Зверства палачей  ( 1 фото )

Часы истории


Их множество, этих свидетелей обвинения - фотоальбомов Сальвадорской комиссии по правам человека со снимками тысяч ни в чем не повинных детей. Причем в альбомах фотографии просто убитых. Смерть этих девочек и мальчиков не была мгновенной. Многие лица покрыты кровоподтеками. Некоторые дети были явно задушены, другие обезглавлены, а головы брошены рядом с телом. У подростка, лежащего ничком, длинные и глубокие ножевые раны на ногах. У девушки, тоже лежащей ничком, многочисленные пулевые ранения в нижней части тела.

Все перечисленные ужасы происходят в наши дни в красивой гористой стране, которую природа наградила прекрасным климатом, плодородными землями, сказочно пышной растительностью» Да, это поистине страна-сад. Недаром маленький Сальвадор некогда называли центрально-американской Швейцарией (Ливан, кстати, тоже именовали подобным образом, только то была ближневосточная Швейцария). Тем большее недоумение вызывает тот факт, что основная часть пятимиллионного населения Сальвадора прозябает в нищете. В течение 165 лет со дня провозглашения независимости граждане республики томятся под гнетом олигархии, состоящей из помещиков и военных. Из последних опубликованных данных красноречиво явствует, к чему привело ее господство. Например, 8 % населения, находящиеся на верху социальной лестницы, получают половину национального дохода. На 20 тыс. поместий приходится 75 % всех сельскохозяйственных угодий. Остальные земли принадлежат 330 тыс. мелких хозяев, 65 % сельских жителей в этой сугубо аграрной стране вообще не имеют клочка земли и вынуждены перебиваться случайными заработками. Их дети лишены элементарной медицинской помощи, хронически недоедают, умирают от многочисленных тропических эпидемий.

Правда, в Сальвадоре с большой помпой рекламировались предпринимавшиеся время от времени робкие шаги для того, чтобы якобы мирным путем покончить с вопиющей социальной несправедливостью. Однако все они терпели, как правило, фиаско. Очередные выборы превращались в жалкий фарс, избирательные урны наполнялись фиктивными бюллетенями, дабы еще на один срок гарантировать победу правящей касты. Подобные жульнические махинации проходили под защитой армии. Забастовки подавлялись с помощью солдат, а их участников либо убивали, либо бросали в застенки. Большинство жителей потеряли всякую надежду на лучшее. Так что подлинные виновники продолжающейся уже много лет гражданской войны - это сменяющие друг друга кровавые сальвадорские режимы, ввергнувшие народ в безысходную нищету, а вовсе не «подрывная коммунистическая деятельность», как утверждают палачи народа и их покровители из Вашингтона.

После всего сказанного стоит ли особенно удивляться, что сегодня в Сальвадоре о законности не принято говорить вслух? Истерзанной республикой правит террор. Народу неоткуда ждать защиты, и он невольно вынужден браться за оружие, чтобы защитить своих детей, свой дом, поруганную честь.

Пройдя несколько кварталов от серой бетонной крепости посольства США в Сан-Сальвадоре, американская журналистка Марта Геллхорн, снискавшая известность своими правдивыми репортажами с полей сражения второй мировой войны и о грязной авантюре США во Вьетнаме, попала в темный дворик, где скромно приютилась в тени большого дома маленькая хибарка, собранная из листов жести. Именно в таком убогом помещении функционирует Сальвадорская комиссия по правам человека!

Здесь гостья ознакомилась с сотнями данных под присягой показаний об ужасающих преступлениях, просмотрела сотни фотоальбомов-обвинений, о которых речь шла выше, многое узнала и из бесед с посетителями, которые, превозмогая страх перед вездесущими карателями, все же решились прийти сюда. Вот худощавая женщина вскинула, как принято по местным обычаям, на голову пластиковый мешочек с мукой. Это для семьи? Нет, у нее ведь уже нет семьи, если только не считать матери и 3 племянников. Ей 47 лет. Два года назад у нее были 3 брата и дочь. Они исчезли один за другим. Женщина показала, что сделали с ней полицейские только за то, что она осмелилась спросить о судьбе старшего брата и дочери: правая грудь рассечена, на плече и голове следы ножевых ран.

