Хасан. Часть 3: Краскино и Три Границы ( 58 фото )

Заглавный кадр снят с территории России, сторожевая башня стоит на территории Китая, а мост за ней соединяет Россию с Северной Кореей, которой принадлежит задний план. Хасанский район знаменит природными красотами вроде показанного в прошлой части мыса Гамова, но в первую очередь здесь - дальнее пограничье. Сегодня проедем в стороне от моря - через старинное Краскино (3,2 тыс.) в последний российский посёлок Хасан на Туманной реке у границы.

В районную Славянку на автобусе удобно возвращаться вечером, а вот с утра на юг не идёт ничего. Но мы, конечно, знали что делать, и лишь 7 километров до трассы я предпочёл доехать на такси. На повороте под зубчатыми скалами нас почти сразу подхватил не по профессии весёлый ФСИНовец, за 70 километров пути успевший много рассказать о здешних буднях. О поведенческих различиях арестованных китайцев и корейцев я здесь и здесь рассказывал именно с его слов. Попадаются соседи часто: китайцы - больше на суше, корейцы - больше на море, китайцы - как конкретные браконьеры и контрабандисты, а корейцы - как просто несчастные рыбаки, без компаса и навигатора нарушившие морскую границу. И суд по ним, конечно, принимает разные решения, но в ожидании суда несколько месяцев в камере томиться приходится и тем, и другим.
Краскино встречает куполообразной сопкой с монументом на вершине и рисунком на автобусной остановке у въезда. Сюжет один и тот же - победа на озере Хасан:


Лишь в 1940 году Краскино стало ПГТ, но фактически это самый что ни на есть уездный город, не имевший такого статуса лишь в силу бюрократических причин. Приморская область, тогда доходившая до Чукотки, делилась на "округи", размером сопоставимые где-то с волостью (Командорские острова), а где-то с хорошей губернией. Южно-Уссурийская округа с центром во Владивостоке явно была из вторых, и среди её городов и весей вполне можно выделить пару-тройку "неофициальный уездников". В 1867 году Новгородский пост на берегу моря (ныне Посьет из прошлой части) был дополнен Новокиевским постом, прикрывавшим его с суши. А в 1869 году здесь разместилось Южно-Уссурийское пограничное комиссарство, в тогдашних реалиях орган куда более серьёзный, чем любая гражданская администрация. Власть подкрепила сила оружия - в 1880 году в Новокиевском посту дислоцировался 2-я Уссурийская конная казачья бригада, позже из казаков переведённая в регулярную армию как Приморский драгунский полк. Ведь соседняя Маньчжурия тех лет живо напоминала Дикий Запад, и бичом её пограничья оставались шайки хунхузов.


Но казаки и вообще русские в этом краю быстро сделались меньшинством: из-за Туманной реки (она же Туманган и Тумэн-Ула) в Россию переселялись корейцы. К приходу русских их уже жило здесь несколько тысяч - Корея так глубоко увязла тогда в Средневековье, что даже тяжело больной Цинский Китай годился для переселения. С приближением России сеульский двор ещё и выставил на Тумангане войска, которые были обязаны кормить крестьяне, и от поборов да произвола народ побежал на север ещё быстрее. Корейцы неуклонно прибывали весь конец 19 века, селясь всё дальше и дальше от Тумангана. В 1903 году Россия, явно рассматривавшая Корею как перспективное направление "проекта Желтороссия", упростила для её жителей получение русского подданства, что стало одной из причин русско-японской войны: премьер-министр Ито Хиробуми честно предлагал России разделить сферы влияния по Тумангану. Российские чиновники тогда не восприняли "япошек" всерьёз, и вскоре об этом пожалели, но ещё больше сожалеть пришлось попавшим под японскую власть корейцам. Границу натурально прорвало, и к концу царской эпохи в Приморье жило уже более 100 тысяч корейцев, составлявших шестую часть его населения. Я уже показывал остатки Корейской слободы Владивостока, и в целом расселиться корейцы к тому времени успели по всему Приморью. Но здесь они составляли подавляющее большинство населения, более 90%, и именно Новокиевское (с 1900 года ставшее селом), а не Владивосток, были центром формирования Корё-сарам. Негласным его лидером с 1880-х годов был купец и основатель первой русско-корейской школы Чхвэ Дже Хён, в крещении ставший Петром Цоем. Про "Звезду по имени Солнце" пел не его потомок - почти на всех здесь было 4 фамилии: Ким, Цой, Ли, Пак. А например революционер Ан Чун Гын, в 1909 году убивший в Харбине Ито Хиробуми, был уже из другого угла Страны Утренней Свежести, но с 1907 готовился к войне за независимость здесь. Новокиевка стала тылом антияпонского сопротивления, на которое тот же Пётр Цой охотно жертвовал капиталы, за что был казнён японцами во время интервенции в 1920 году.


