Русско-китайский удар по рукам Вашингтона ( 2 фото )

Оценка статуса мировой державы, прежде всего, зависит от того, по каким критериям проводится сравнение. Если с точки зрения экономического потенциала, то на мировой арене лидируют КНР и США, однако с позиций военно-промышленного комплекса – сверхдержавами являются США и Россия.

Будучи обладателями крупнейших потенциалов стратегических сил, Москва и Вашингтон являются единственными игроками, имеющими в своем распоряжении активную систему предупреждения о ракетном нападении. Причем концептуальная ценность этой системы заключается не только в том, что она способна на превентивное обнаружение пусков ракет агрессора, но и во вкладе в стратегическую стабильность, вытекающем из строгой слежки двух гегемонов друг за другом.

До 2016 года Китай, занимавший нейтральную позицию в аспекте российско-американских отношений, выступал в синергии с глобалисткими планами транснациональных «вашингтонских» элит, а потому продолжая декларировать политику «дружбы со всеми», не рассматривался Москвой как стратегический союзник. После смены президента США и начавшегося внутреннего конфликта в американском истеблишменте концепция изменилась, идеи глобализма начали буксовать, а Китай стал понимать, что вскоре окажется в роли врага, а не партнера.

С началом политики одновременного давления против двух полюсов Вашингтон буквально стал вынуждать Пекин отказаться от логики невмешательства. Демонстрируемая США непоследовательность действий, пренебрежение подписанными договорами, нерыночные нападки и попытки откровенно тормозить экономическое развитие КНР, привели к ситуации, когда сближение с Кремлем стало рассматриваться Китаем как не менее значимая задача, нежели альянс с Пекином для Москвы.

Когда же Вашингтон перешел к созданию очагов напряженности в критически важных для Китая сферах – от Гонконга, Южно-Китайского моря и Центральной Азии, до давления на экспорт и импорт технологий, Россия стала самым частным пунктом посещения Си Цзиньпина. Свыше 30 двусторонних встреч между Владимиром Путиным и главой КНР прошло с 2013 по 2019 год, причем большая их часть к концу этого периода.

С тех пор совместные заявления о неприемлемости однополярного мира стали нормой, а сближение государств, после череды совместных учений начало приобретать стратегический, а не тактический характер.

Свой первый визит нынешний министр обороны КНР символично совершил именно в Россию, присутствие ВМФ РФ в регионе Тихого океана и ЮКМ стало нарастать, а на политической арене Москва и Пекин работали над собственной версией многополярного мира — институтами БРИКС, ШОС, АТЭС, ЕАЭС…

В результате, США, несмотря на все бравурные заявления, оказались в сложной ситуации — в строительстве военной-индустриальной базы, расчетах огневой мощи и обеспечении силового господства, они надеялись на конфликт по отдельности с каждой из сторон, а не на одновременную борьбу со второй и третьей армией мира. По этой причине недавнее заявление Владимира Путина на площадке дискуссионного клуба Валдай, о помощи Москвы в строительстве СПРН для Китая, во многом провело Рубикон, окончательно утвердив печальный факт для Вашингтона.

Дело в том, что «помощь» в строительстве «купола» гарантирует унификацию российской системы предупреждения о ракетном нападении с ее китайской версией. А, следовательно, Москва не просто предоставляет Пекину технологии, которые ранее имелись только у нас и у США, но и расширяет наш «стратегический щит» за счет разведывательных возможностей Китая.

Концептуально система предназначена для обнаружения раннего пуска баллистических ракет противника и выигрыша времени для нанесения ответно-встречного ядерного удара. С технической точки зрения это двухэшелонная система, состоящая из наземных РЛС различного диапазона работы и орбитальной спутниковой группировки. В США СПРН устроена схожим образом, поэтому обе системы беспрестанно следят друг за другом, готовые по траектории пуска немедленно вычислить конечную цель.

Проблема для нас заключалась лишь в том, что после распада СССР многие РЛС наземного базирования, входившие в общую систему, остались в границах отделившихся государств, в то время как СПРН США лишь расширилась.

Военным нашей страны пришлось уйти из Прибалтики, Украины и Азербайджана, сохранив внешние элементы лишь в Белоруси и Казахстане. Закрыть «белые пятка» удалось лишь в 2018 году и только путем упорного строительства новейших (значительно более мощных) станций на собственной территории.

Станции метрового диапазона теперь несут боевое дежурство в Оренбургской, Иркутской и Ленинградской областях, «дециметровые» РЛС — в Алтайском крае, Калининградской области, в Краснодаре и под Красноярском. «Перекрывающие» станций вскоре появятся в Крыму (в Севастополе), Коми, Мурманской и Амурской областях. И, тем не менее, источники угроз для России могут находиться вне этого периметра, в частности, в зонах мирового океана, по большей части оставшихся для отечественной СПРН незащищенными.


Для фиксации пусков баллистических целей на море и противостояния воздушным группировкам войск также необходимо иметь сплошное радиолокационное поле из боевых порядков РЛС различного диапазона. И именно в этом деле нынешний рывок в военно-техническом сотрудничестве России и КНР открывает для обеих стран новые возможности.

Китай отчасти получает способность знать то, что ранее знала только Россия, а Москва доступ к китайским элементам системы для расширения зоны своей видимости.

РЛС Китайской Народной Республики (стационарные объекты, направление которых задается на этапе строительства) по большей части зондируют Тихий океан. Слежение за российским направлением без физического перемещения этих станций (размером многоэтажный дом) невозможно, поэтому на обороноспособность нашей страны подобная синергия на данном этапе не повлияет. Чего нельзя сказать о возможностях США.

Китайская часть СПРН, включенная в российский материнский сегмент будет в первую очередь отслеживать флот и американские ракеты средней дальности, которые вскоре обязательно появятся в регионе в массовом порядке (ввиду расторжения ДРСМД и налаживания их выпуска).

Кроме того, Россия не ограничивается одной лишь КНР. Несколько дней назад было получено разрешение на строительство загоризонтной РЛС в Египте. Вскоре ожидается получение тех же прав на монтаж станции в Иране и, разумеется, Москва не исповедует в данных сделках меценатский подход.

Так из резервных фондов России накануне принятого решения было выделено несколько миллиардов рублей на закупку электроники для военной сферы и космоса. То есть виду вероятных диверсий и будущих попыток по технологическому эмбарго Москва заранее озаботилась созданием стратегического резерва, необходимого оборонке до момента налаживания собственных производств. И при других обстоятельствах специальные технологии и образцы микроэлектроники, требуемые нашей стране (по всей видимости, планируемые к закупкам в Китае), Пекин не стал бы делать предметом внешнего экспорта.

Помимо этого ликвидация ДРСМД руками США резво увеличила значение СПРН для обеспечения безопасности обеих стран, поэтому передача критической оборонной технологии должна рассматриваться еще и в контексте неопределенного по длительности окна возможностей — периода ухудшения отношений между Пекином и Вашингтоном и их улучшения с Москвой. Ведь даже с учетом явного прорыва в вопросе обеспечения собственной обороноспособности, благодаря «подарку» России, Китай все-равно создал бы свою СПРН, особенно с учетом шагов США в последнее время. Но в этом случае об объединении потенциалов речи бы уже не шло.

Сложившееся положение стало еще одним доказательством прочности дуумвирата России и КНР, как флагманов многополярного мира. Китай предоставляет союзу экономические возможности и политическую поддержку в международных институтах, Россия — военный щит и стратегические ресурсы. В сумме это благотворно способствует снижению рисков начала Третьей мировой войны, а также провалу изначальных планов Вашингтона развалить своих конкурентов по очереди.