- Еще они меня изнасиловали, - добавила убитая горем посетительница. - А это, - она показала длинный шрам через весь живот и много других ран, - когда снова попыталась узнать о судьбе дочери. Каратели думали, что я умерла, и потому только оставили меня.

В ее голосе не чувствовалось жалости к себе, но, вдруг заплакав, она промолвила:

- Вы можете себе представить? Дочка… 25 лет, беременная.

Когда исчез второй брат, добавила женщина, ее старуха мать вернулась в деревню вместе с младшим сыном-подростком. А через несколько дней она нашла его обезглавленное тело в 7 км от дома.

Сальвадорские власти ведут настоящую войну против беззащитного населения. Несмотря на то что армия и силы безопасности располагают поставленными из США самолетами, вертолетами, бомбами, минометами, пулеметами, современным стрелковым оружием и неограниченным количеством боеприпасов, они не добились сколь-нибудь значительных успехов в борьбе с партизанами, зато преуспевают в борьбе против мирного населения, чтобы добиться, как говорят в Сальвадоре главари ультраправых сил, «мира за счет 100 тыс. мертвецов». На борьбу против собственного народа брошены национальные гвардейцы и полиция. Это помимо постоянных карательных экспедиций армейских подразделений. К услугам властей и зловещая организация под названием «Орден», насчитывающая 100 тыс. головорезов. Существуют также неофициальные «эскадроны смерти» - рыскающие по ночам банды убийц. Все они, пытаясь увековечить ненавистный режим, терроризируют население.

…Посланный в «свободный поиск» по борьбе с группировками партизан, полковник Монтерроса из специальной бригады «Атлакатль» вовсе не спешил попасть со своим отрядом к месту настоящего боя. Он прекрасно знал, где можно было встретить партизан. И именно поэтому вверенные ему 4 бронетранспортера, битком набитые солдатами, направились в совершенно противоположную сторону. Как раз туда, где народных мстителей, по всей вероятности, не должно было быть. Однако трусость - трусостью, а достойно отчитаться за проведенную кампанию полковнику все же надо было. И он решил атаковать беззащитную деревушку.

Два бронетранспортера, ощетинившись скорострельными винтовками и пулеметами, проскочили крестьянские хижины и заняли позицию у леса. Солдаты рассыпались цепью и залегли в траве. А в это время экипажи остальных машин под командованием самого Монтерроса принялись прочесывать все улочки. «Людей выгнать из домов и собрать на том конце деревни. Тот же, кто не может идти или не хочет, пусть остается на месте, навеки, - распорядился он. - В случае сопротивления стрелять без предупреждения».

Каратели рьяно взялись за дело. Послышались вопли женщин о помощи, плач и крики детей. Затем последовали пулеметные очереди. Полковник следовал за солдатами, контролируя их «работу», собственноручно добивая тех, кто еще оставался в живых. Обезумевшие от ужасов кровавой расправы, женщины и дети бросились, было, к лесу, но и здесь они оказались на прицеле. Путь к спасению был отрезан. Тогда последовала настоящая садистская охота за метавшимися крестьянами. Никто из них так и не сумел достичь опушки леса. Весь окрестный луг был залит человеческой кровью. И лишь после того, как он воочию убедился, что не осталось ни одного из свидетелей дикой расправы, Монтерроса приказал трогаться в обратный путь.

Когда затих вдали шум моторов и осела дорожная пыль, на заваленном трупами лугу послышался сдавленный стон, шевельнулась трава и из-под убитой матери выполз десятилетний мальчик.

Видимо, последним инстинктивным движением женщина успела перед смертью накрыть сына своим телом. Он не плакал. Он не будет плакать и потом, рассказывая журналистам о последнем дне своей родной деревни и всех ее жителей. А там было уничтожено более 100 человек.

Ужас, застывший в глазах ребенка от всего пережитого кошмара, наверняка останется в них на всю жизнь.

