Польша продолжает врать о событиях 17 сентября 1939 г. ( 1 фото )

 Владислав МАКАРОВ


Ежегодно в Польше, начиная с 17 сентября и до конца месяца, вспоминают злым словом Освободительный поход РККА в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 г.

Польские войска сопротивлялись советским всего 12 дней. По итогам похода в состав Украинской и Белорусской ССР вернулись их западные земли, отторгнутые поляками во ходе советско-польской войны 1920 г., Литва получила Вильнюс и юго-восточные земли.

Официальная польская пропаганда трактует события сентября 1939 г. как совместное нападение на Польшу гитлеровской Германии и сталинского СССР. На самом деле Берлин и Москва действовали каждый по отдельности и исходя из своих собственных, а не совместных интересов.

Начнём с того, что договор о ненападении между СССР и Германией (пресловутый пакт Молотова – Риббентропа) был заключён в 1939 г. после того, как подобные пакты заключили Англия и Франция. А самой первой его подписала как раз Польша в 1934 г. (пакт Гитлер – Пилсудский), т. к. готовилась вместе с фюрером атаковать Советский Союз, но тот решил иначе.

Германия не извещала Сталина о нападении на Польшу 1 сентября 1939 г. Такой поворот событий стал для Кремля неожиданностью. Позже фюрер предложил советскому правительству ударить по польским войскам с востока, но Сталин отказался.

В первый же день войны 1 сентября 1939 г. из Варшавы скрылся президент Польши Мосцицкий. 5 сентября удрало всё правительство. Союзники Польши, англичане и французы, помощи не оказали.

Немецкие танки стремительно двигались в сторону советской границы, причём у Гитлера был план создания марионеточного украинского государства в Галиции, на польско-советском порубежье. У Сталина не оставалось иного выхода, кроме как двинуть свои полки навстречу вермахту. Произошло это на семнадцатый день войны.

Введённые в Польшу части РККА остановились практически сразу за Брестом и Львовом, не заняв ни пяди собственно польских земель. Тем самым была увеличена глубина коридора, отделявшего Германию от стратегически важных центров Советского Союза. То, что польские пропагандисты назовут позже совместным парадом вермахта и РУКА в Бресте, было общепринятой военно-церемониальной процедурой разведения сил двух не враждующих (пока ещё) армий.

Польский публицист Ян Энгельгард справедливо опровергает популярные в Польше русофобские клише на эту тему.

Почему поляки, вспоминая события 1939 г., делают акцент на России, хотя в боях с немцами погибли 66 тыс. польских солдат, а в столкновениях с советскими войсками менее 3 тыс.? Да и те погибли, потому что нарушили приказ польского министра обороны Рыдз-Смиглы: «С Советами в бои не вступать».

Почему поляки проклинают русских в то время, как современная Россия не получила ни пяди земли, которую Красная армия заняла в 1939 г.? В отличие от Литвы и Украины – главных выгодоприобретателей войны 1939 г. Почему Варшава не клеймит их позором? Почему польские политики не вспоминают, что по договорённости с Москвой литовские войска вошли в Вильно 28 октября 1939 г., сделав его Вильнюсом?

При этом, как хорошо известно, Литва и Украина давно ходят в стратегических партнёрах Варшавы, а Россия, которая не является выгодоприобретателем, еще и обвиняется Польшей в агрессии против неё. Почему стратегические партнёры Польши – Литва и Украина, которые позиционируют себя как антисоветские государства, каждый год «красноречиво молчат» в день 17 сентября, не осуждая действия Сталина в 1939 г.?

Еще ряд вопросов. Почему польские политики не проклинают англичан и французов за их невыполненное обещание помочь полякам в войне с Германией? Почему Варшава не критикует британского премьера Уинстона Черчилля, который был очень доволен новой границей между СССР и оккупированной немцами Польшей, т. к. это сулило скорую германо-советскую войну?

Кстати, мнение Черчилля – лишнее доказательство того, что у СССР не было планов раздела Польши. Иначе получалось бы, что СССР стремился к такой конфигурации границ, которая грозила столкновением с самой мощной армией мира – немецкой. В 1939 г. Кремль действовал вынужденно в условиях мгновенного крушения польской государственности. Соответственно, и контрмеры нужно было принимать мгновенные.

Ян Энгельгард пишет: рассекреченные архивы свидетельствуют, что Лондон дал понять Москве, что гарантии безопасности, которые Великобритания обещала полякам, касаются только польско-немецкой границы, но не польско-советской. Иными словами, Лондон считал агрессией вторжение в Польшу немецких войск 1 сентября 1939 г., но не встречное движение частей РККА 17 сентября.

В 1939 г. в Польшу вошла армия единой Страны Советов, но выгоды от этого получили только три советские республики (Украина и Белоруссия, а Литва присоединится к СССР в 1940 г.). И если в Белоруссии чтут память об этом событии, отмечая День народного единства, то в Литве и Украине продолжают толковать о «преступном» советском режиме. Но отказываться от «преступного» советского наследия в виде приращенных благодаря Красной армии территорий не собираются.