А чо, это ты, так разговариваешь дерзко, а ( 1 фото )

— Слышь, Кучерявый! Эй, кучерявый, ты глухой что ли? Подь сюды.
— Вы это мне?
— А тут много кучерявых? Подошел сюда, говорю. Закурить есть?
— Э-э-э…

— Ты чо, мля? Русского языка не понимаешь? Сигу дай.

— Баклан, ты за метлой следишь?

— А… Я… Ты что так дерзко разговариваешь?

— Все, черт, ты конкретно попал. Ты кто по жизни, а?

— Я? Я Вова. Меня все в Оренбурге знают…

— И вот потому, что ты Вова, ты и решил судьбу здесь поиметь?!

— Ты чего…

— Отойдем, Вова-корова, в теньке побыкуешь немного. Спрошу с тебя, как с гада…

— Уберите руки!!!

— С@ка лагерная, ты у меня сейчас на креста зависнешь на все оставшиеся годы. Я тебе за делать нехер фанеру поломаю, кендюхи вытряхну. Ты у меня кони шаркнешь сейчас, падла…

— Я ведь только закурить…

— Ты кисляк не мандрячь и винта нарезать не думай, а то на дурняк пер как трактор, а теперь рога в тину? Вова, я тебя еще раз вежливо спрашиваю: ты кто по жизни, а? Босяк? Идейный?

— Я Во… Владимир Иванович. Даль моя фамилия. Меня здесь все знают…

— А меня все в Питере знают, и что? Я рога включаю?

— Нет, что Вы! Я без папирос на улицу вышел… Хотел спросить…

— Ты меня спросил? Я тебя сразу выкупил. И ты начал жевать вату. Теперь я с тебя спрашиваю…

— Извините…

— Извините?! А раньше, Вова, надо было макитру включать. Я иду такой, никого не трогаю. И тут ко мне подходит какой-то бык…

— Да это город проклятый! Торчу тут в чиновниках…

— Ты меня, волк тряпочный, не перебивай. Ты нормально, человеческим языком мог спросить? Дайте, уважаемый, папироску, если не жалко и аля-улю. Вместо этого ты начинаешь колотить дешевые понты и вести гнилые базары.

— Я больше не буду.

— Еще бы секунда, и ты бы сам больше не был. Ты знаешь, кто я такой?

— Нет.

— Я Саша Черный. На Невском спроси за Сашу Черного у шалав или мусарни — тебе расскажут, кто он такой и сколько на нем дуэлей…

— Это страшная ошибка.

— Я тебе, терпиле голимому, мог вот этой вот тростью рога посшибать в прямом смысле слова!

— Саша, я приношу Вам… Alexandre, je m’excuse sincèrement pour vous!

— Ладно, фраерок, проехали… Excuses acceptées. Mais dites-moi, pour l’amour de Dieu, ce qui fait vous vous comportez de cette manière? C’est une mauvaise forme…

— Александр…

— Сергеевич. Александр Сергеевич Пушкин, рад представиться.

— Даль, Владимир Иванович. Александр Сергеевич, я тут уже несколько лет. Чиновником при губернаторе. Городишко дикий. Погода дрянь: то солнце, то холод, и все время ветер воет. И ты с этим ветром дуэтом от тоски… Народ сплошные казаки. Развлечений никаких, разве что телега в грязи застрянет или башкирцы подерутся. Дичаем-с. Книг нету. В театре один гоголевский «Ревизор», и того уже наизусть знаем… Вы простите меня великодушно…

— Сударь мой, да сколько же можно извиняться? Дело прошлое, раз без кровяки обошлось, то и ладно. И чем же Вы занимаетесь?

— Больше всего похода жду на Бухару. Перовский экспедицию собирает, да в эту зиму не пойдем. А делать тут больше решительно нечего.

— А дамы?

— Я больше по литературной части…

— Понятно, страшные. И что у Вас с литературой?

— Пока ничего серьезного. Собираю местные слова, выражения. Двадцать тысяч уже собрал на карточки.

— Как интересно! Так сделайте словарь! Позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря! Не бросать же теперь ваши запасы!

— Спасибо. Теперь уже непременно. А вот, Александр Сергеевич, любезный, вы мне так сказали… Что означает «кони шаркнуть»?

— Откинуть копыта.

— Не понял…

— Умереть.

— О, Господи… Позвольте, я в блокнотик запишу?

— Пожалуйста. Может переместимся в более пристойное место?

— Легко! Тут есть за углом. Peut-être boire un verre de vin pour la datation?

— Pourquoi pas, Владимир Иванович? Pourquoi pas…