После встречи с мальчиком репортеры, естественно, поспешили к самому полковнику. Ему в упор был задан вопрос, сколько детей убили его солдаты в деревне Сан-Николас. Убийца в ответ лишь цинично ухмыльнулся. Не помню, мол, не считал. Да и что тут такого? Поди разбери во время боевой операции, кто из этих индейцев партизан, а кто мирный житель, будь то взрослый или ребенок.

Здесь комментарии, как говорится, излишни…

- Узнав, что приближаются каратели из «Ордена», - рассказывает другая свидетельница преступлений режима, прибывшая в Сан-Сальвадор из отдаленного горного селения, - мы побежали прятаться в лес. Но моя дочь была на 8-м месяце беременности и не могла поспеть за остальными. И эти изверги догнали ее на тропе, вспороли ей живот мачете, извлекли ребенка и разрубили его пополам. А ведь дочери было-то всего 17 лет. Этот кошмар произошел на моих глазах. Потом они еще вернулись в деревню и разграбили все, что у нас было, а дома сожгли.

Будучи в Центральной Америке, один из авторов этих строк разговорился с девушкой-индианкой по имени Ригоберта Менча. Родом она из Гватемалы, что по соседству с Сальвадором. Но это соседство носит не только географический характер. Дело в том, что в Гватемале у власти находится антинародный режим, орудуют такие же патологические убийцы, что и в Сальвадоре.

Ригоберта начала свой рассказ с того, как она стала зарабатывать на жизнь с 8 лет, трудясь в имениях землевладельцев.

- Я решила пойти работать потому, что мне было жалко всегда измученную маму, которая собирала кофе или хлопок с младшим ребенком, привязанным к спине, а вокруг копошились вечно голодные мы, которые были немногим постарше. Вот нам и пришлось спуститься с плоскогорья и батрачить у помещика.

Когда ей исполнилось 11 лет, двое ее братишек умерли на плантации от недоедания и болезней. Ригоберта и сама едва не умерла от лихорадки. Мать попросила разрешения у помещика отпустить ее на похороны собственных детей, но ей в этом было отказано. Тогда она ушла самовольно, вернувшись на работу на следующий день. Но за эту «провинность» выгнали и ее, и Ригоберту, не заплатив им ни гроша за последние 15 дней, которые они с утра до вечера провели на плантациях.

Это был поистине каторжный труд. Вся семья вставала задолго до зари - в 3 часа ночи. У каждого были свои обязанности по дому. Ригоберта, например, должна была накормить животных и приготовить кукурузную муку для лепешек. Другие девочки месили тесто и разжигали огонь. Ведь к 4 утра все отправлялись в поле.

Отца Ригоберты впервые арестовали по обвинению в «подстрекательстве к беспорядкам» в 1973 г. И хотя обвинение было голословным, его выпустили только через год и 2 месяца. А спустя несколько дней его опять схватили телохранители помещика. Они зверски избивали его, долго пытали и, ничего не добившись, бросили в ущелье. Однако тот чудом остался жив, хотя после всего пережитого оставался прикованным к постели почти 2 года. И даже выйдя, наконец, из больницы, он едва передвигался и работать уже был не в состоянии.

Тем не менее искалеченного человека в 1977 г. опять бросили в тюрьму. На сей раз его назвали террористом и коммунистом. Община его родного индейского селения попыталась было протестовать. Но в ответ власти пригрозили лишь новыми репрессиями.

- И тогда мы, - продолжает свой рассказ Ригоберта, - начали организовываться. Мы поняли, что на насилие богатых надо отвечать насилием во имя справедливости!

Один из братьев девушки, будучи чуть ли не единственным во всей округе грамотным парнишкой, стал по единогласному решению общины секретарем крестьянского кооператива. Этого оказалось достаточно, чтобы солдаты похитили его и зверски пытали на протяжении 16 дней. А ему ведь было всего 14 лет. Каратели страшно его изуродовали - вырвали ногти, отрезали язык, изрезали ступни ног. Как-то военные власти разослали по всем общинам приказ собраться в одной из деревень, чтобы присутствовать при казни «партизан». Ригоберта пошла туда вместе с отцом и матерью. В 8 часов утра прибыл военный грузовик. Из него выгрузили десятка два искалеченных подростков, среди которых был и ее брат.