Советская власть поначалу была благосклонна к корейцам и даже учредила Посьетский Корейский национальный район (причём утверждение, что центром его был Посьет - видимо, ошибка). Новокиевское в 1928 году сделалось его центром, а в 1936 получило своё нынешнее название - в честь красноармейца Михаила Краскина, убитого японцами в одном из многочисленных пограничных инцидентов. Год спустя район стал "просто" Посьетским - землёй корё-сарам теперь были малярийные топи на Сырдарье. Условия депортации корейцев были, конечно, гораздо мягче, чем у народов, брошенных в степи во время Великой Отечественной, а на новом месте они смогли преуспеть - к концу 1980-х корейцам не было равных СССР по числу Героев Труда на душу населения. Но депортации предшествовала жесточайшая репрессивная "чистка", после которой среди корё-сарам почти не осталось людей с высшим образованием. А главное - ужас сталинских депортаций корейцы среди народов СССР узнали первыми. За что советская власть так с ними обошлась - единого мнения нет. Самая распространённая версия - боязнь шпионов: владея Кореей, японцы могли завербовать там достаточно людей, на Хасанщине бы хорошо затерявшихся среди местных. Другие считают, что наоборот - советская власть пыталась замириться с Японией и обрубить потенциальный источник кадров для подполья. А я так и вовсе думаю, что главные причины тех событий стоит искать по месту прибытия: освоение Туркестана требовало больше рук. Как бы то ни было, теперь о корейском прошлом здесь напоминает немногое...


Помимо хасанских сюжетов, Краскино встречает километрами заброшенных воинских частей. Кое-где попадаются явно дореволюционные казармы, в которых жили, наверное, те самые Приморские драгуны. Обратите внимание на указатель - "Хасан - 42км, КНР (China) - 29км": Краскино стоит у развилки дорог, которой служит виднеющийся впереди треугольный скверик.


Там - братская могила 658 красноармейцев. Они погибли в боях не за Хасан, а за Хуньчунь - ближайший китайский город, штурмом которого 9 августа 1945 года началось освобождение Маньчжурии. Цитаты, впрочем, скорее оборонительные, чем наступательные: "Вот за эту русскую землю, на которой я стаю, мы умрём, но не отдаим её никому (С. Лазо)" и "Россия способна выдвинуть не только героев-одиночек, Россия сможет выдвинуть этих героев сотнями и тысячами (В. И. Ленин)" - получился скорее памятник всем погибшим в войнах на Дальнем Востоке.


Ещё в сквере - одинокий домик неясного возраста:


А что, если это та самая корейская школа Петра Цоя? Точного адреса её я не нашёл...


По Хасанской улице за сквером - исторический центр Краскино, за старыми домами которого виден советский военный городок:


Тот же дом со двора:


Далёкий фронтир империи...


Здание над рыночком а ля 1990-е викимапия называет "царский штаб", то есть возможно здесь сидело то самое Южно-Уссурийское пограничное комиссарство:


На первом этаже его теперь магазин, причём судя по вывеске - ещё советский:


А вот заброшка поодаль была магазином на момент постройки, да ни чьим-нибудь, а "Кунста и Альберса" (1884). По пустынной дороге за ним мы ещё поедем дальше:


Главная, впрочем, дорога Краскино - та, что на Хуньчунь правее сквера. На ней - автовокзал, вечно переполненный китайцами и снабжённый для них дорогим рестораном. Только хуньчуньские рейсы, несколько раз в день проходящие здесь из Владивостока, на нём и останавливаются, а внутрироссийские автобусы забирают пассажиров с остановки без удобств у развилки.


