Царственные дети, декольте и Каравак ( 6 фото )

Придворный художник Петра Великого, Луи Каравакк (1684 —1754) в 1715 году заключил с Лефортом контракт на 3 года о поступлении на русскую службу живописцем. Приехал на время, остался на всю жизнь.
Ничем особенным не выделялся – так, рококо и рококо. Но вот любопытный факт: в 2007 году портрет императрицы Анны Иоанновны, выполненный неизвестным мастером XVIII в. по работе Каравака, оценивался на немецком аукционе в 60.000-70.000 евро.

Впрочем, его портреты детей выдающиеся; особо хороши портреты Елизаветы и Петра Петровичей, чьи маленькие детские тела написаны обнаженными в позах античных богов по традициям XVIII века, поклонявшегося античности.


Этот портрет, неслыханный по всем временам - обнаженная царственная особа, долгое время тайно хранился в Екатерининском дворце.

Будущая императрица Елизавета Петровна, дочь Петра I и Екатерины I, изображена обнаженной в образе Флоры, лежащей на синей, подбитой горностаем мантии — знак принадлежности к императорской семье. В правой руке она держит миниатюру с портретом Петра I, к рамке которой прикреплена Андреевская синяя лента.

Изобразив обнаженной царскую особу, Каравак допустил невиданное в глазах русских православных людей кощунство и незнакомую до сих пор русскому искусству вольность. Конечно, не обошлось без императорского высочайшего повеления.


Портрет царевича Петра Петровича
в детстве

Эрмитаж, Санкт-Петербург


Царевич Петр Алексеевич и царевна Наталья Алексеевна
1722

Государственная Третьяковская галерея,Москва


Портрет Натальи Петровны
1722
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург


И Гроот, по Караваку
Царское село

Вот что пишет Русский музей:
Гроот создал замечательную, поистине драгоценную «вещицу» рококо. Он выбрал в качестве основы медную пластинку горизонтального формата и оформил ее удивительной по орнаментальному богатству серебряной рамой. Художник подчеркнул капризный изгиб нежного тела, окружил его мягким и редкостным горностаевым мехом, передал изящество маленькой головки и кокетливый жест пухлой ручки, демонстрирующий венок из цветов. Плавные переходы от одной пластической формы к другой рождают дополнительные нюансы воздушного слоя, будто окружающего объемы и смягчающего контрасты. Холодный голубовато-серый колорит произведения гармонично сочетается с цветом серебряной рамы, прихотливые контуры тела и складок драпировки вторят усложненным линиям гирлянд и цветочных букетов, гофрированных раковин и развивающихся лент той же рамы.