Заключенных выстроили в шеренгу. Их, обессиленных, солдаты подымали на ноги ударами прикладов, но те снова падали. Когда последовала команда раздеть заключенных, то одежду на них пришлось разрезать, настолько она была пропитана кровью и присохла к ранам. Несчастных ребят затем согнали в кучу, облили бензином и подожгли.

А вскоре погиб и отец Ригоберты. Его только накануне выпустили из тюрьмы, где он в очередной раз томился без каких бы то ни было обоснованных обвинений. Терпение его было переполнено, и в знак протеста против произвола властей в индейских районах он вместе с группой крестьян решился на отчаянный шаг - занять посольство Испании и тем самым приковать к ним внимание всей общественности. И все эти крестьяне были заживо сожжены в здании посольства, хотя никому из сотрудников дипломатического представительства не было нанесено никакого вреда.

Вот тогда-то в ответ на новое злодеяние властей был создан Народный фронт, куда записались многие молодые индейские парни. Мать Ригоберты погибла 3 месяца спустя после мучительных пыток, которым подвергли ее военные. Они долго издевались над ней, чтобы выведать сведения о партизанах. Мать не позволили даже похоронить. Солдаты выбросили ее тело на растерзание стервятникам.

Потеряв родителей и брата, Ригоберта решила уйти в горы, чтобы присоединиться к партизанам и отплатить карателям за их злодеяния. «Ведь сиротой осталась не только я одна, - заключает свой печальный рассказ девушка. - Если посмотреть вокруг, то окажется, что уже убиты почти все мои знакомые и соседи, все, с кем я дружила все эти годы. Это ужасно, и мы этого никогда не простим».

Если диктаторские режимы в Центральной Америке ведут необъявленную войну против собственных народов вообще, то тем более они беспощадно расправляются с коренными жителями этих мест - индейцами, которые, кстати, составляют подавляющее большинство населения Сальвадора, Гватемалы и Гондураса. Один из предводителей карателей без обиняков так обосновал эту откровенную политику геноцида: «Многие индейцы поддерживают повстанцев. Поэтому они являются подрывными элементами. Их всех необходимо уничтожить».

И это не просто пустое бахвальство зарвавшегося палача. Действительно, здесь уничтожаются целые деревни и поселки, и в живых не оставляют даже младенцев. Вот рассказ чудом уцелевшего гватемальского крестьянина, которому удалось, пожалуй, единственному покинуть разоренную родную деревню:

- Солдаты появились днем. Они согнали женщин и детей в церковь. Мужчин - в полицейский участок. Резня продолжалась до глубокой ночи. Сначала они расправились с нашими женами и детьми. Их не расстреливали. Их рубили мачете. Собственными глазами видел, как один из озверевших солдат вспорол ребенку живот. В тот день в одной лишь деревне было уничтожено более 300 индейцев.

Распоясавшаяся солдатня предпочитает загонять местных жителей в помещения школ, которые чаще всего используются не как место для учебы, а как место пыток и диких расправ.

В конце XX в. генералы-убийцы из Гватемалы пришли к глубокомысленному заключению, что детей индейцев вообще обучать грамоте опасно, ибо «образованного индейца легче превратить в радикала, чем того, кто не умеет ни читать, ни писать». Поэтому заодно с детьми власти физически расправляются и со школьными преподавателями, пытаясь тем самым покончить с программой по борьбе с неграмотностью среди коренных жителей, которая была официально и громогласно объявлена теми же властями в 1980 г.

…Учителя Хуана схватили во время урока прямо в классе на глазах у его питомцев. В школе он работал на протяжении 21 года. Состоял в профсоюзе учителей, который сильно поредел, так как за последние годы зверски было убито около 300 его членов.