Рядом - магазинчик, в котором корейцы продают китайцам чрезвычайно вкусную, но не очень-то дешёвую молочку. Корейцы не северные, а южные - несколько лет назад они построили современную ферму близ Краскино.


Дальше - универмаг с такими же, как в Славянке, рисунками кирпичом разных оттенков красного по монотонному серому:


Церковь, вряд ли занимающая даже всё это здание:


И дом офицеров 1930-х годов с набитым воинскими памятниками сквером:


Под парой обелисков покоятся Михаил Краскин и Иван Пожарский - первый погиб в пограничной стычке в 1936-м, второй - в боях на Хасане. Стела справа напоминает о награждении здешней части за прорыв немецкой обороны под Шяуляем - то есть. на другом конце страны. А ДОТ - наверное, с Хасанаского рубежа в качестве экспоната:


У ограды - почта:


Какие-то ещё старые здания рассеяны дальше по посёлку.


Одни из самых дальних от Москвы дореволюционных зданий в России. Хотя ещё кое-что вроде бы осталось на Камчатке...


Кажется, на всё Новокиевское был единственный архитектор, имевший серьёзные проблемы с фантазией - вот уже 4-й домик с почти одинаковым фронтоном. Причём скорее советский, чем дореволюционный - человек строил как умел, и на замену ему в такую даль прислать было некого:



Медленно и тяжело мы пошли по спиральной дороге на Крестовую сопку:


Вершину которой венчает мемориал Героям Хасана (1968):


Далеко слева виднеется в дымке правильный конус Туманной сопки (508м) - высшей точки мыса Гамова, где мы гуляли в прошлой части:


Причудливый залив Посьета. На переднем плане бухта Экспедиции, затем Новгородский полуостров (у основания которого стоит показанный в прошлой части Посьет), за ним мелкая Новгородская бухта с лечебными грязями в окончании (но в кадре - её относительно глубокое устье) и тонкая ниточка косы Назимова, превратившейся в дикий курорт. За ней - рейд Паллада, переходящий в открытую часть залива Посьета. Левее кадра, между ней и Новгородской бухтой - живописный полуостров Краббе, слегка похожий своей природой на Шикотан, потому что тоже состоит из потухших вулканов. Но мы всё это видели только издалека - по-хорошему на Хасанский район и неделю заложить можно, перемежая разъезды морскими купаниями.


Собственно Краскино. Справа его самое солидное здание - конечно же, таможня:


Старый дом с фронтом - не пятый по счёту, а один из уже знакомых:


С юга Краскино ограничивает железная дорога, проложенная сюда в 1938-41 годах и продлённая в 1951 году к "братской Корее". Станция называется Махалино - в честь другого героя Хасанских боёв. Ныне здесь останавливается единственный поезд из Уссурийска, а в дни нашей поездки не останавливалось вообще ничего.


С другой стороны горы к китайской границе тянется самая натуральная саванна. Ну, на самом деле всё же лесостепь, однако без подписи легко подумать, что это вид откуда-нибудь из Африки:


Взгляд упирается в "сопки Маньчжурии", то есть Маньчжуро-Корейское нагорье, частью которого являются Чёрные горы Хасанщины. Его высшая точка - священный Пэктусан в Северной Корее, а на другой стороне - Жёлтое море, и в отрогах этого нагорья стоят Порт-Артур и Пхеньян. Чья земля начинается дальше - её хозяин стремится напомнить, и если мы ставим на сопках кресты, то китайцы сооружают огромные пагоды. Та, что виднеется вдали, может с равным успехом быть и сторожевой вышкой НОАК, и смотровой площадкой для туристов, а у подножья той горы стоит Хунчунь (225 тыс. жителей), центр Яньбянь-Корейского автономного округа провинции Гирин и ворота не столько Приморья в Китай (тут популярнее Суйфэньхэ близ Уссурийска), сколько Китая в Приморье. С центром страны Хунчунь связует высокоскоростной поезд, и китайские туристы во Владивосток попадают в основном как раз таки оттуда:


А это вид вперёд, вдоль дороги к Хасану. Домики справа - та самая южно-корейская ферма, чей магазин на пути китайских туристов я уже упоминал. Корейцы обосновались на святой для своего народа земле - Новокиевское с его гарнизонами и чиновниками было всё-таки славянским островком, а центром корё-сарам служило его предместье Янчихе (Ёнгчху). Видимо, там жил и Пётр Цой со своей школой, а уж совсем достоверно то, что именно в Янчихе формировалась "Армия справедливости" ("Ыйбён") - партизанские отряды, пытавшиеся освободить Корею от Японии, после русско-японской войны превратившей её в свой протекторат. Один из этих отрядов возглавля Ан Чун Гын, но первый же бой его в 1908 году был проигран. Вернувшись в Россию, Чунгын решил идти другим путём и вместе с 11-ю единомышленниками создал тайное общество "Тонъитанчжихве". Перевод его значил - "Общество отрезанного пальца", так как каждый вступающий должен был продемонстрировать самоотверженность, отрубив самому себе фалангу безымянного пальца и написав кровью своё имя на флаге Кореи. Жестоко и бессмысленно? Но так тут заведено: когда-то я слышал предание о корейской девушке, поднявшей флаг на глазах у японских стражей порядка; те отрубили ей руку, и она подняла флаг другой рукой; те оставили её без второй руки, и она подняла флаг зубами, после чего самураи отрубили ей голову. Если это было - то позже: отставной премьер-министр Ито Хиробуми, курировавший японскую экспансию в Корее, был сторонником мягкой политики в отношении корейцев и мира с Россией. Когда Ан Чун Гын убил его на вокзале Харбина, последними словами Хиробуми было "Он застрелил меня! Вот дурак!" - на теракт Япония отреагировала жёстко, вскоре аннексировала Корею в своё прямое подчинение, а у "ястребов" в отношении корейского сопротивления теперь были развязаны руки. И всё же в наши дни Чунгын - национальный герой, и памятник в виде зелёного языка пламени "Клятвенное место Ан Чун Гына" была открыт в 2001 году совместно представителями корё-сарам и Южной Кореи.


По той дороге, что проходит мимо памятника и ферм, мы и пошли, надеясь поймать машину до Хасана. За болотцем видно высокое Краскинское городище, оставшееся от страны Бохай - государства маньчжур (мохэ) и корейцев (когурё), бежавших в 8 веке к этим берегам от экспансии Танского Китая. Судя по масштабам здесь стоял как минимум центр провинции, вероятно, город Ан (Янь), где фактория японских купцов продолжила существовать и после разгрома Бохая киданями в 10 веке. А может и не совсем фактория: по одной из гипотез, предки японцев отправлялись за море именно из Приморья. Подробнее обо всём этом, впрочем, я рассказывал здесь, с кое-какими артефактами из этого городища в музее.


Вокруг - неимоверно маньчжурский пейзаж, и вот такие вот цапли в окрестностях Краскино обычны, как в Прибалтике аисты:


Маленький вокзал на фоне пограничных сопок. Где-то тут отходит построенная в 2000 году ветка в Хуньчунь, а у китайцев был план дотянуть высокоскоростную магистраль до Хайшаньвэя Владивостока.


Берег залива Посьета. Когда-то по низинам рыскали леопарды, затем корейцы выращивали рис, затем маневрировали советские танки в ожидании войны с "китайскими ревизионистами", а теперь тут снова легче вообразить леопарда, чем танк.


В какой-то момент кончается асфальт - по всему чувствуется приближение к КРАЮ:


Вот переехали как будто бы реку. Это ещё один фрагмент Посьетского залива - тонкий мелкий Лебединый залив, прежде носивший удэгэйское название Тэгерте:


Налево ушла грунтовка к турбазам косы Назимова. Дальше мы поехали по берегу небольшого озеро Дорицене - лотос в Приморье растёт не только в луже посреди Славянки. В сезон цветения эти плавни впечатляют не меньше, чем лотосовые поля дельты Волги.


