ПОЧЕМУ МИХАИЛ КОНОНОВ НЕ ЛЮБИЛ "БОЛЬШУЮ ПЕРЕМЕНУ" ( 8 фото )

Сегодня исполняется 80 лет со дня рождения Михаила Кононова (1940-2007), который отличался резкими высказываниями и о коллегах, и о работе своей.

Особенно невзлюбил Кононов принесшую ему славу роль учителя Нестора Петровича в фильме «Большая перемена».

Попробуем разобраться, - почему?

Здесь надо привести слова Николая Бурляева, который, жалея актрису Наталью Богунову, посетовал:

«Богунова начинала с ролей чистых, юных и воздушных героинь, но потом была «Большая перемена», сыграв в которой она как актриса подписала себе смертный приговор. Я никогда не был в восторге от этого фильма, нам, ориентированным на Тарковского и Германа, сериал с высосанным из пальца сюжетом казался несерьезным».


КОНОНОВ И БОГУНОВА В "БОЛЬШОЙ ПЕРЕМЕНЕ"

Так вот, Михаилу Кононову кинематограф сразу вскружил психику… серьезностью предлагаемых ролей. Судите сами: «До свидания, мальчики» Михаила Калика (1964), «Начальник Чукотки» Виталия Мельникова, «Андрей Рублев» Андрея Тарковского (оба 1966), «В огне брода нет» Глеба Панфилова (1967), «На войне как на войне» Виктора Трегубовича (1968).

Большинство из этих фильмов имели трудную прокатную судьбу, но их пересматривают до сих пор.

Кононов утверждал:

«Если говорить о признании в профессиональных кругах, то больший успех принесла мне небольшая роль Фомы в картине «Андрей Рублёв». А массовый успех, какой имеют «Большая перемена» или «Гостья из будущего», меня не волнует. Я просто отдал свой профессиональный долг».


"АНДРЕЙ РУБЛЕВ"

В Малом театре, в штате которого Михаил состоял, серьезного играть не давали. Только присмотревшись к киноролям парня, решили поручить ему Хлестакова. На репетиции с Бабочкиным («Городничий») Кононов упрекнул того в непрофессионализме.

Из театра Михаила выжили в штат киностудии имени Горького. Какие последствия это имело? Если раньше он мог придирчиво перебирать сценарии, то теперь вынужденно подписывался на заведомо проигрышный материал.

Несмотря на шлак, Кононов дождался опять ролей у Панфилова («Начало»; 1970) и Мельникова. Более того, Мельников в «Здравствуй и прощай» (1972) открыл в Кононове востребованный кинематографом тех лет типаж: шукшинский чудик. Кононов вполне мог занять нишу Никоненко, Золотухина, Брондукова.


"ЗДРАВСТВУЙ И ПРОЩАЙ"

Но сразу после «Здравствуй и прощай» он оказался в «Большой перемене».

«Когда я прочёл сценарий «Большой перемены», то просто пришёл в ужас и сказал себе: «Ну, если я и это смогу преодолеть, тогда, наверное, я крепкий актёр». 

Допускаю, что сценарий вызывал сомнения массой условных ситуаций, ведь перед нами гротесковый перевертыш: взрослые играют в школу. Эдакий «Багси Мэлоун» наоборот (в этом фильме Алана Паркера, ребятишки лихо изображали гангстеров). Для преодоления материала требовались актеры, понимающие специфику юмора и режиссер, знающий куда это вести.

Все сложилось, и зритель картину не просто принял, - полюбил.


Ставил «Большую перемену» Алексей Коренев. Его дочь вспоминала:

«Миша вёл себя на площадке, как актёр, который категорически не доверяет режиссёру. Сидел в сторонке, демонстративно читал журнал и всем своим видом подчёркивал, что он случайно попал в фильм».