Жена Хуана, измученная страхом, без денег, без крова над головой, с 3 маленькими детьми прячется у родственников. А в это время Хуана «допрашивали» по знакомой уже всем в Гватемале схеме. Сначала его 8 дней держали в одиночке с завязанными глазами, и связанными за спиной руками, заставляя все время сидеть на топчане, без сна. Его избивали и втаскивали обратно на топчан, когда он падал от усталости. Его били кулаками, ногами, плетью, а потом пытали током, подводя электроды к области сердца, легких, к животу, ступням…

Явно испытывая недостаток в карателях, сальвадорские и гватемальские власти совершают еще одно чудовищное преступление. Они насильно загоняют в казармы несовершеннолетних детей и еще совсем несмышленышей заставляют направлять оружие против своих сверстников, матерей и отцов. В этом черном деле активное участие принимают также американские военные советники. По свидетельству американского журнала «Ньюсуик», именно они обучали основам ведения войны десантный батальон - подразделение, состоящее из новобранцев в возрасте до 16 лет, многие из которых неграмотны. В касках, которые им велики, молодые рекруты учились стрельбе из винтовок, пулеметов, гранатометов…

Правда, мало кто из этих, хотя и запуганных и лишенных всякого образования ребят, остается в правительственных казармах подолгу. При первой же возможности они переходят на сторону партизан.

Столкнувшись воочию с печальной действительностью своей многострадальной родины, подростки осознанно выбирают путь вооруженной борьбы против ненавистного режима. Весьма характерным в этой связи является письмо, написанное партизаном-подростком своей матери, которое воспроизвела на своих страницах одна из подпольных газет гватемальских патриотов. Мотивируя свое решение стать народным мстителем, сын пишет:

«Дорогая мамочка! Наконец-то я могу написать тебе несколько строк и пожелать самого крепкого здоровья. Мама, я не рядом с тобой не потому, что я не люблю тебя. И не потому, что не хочу повидаться с тобой. Я мечтаю о том, когда наша семья, как и прежде, будет вместе. Но пока нищета, голод и лишения стучатся в нашей стране в каждую дверь, это невозможно. Конечно, жизнь дается человеку только один раз. Но разве так, как мы живем, - это жизнь?

Мамочка, я до сих пор не могу забыть наше детство. Многих вещей я тогда не понимал, но вот что такое голод - знал. И как горько было видеть твои слезы, твое отчаяние, когда ты не знала, чем накормить на следующий день детей. Часто ты сама ничего не ела, лишь бы мы не сидели голодными. Помнишь, как мы делили на 4 части маленькую маисовую лепешку и растягивали свои кусочки на целый день - это было в самые голодные времена. Но и в «сытые» времена в доме было пусто.

Но есть Гватемала богачей. Эти нигде не работают, зато их желудки всегда полны. Они проматывают огромные состояния, награбленные за счет эксплуатации. Они создали армию, полицию, которая может в любое время убить человека за то, что он хочет жить лучше.

Почему, мама, мы должны оставаться равнодушными в условиях этой вопиющей несправедливости? Нет, мы не можем сидеть сложа руки. Вот почему мы и вступили в ряды Партизанской армии бедняков. Только с оружием в руках мы можем покончить со страданием нашего народа, только так мы можем сделать его счастливым. Мы придем с победой, мама!

Нищета, страдания моего народа - вот что заставило меня посвятить жизнь борьбе. Я знаю - ты поймешь меня и будешь горда тем, что твой сын служит народу, а не влачит рабское существование. Ведь лучшее, что может сделать человек в нашей стране, - это бороться за счастье бедных. И если потребуется отдать свою жизнь в этой борьбе, я отдам ее. А все-таки хочется собственными глазами увидеть день, когда наш народ станет счастливым.

Как мне хочется приехать и обнять тебя, мамочка! Но наша борьба разгорается. И мы не можем себе позволить расслабиться, отдохнуть. Иначе враги воспользуются моментом, и победа придет на день позже. Но она придет обязательно. И тогда мы опять будем вместе. Не будет больше матерей, которые плачут, не зная, чем накормить детей. Не будет и богачей, угнетающих бедных.

Ну вот, мама, пора прощаться. Не волнуйся за меня. Крепко обнимаю всех. Мы придем с победой!»

Пасынки «свободного мира», Олег Никитович Бондаренко Игорь Алексеевич Михайлов, 1986г.