От Краскино до Хасана около 30 километров. По идее тут погранзона, и хотя я поленился возиться с оформлением пропуска, на машине с местным номером мы въехали в посёлок беспрепятственно. Хасан - крошечный (около 600 жителей) ПГТ, встречающий домами необычных проектов и напряжённой приграничной тишиной:


Но всё при нём - вот в центре больница и школа:


Воинский памятник:


Поселковый, а изначально железнодорожный ДК 1980-х годов, напоминающий межвоенную архитектуру Европы:


А со двора - скорее что-то японское тех же лет:


Пятиэтажки и частный сектор тоже на месте:


Мы спустились к станции, открытой в 1951 году, видимо на случай ввода советских войск в охваченную гражданской войной Корею:


Большой вокзал построен, вероятно после визита Ким Ир Сена в 1986-м: лидеры Чучхе и в наше-то время предпочитают везде ездить поездом, что уж говорить про "тогда"? Дальше у станции есть "домик Ким Ир Сена" - я было подумал, что он тоже укрывался на советской территории, но нет - домик построили в том же 1986 году для отдыха государя (а это, простите, именно что государь, то есть монарх, чья династия правит уже в третьем поколении). Здесь ходит пассажирский поезд Уссурийск-Пхеньян, а правильнее сказать самый дальний в мире беспересадочный вагон Москва-Пхеньян - в Приморье его просто передают местному локомотиву. Но грузовой трафик Хасана явно в разы больше, судя по состоянию станции и обилию машин. Ближе к вокзалу мы решили не подходить, понимая нелегальность своего пребывания:


В узоре здешних границ разобраться непросто, и нагляднее всего его показывает схема боёв за озеро Хасан. Нынешний Хасанский район не случайно упирается в Корею: Внешнюю Маньчжурию китайцы отдали России в 1859 году как буфер, понимая, что англичане нападают с моря, а в родной для Цинского двора Маньчжурии крупных портов всё равно нет. Однако оборот "за Туманганом" до сих пор без пояснения значит "в Северной Корее" - по Туманной реке проходит большая часть её границы с Китаем. Правый берег Тумангана Цин решили оставить себе: тонкая полоса китайской территории обрывается в считанных километрах от моря. Логично было бы провести границу непосредственно по озеру Хасан, лежащему поперёк излучины, но граница прошла так, что между Хасаном и Туманной рекой у России оказалась стратегическая высота - сопка Заозёрная. На неё и вострили мечи самураи, в 1911 году аннексировав Корею, а в 1932 году устроив в Маньчжурии марионеточную монархию "последнего императора" Пу И. Япония готовилась к большой наступательной войне, и лишь о том, куда наступать, в Токио спорили "южная" и "северная" партии. А пока суть да дело - готовились: 1930-е годы в Приморье прошли под знаком бесконечных пограничных инцидентов. Советские пограничники регулярно находили то японских офицеров за картированием и фотографированием, то чужие окопы на советской территории. Почти каждый инцидент заканчивался перестрелкой и убитыми с обеих сторон (причём японцы в плен не сдавались и гибли обычно в полном составе). Ближе к Хабаровску однажды японцы без предупреждения потопили огнём с берега советский сторожевой катер, и пока суть до дела извлекли его из Амура и увезли изучать. Иногда что-то "прилетало" с той стороны границы или японский отряд шёл в атаку, внезапно останавливаясь у самых рубежей - "самураи" явно изучали "большевиков" методом провокаций. Всего в 1934-38 годах в Приморье произошло более 200 пограничных инцидентов, причём половина из них - в последние месяцы этого срока. На официальном уровне же японцы заявляли, что сопки за Хасаном незаконно оккупированы СССР, напрочь игнорируя все тексты и карты старых царско-цинских договоров. Войны с Японией СССР не хотел, во-первых помня о русско-японской войне, а во-вторых понимая, что самое страшное скоро начнётся в Европе. Во избежание провокаций маршал Василий Блюхер велел отодвинуть часть постов на Заозёрной от границы, "и решили в ту ночь самураи перейти границу у реки..."