Настоящий скандал разгорелся, когда Кононов не поделил эпизод с Юрием Кузьменковым. Об этом рассказывал сценарист «Большой перемены» Георгий Садовников:

«Не сдружился Кононов и с Юрием Кузьменковым, который играл Ваню Федоскина, старосту 9-А класса. …Помните их совместный эпизод, когда Нестор Петрович приходит на шинный завод просить Федоскина о возвращении в школу и между ними начинается перепалка? Актеры так вошли в роль, что затянули сцену минуты на три. Каждый хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. Коренев почувствовал неладное и сделал Кононову замечание. Попросил переиграть эпизод, но Миша наотрез отказался. Дошло до откровенной брани... Кононов в сердцах рубанул воздух рукой, развернулся и ушел. Съемка была сорвана. Вечером директор фильма провел с Мишей воспитательную беседу. Актеру объявили выговор и предупредили: в случае повторения инцидента его накажут материально — лишат премиальных. Миша подчинился. На следующий день эпизод сняли с первого дубля».


КУЗЬМЕНКОВ И КОНОНОВ В "БОЛЬШОЙ ПЕРЕМЕНЕ"

А вот что думал о Кононове Кузьменков:

«У нас было много встреч. Не могу назвать их приятными. Скажу одно: как актер, он был очень хороший, очень сильный. Другое дело, что… комплексы, комплексы, комплексы... Эти комплексы ели его изнутри, губили: и здоровье его, и творчество. Какая-то боль невысказанная. Вот он считал, что «Начальник Чукотки» - его звездная роль, что лучше не было и быть не может. А «Большой перемены» стыдился. Никто не стыдился: ни Леонов, ни Яншин, ни Збруев. Всех приглашали на юбилеи картины, все приходили. А он чего-то не хотел, сторонился нас. Среди сильных актеров не захотел быть равным, хотел быть первым всегда...»

На мой взгляд, Кузьменков не совсем прав. «Большую перемену» Кононов не любил, поскольку с нею пришла народная любовь и, как казалось актеру, обрубила желание режиссеров снимать его в серьезных картинах. «Большая перемена» заставила рассматривать Кононова в плане все больше гротесковом. Кононов нашел себя в сегменте детского кино: «Финист - Ясный Сокол», «Пока бьют часы», «Кольца Альманзора», «Андрей и злой чародей», «Гостья из будущего».


"ФИНИСТ - ЯСНЫЙ СОКОЛ"

Подарком были для него роли в «Двадцать дней без войны» Алексея Германа, в «Сибириаде» Андрона Кончаловского. Но попытки больших драматических ролей в фильмах «Таежная повесть» (1979) по Виктору Астафьеву и «Василий и Василиса» (1981) по Валентину Распутину потерпели зрительский крах, да и кинематографисты их не больно заметили.


"ВАСИЛИЙ И ВАСИЛИСА"

И я вполне понимаю неудовольствие актера. Фильмы, где в реале выкладываешься, почти никто не заметил, а космический пират Крыс или сделанный одной краской, как ни крути, Нестор Петрович живут в сознании зрителя десятилетиями. Будь у Кононова хотя бы отдушина в театре, он бы не так сильно на этом фиксировался. Но раздражение не имело выхода, копилось и в результате привело актера к разочарованию профессией вообще.

Наблюдая свой творческий путь с высоты протекшего времени, Кононов все больше убеждался, что наименее подвержена забытью четырехсерийка про вечёрку и если раньше он мог сказать сценаристу «Большой перемены» Садовникову:  «Знаешь, Жора, а неплохой человечек у меня получился!», то теперь заносил в мемуары:

«В многосерийке «Большая перемена» был собран весь цвет четырех поколений актеров, начиная от популярных народных до только что закончивших театральные училища. Мне приходилось оправдывать фантасмагорические ситуации и несуразный текст. О «Большой перемене» много писали, и с успехом она прошла за рубежом. Вот такой силы таланты были в то время в России. Любой бред в их исполнении выглядел милым и обаятельным, а главное – искренним»

Но фильму это, ни в коем случае, не повредило.

Как и народной любви к актеру Михаилу Кононову.