сняли в Украине ещё одну версию «Как закалялась сталь» и это может быть очень хорошее кино, но я его не смотрел.
Я об этом писал, поэтому повторяться не буду, лишь напомню об удивительном феномене «повторных экранизаций», которые ни в коем случае не являлись римейками – каждый новый фильм «закрывал» предыдущий, как будто того и не было вовсе... Об этом я тоже писал? Да, точно. Повторяюсь, увы. Ладно, притворюсь, будто не помню свои прежние рассуждения, тем более, что хочу сказать на эту, довольно истоптанную мной, тему, кое-что новое.
Евгений Добренко в своё время написал для Киноведческих записок замечательный очерк, в котором сравнил три последовательные экранизации «Матери» М.Горького. Двадцатые годы, авангард, буря и натиск – гениальный фильм великого Пудовкина. Перезрелый послевоенный сталинизм – музеефикация «Матери» в псевдоакадемической работе великого Марка Донского (картина снималась уже при Хрущеве, но была замышлена ещё при великом Друге Советских Физкультурников, да и вышла на экраны до разоблачения «культа личности», так что полностью укладывается в позднесталинский канон), и, наконец, накануне распада прогнившей советской империи – прекрасная, глубокая, никому не нужная версия Глеба Панфилова, которого, почему-то, никто великим не называет (а зря). Любопытствующих отсылаю к вышепомянутому очерку, коий, увы, несколько попорчен наивным антисоветизмом хорошего Добренко, а в дополнение напомню о другой «повторной экранизации», не менее забавной по тенденции.
В конце 20-х годов тяжело больной писатель-самоучка Николай Островский сумел написать странную книгу, основанную на его собственной биографии. Там были только реальные факты, только действительно происшедшие события, однако роман балансировал на грани между символистской прозой и социалистическим реализмом. К роману приложило руки не менее пятнадцати человек, включая Серафимовича, но, тем не менее, это авторская книга, а не коллективное творчество.
Роман Островского «Как закалялась сталь» имел заслуженный успех и естественным образом возникла идея экранизировать этот бестселлер. Первым за книгу взялся Моисей Зац, мастер приключенческого жанра, создатель сценариев комедий и триллеров типа «Сумка дипкурьера». Можно было ожидать чего-то лихого и забористого, но в 1935 году работа над фильмом была остановлена. Так что первым экранизатором оказался Марк Донской, а время работы – «вторая сталинская оттепель», то есть, 1942 год, когда появилось много странных и идеологически сомнительных фильмов, которые позже пришлось оперативно изымать из проката.
Наверно, «Как закалялась сталь» - самый динамичный фильм Марка Донского. Действие раскручивается, как стальная пружина, несётся стремительно, однако использована только первая часть книги – даже Гражданская война дана не в полном объёме. Но такая ограниченность, наверно, неизбежна. Во время войны требовались мобилизующие сюжеты с изгнанием немцев с территории Украины. Павка Корчагин этого фильма – один из тысяч мальчишек, пошедших в революцию и в войну ради светлого будущего. Марк Донской показывает, что Павка, при всей яркости характера, не более чем рядовой участник грандиозного исторического процесса, капля в бурном потоке, и это выглядит более чем убедительно. Это неотразимо точно.
Но времена изменились, Марк Донской оказался заклеймён, как символ сталинистского кинематографа, и «оттепель» потребовала новой интерпретации книги Николая Островского. За дело взялись А.Алов и В.Наумов, талантливые и размашистые ребята, как и Марк Донской, успевшие повоевать на фронте, знавшие не по книжкам, что такое война, смерть и голод. В 1956 году, сразу после исторического и судьбоносного доклада Никиты Хрущева, они поставили фильм, названный – чтобы отделиться от версии Донского – «Павел Корчагин».
Здесь был уложен весь роман, от начала, до трагического погружения во тьму, а герой, сыгранный восходящей звездой и секс-символом Василием Лановым, оказалсы вынесен из ряда себе подобных на авнсцену. Он стал героем в полном смысле слова – идеальным воплощением динамики новой эпохи. Тем страшнее выглядел финал с ослепшим Корчагиным, пишущим во тьме свою исповедь. Метафора Аланова и Наумова была более чем ясна. Герой выпадал из исторического потока, эпоха яростного и злого ветра завершалась щелчком выключателя.
Гхм... Прошли годы. Наступила золотая осень реального социализма, и в 1973 году ультраконформист Николай Мащенко энергично забил гвозди в гроб легендарного романа. На телеэкраны вышла шестисерийная версия «Как закалялась сталь», шикарно украшеная грёзами, панорамами и долгими портретными кадрами героев. В отличие от предыдущих воплотителей образа Павка Корчагина, Владимир Конкин сыграл психопата. Это не отважный рядовой боец революции и не герой, увлекающий за собой силой харизмы. Это постоянно напряжённый красавец с остановившимся взглядом, устремлённым в никуда. Ему даже сны снятся с пытками и криком «Отрекись от революции!», а с женщинами у него явные проблемы. Формально фильм служил прославлению «героев революции», но зритель видел перед собой истерика, балансирующего на грани нервного срыва, и, по сути, это был типичный ревизионистский фильм семидесятых годов. В то десятилетие много снималось подобных картин, как бы исподволь внушавших советским гражданам отвращение к революции.
После фильма Мащенко читать «Как закалялась сталь» невозможно – опошлены и превращены в кич буквально все линии романа. Полагаю, что именно такова была цель завершающей экранизации легендарной книги Николая Островского.
Такие дела. А в 2000, говорят, китайцы сняли в Украине ещё одну версию «Как закалялась сталь» и это может быть очень хорошее кино, но я его не смотрел.
Материал взят: Тут