Река из той песни - вовсе не Амур, а именно Туманган. С 29 июля по 11 августа между ним и Хасаном кипела война, по своему масштабупревосходящие многие современные войны (например, Август Восьмого). Японцы и Красная Армия несколько раз выбивали друг друга с Заозёрной сопки, и погибло в боях около 1500 человек. В людях наши потери оказались почти вдвое больше японских, а в технике мы потеряли 5 танков и 4 самолёта, а они - бронепоезд. Опосредованной жертвой войны стал Блюхер, поводом для ареста которого послужило именно решение отодвинуть посты. Но всё же советсое командование сделало из той войны выводы, стало лучше понимать врага, и год спустя на Холхин-Голе соотношение потерь было уже совсем другим.


Мне хочется написать, что вот это вот то самое озеро Хасан, а за ним высится та самая Заозёрная сопка, но нет. Сопка может быть ещё и видна, а вот озерцо - это какая-то безымянная лужа в посёлке. Место действия тех боёв - это строгая погранзона, получения пропуска в которую - нетривиальная задача. Не знаю, снизошла бы до меня пограничная пресс-служба или нет, в любом случае я даже не пытался - как уже не раз говорилось, к путешествую я готовился спешно.


Доминанта Хасана - китайский парк "Три Границы": зачем никого не пущщщать туда, куда можно пускать за деньги?! Китай страна хоть и тоталитарная, но умная, и там, где у нас погранзоны, у них - смотровые площадки. На кадре выше справа павильон "Ван Хай Гэ", что значит "Вижу много границ!", построенный ещё в 1993 году. Слева - более мощная пагода, добрая половина которой скрыта за сопкой. На её лоджии, обратите внимания - люди:


Дальше мы пошли за поселковый ДК искать точку повыше - мне хотелось увидеть не столько даже озеро Хасан, сколько Туманган-реку. Но вода её за деревьями так и не блеснула, зато взгляду открылся во всю длину мост Дружбы (1959). За ним станция Туманган с симпатичным вокзалом, из которого расходятся короткая линия в порт Наджин (2011) с двойной колеёй и основная магистраль "европейской" колеи до Пхеньяна. Иностранцам, впрочем, поездом дальше нельзя (хотя кому-то удавалось), и даже в близлежащую зону отдыха Расон, куда из Владивостока бывают туры, из Тумангана возят автобусами. О поездке в Расон и о самом вагоне Москва-Пхеньян, где пассажирам негде ехать от обилия посылок, а за порядком следят 5 проводников, можно почитать у


a_krotov.


На той стороне - что-то образцово-показательно-корейское на сопке. Ниже по Тумангану есть неофициальная достопримечательность - кладбище корейских лодок тех самых задержанных рыбаков. Но в целом, как я понял, пообщавшись с именитыми корееведами, манящая своей оруэлловской романтикой КНДР - страна куда более обычная, чем принято думать. И даже Перестройка там идёт по плану, только без гласности. Те же северокорейские гастрбайтеры и рыбаки скорее всего зарабатывают стартовый капитал на малый бизнес: Северная Корея только-только вступает на тот путь, которым Китай или Южная Корея идут уже несколько десятилетий. А в чём едины в стране Чучхе и чиновники, и бизнес - так это в том, что в объединённой Корее их всех быстро подвинет на вторые роли Юг.


...Уже на выходе из Хасана нас догнал военный на мотоцикле и проверил документы. Когда же он спросил о цели визита, Оля восторженно воскликнула о тигриной лапе, которой кажется на карте Приморье, и самом острие когтя, которым является Хасан. Пограничник не нашёлся, что на это ответить, и сказа "выход там!", укатил. Но и в худшем случае мы потеряли бы тут максимум пару часов времени и 1000 рублей штрафов на двоих. Другой военный, видимо более высокопоставленный, подобрал нас на выезде и благополучно довёз назад в Краскино. Сам же он ехал куда-то в сторону Хуньчуня - с одной границы на другую.

Хасан стоит чуть севернее Дербента и Тбилиси, чуть южнее Бишкека и Алма-Аты.
А мы дальше будем двигаться к северу. В следующей части - о городе Большой Камень на восточной стороне Залива Петра Великого.