Русский как имя существительное и про некоторые другие прилагательные  ( 1 фото )

Захар Прилепин.   

Читаю тут горестный комментарий.  

— Захар, ну всё понятно — и про кошмар, устроенный в секторе Газа, и про наших эмигрантов, которые на старости лет вдруг выяснили, что у них другая родина — Израиль. Но нельзя ведь всех мазать одной краской? Вы ведь понимаете, о чём я? Может быть, вы напишете об этом?  

Конечно, напишу.

С Арсеном Моторолой Павловым меня познакомил Семён Пегов 5 сентября 2014 года; и мы начали приятельствовать, а потом и дружить.


Наблюдая за делами его подразделения — легендарного батальона «Спарта», — сложно было не заметить несколько удививших меня вещей.

Этническая принадлежность самого Арсена известна: он считал себя русским, но среди ближайших кровных предков у него имелись коми.

А ротами в «Спарте» командовали два родных брата. Позывные этих братьев — Водяной (Царствие Небесное! — он погиб в прошлом году) и Матрос.

Фамилия братьев — Агранович.

Я её сразу запомнил, потому что одну из самых любимых песен и русского народа вообще и донбасского сопротивления в частности — «О героях былых времён…» — написал участник Великой Отечественной, русский бард еврейского происхождения Евгений Агранович.

Совсем недавно я спросил у дочки Матроса, не родня ли они с поэтом Аграновичем, она ответила — нет: тот Агранович из Орла родом, а они — белорусские.

Всё равно, думаю, родня, просто чуть ниже надо пробраться по родовому древу.

Меня всегда удивляла в Арсене его идеальная чуйка на людей. И сопутствующие тому обстоятельства порой служили пищей для моих досужих размышлений.

«Спарта» ведь во многом стала образцом донбасского сопротивления, наиважнейшим символом «русской весны» как таковой.

И вот «русская весна» как она есть: комбат — коми, два командира рот — евреи, а в охране у Мотора, когда мы познакомились, был боец с позывным Чечен, он и являлся, соответственно, чеченцем.

Забавно же, нет?

Все мы помним, что первым русским артистом, приехавшим ещё в 2014 году поддержать донбасское сопротивление и «русскую весну», был Иосиф Давыдович Кобзон.

Можно сказать, что он заранее своим мужественным поступком компенсировал будущий, 2022 года, стыдливый поток эмигрантов в Израиль.

Но можно ведь сформулировать и совсем иначе.

Кобзон оказался на поверку куда более русским, чем несчётное количество этнически вроде бы русских артистов, которым и тогда до беды Донбасса не было никакого дела, и сейчас нет.

Или другой пример.

Поэт Игорь Караулов стал одним из главных (и самых маститых, и самых весомых) голосов Z-поэзии. С 2014 года он создал замечательное множество классических (я выбираю и взвешиваю слова) стихов о «русской весне», о донбасском ополчении, о русской армии.

Я спросил у него как-то за рюмкой водки (лет семь назад): «Ты не в курсе, Игорь, отчего среди российских поэтических поклонников и сторонников киевского «майдана» и батальона «Азов» (признан террористическим и запрещён в РФ) так много евреев?»

(Всё-таки Игорь знал их круг лучше, чем я.) На что он спокойно ответил:

— Да я сам еврей.

Равно как и, впрочем, главный российский кинокритик, знаток кино и вообще настоящая «энциклопедия синема», при этом стопроцентный и деятельный сторонник «русской весны» и Донбасса Михаил Трофименков.

Равно как и актриса Яна Поплавская, чей сын, как мы знаем, ушёл в зону СВО добровольцем.

Первые свои чуть озадаченные наблюдения по схожему поводу я вынес ещё из 1990-х: когда страна полнилась и пенилась ликующими негодяями, откровенными предателями, среди них много кого имелось с точки зрения этнической, но особенно омерзительным выглядело предательство коренных русаков — «прораба перестройки» Яковлева или какого-нибудь Коржакова. Да много тогда было таких, рождённых в русской провинции от слесаря и ткачихи, от крестьянина и доярки и пошедших в откровенное услужение славным американским партнёрам.

В конце концов, развалившие Советский Союз Шушкевич, Кравчук и наш третий, основной — они ж тоже, знаете, не из Палестины приехали. Славяне все трое!

На фоне этого национального предательства, охватившего страну сверху донизу, убедительно, честно, ярко выглядели совсем-совсем немногие.

Экономист, востоковед, политик Евгений Примаков.

Учёный и политик Жорес Алфёров.

Голоса и поступки этих людей в безумные 1990-е давали хоть какое-то ощущение здравого смысла. Надежды на то, что страна не развалится.

И надежды эти сбылись. И эти двое точно не в числе последних спасших нашу Державу.

Что же в итоге?

Когда мы здесь порой печально отзываемся о некоторых поуехавших, например, во всё тот же Израиль музыкантах, поэтах или артистах, мы вовсе не имеем в виду, что евреи плохие.

Напротив, мы говорим, что эти вот ребята не только плохие русские, но и евреи так себе.

Читал тут одну книгу, сочинённую очередным маститым филологом, резко поуехавшим в сторону Иерусалима.

Филолог чуть брезгливо пишет про поэтов еврейского происхождения сталинской эпохи.

«Какими они были империалистами! — ужасается он. — Какими милитаристами! Как стремились на войну! На любую объявленную Сталиным войну! Их охватило безумие! Коллективное безумие!»

Вот, скажем, Павел Коган (поэт, разведчик, погиб на Великой Отечественной) мечтал до Ганга дойти! И в стихах про это писал! Это ж ни в какие ворота!

Ещё бы, поди, в поход на Ганг и киевского еврея Семёна Гудзенко взял бы с собою (поэт, пулемётчик, умер через восемь лет после войны от ран), и Арона Копштейна тоже (поэт, ушёл добровольцем на финскую, на которой и погиб).

Но это вовсе не означает, обнадёжил в своей работе рассматриваемый мной филолог, что, доживи эти прекрасные поэты до времени свободы (года до 1987-го как минимум), они б остались при прежних своих планах идти до Ганга.

Они бы одумались! Они бы прокляли своё прошлое! Так написал филолог. Ну или почти так.

…да, всякое бывало среди представителей поколения сталинских поэтов, доживших до перестройки.

Иные действительно «отрекались» и «проклинали».

Но, вспоминая литературные расклады тех поганых времён, я чаще всего вспоминаю всё-таки другие, дорогие мне имена.

Это, скажем, Михаил Леонидович Анчаров. Это Евгений Аронович Долматовский.

Оба — участники советских войн.

Совсем молодой Долматовский, автор нашумевшей поэмы о Дзержинском, ещё до Великой Отечественной успел в составе Красной армии «аннексировать» Западную Белоруссию и Украину, Прибалтику, часть Финляндии. Потом всю Великую Отечественную прошёл, дослужившись до майора.

Анчаров не просто воевал в Маньчжурии, но участвовал в аресте и захвате правительства Маньчжоу-го во главе с императором Пу И.

Но когда началась перестройка, вопреки мнению этого самого маститого филолога, два сталинских офицера и советских еврея Долматовский и Анчаров ни в чём не раскаялись и дурацких разоблачительных статей в журнал «Огонёк» не писали.

Остались верны лучшим своим солдатским, офицерским, военным стихам.

Равно как и Евгений Агранович.

Зато русский писатель Астафьев и русский писатель Приставкин всем сердцем в те же годы приняли и перестройку, и Горбачёва, и Ельцина. И так оба кляли прошлое, так бешено квитались с ним, что и вспоминать теперь про это не хочется.

И глядя на всё это и выбирая свою сторону, я в 1990 году принимаю сторону русского сопротивления, а также сторону еврея Анчарова, оттого что он оказался тогда совершенно русским, а не чёрт знает кем.

И в 1993 году я принимаю сторону русского сопротивления, а также сторону еврея Долматовского, и не подумавшего подписать позорное письмо «Раздавите гадину!», под которым, увы, стоят подписи нескольких наших фронтовиков и великого белоруса Василя Быкова, в финале жизни ушедшего в тотальную оппозицию Лукашенко, уехавшего за границу и неустанно выступавшего против союза России и Белоруссии — за союз Белоруссии и Запада.

Видите, как бывает?

По-всякому бывает.

Когда путаются и восстают друг против друга и кровь, и честь, и ярость, и судьба.

И сделанный однажды выбор будет преследовать тебя вечно.

И великое право быть русским определяется уже не только происхождением, но сутью и совестью человеческой и таким строгим понятием, как верность.

https://t.me/c/168684469...