Манекен. 2 серия ( 1 фото )

— Слушай, у нас ещё скидки не начались, а мужские штаны уже почти все побрали, — меняя чековую ленту, сказала кассирша Оля, когда Галя забирала у нее со стола пустые плечики.

— Да, я за-ме-ти-ла, — задумчиво прожевала слова та. — Может, в этот раз просто товар покачественнее прислали.

— Или кто-то хорошо сделал свою работу…

— Ты на что-то намекаешь? — выпрямилась Галя так, что и без того невысокая по сравнению с ней Оля стала похожа на первоклассницу.

— Нет, ни на что я не намекаю, — поспешила та оправдаться. — Просто сегодня я несколько раз слышала фразу: «В мужском отделе наконец начали наводить порядок». Это покупатели сказали, — осторожно заправив ленту в кассовый аппарат, ответила Оля и на всякий случай сделала шаг назад от стола, глядя в прищуренные глаза Гали. Эту женщину здесь побаивались все, включая директора.

— Ха, начали! Да он всегда там был, порядок этот, — цокнула языком Галя спустя минуту раздумий и понесла плечики в сторону вешалок. Проходя мимо Роберта, она украдкой взглянула на его джинсы: «Переодела всё-таки. Вот ведь заноза в заднице эта Лена! Вкус ей подавай».

Роберт не обращал ни на кого внимания, силясь вспомнить еще что-то из своей прошлой жизни. Но последнее, что стояло перед глазами, — это Роза, скорчившаяся перед унитазом, и тревожный голос оператора, без конца повторяющий: «Алло, вы меня слышите? Алло!», а затем — темнота.

«Раз я умер и стал этим, этим… — даже в мыслях Роберт не хотел признавать то, что случилось, — этой куклой, то, значит, и Роза должна была стать такой… в случае, если она тоже умерла. Чёртов ресторан «У Франсуа». Я засужу этого!... Хотя… кого я обманываю. Ладно, спокойствие, надо подумать. Видимо, всё дело в моей куртке. Должно быть, этот магазин — один из секонд-хендов, куда сдают хорошие вещи для повторной продажи. Значит, кто-то сдал куртку, и она приехала в эту страну, а дальше… дальше уже что-то из области фантастики. Получается, что куртку отправила Роза! А может, и кто-то ещё… Например, тот, кто нашел нас — моя мама или соседи. Бедная мама... Если с Розой случилось то же самое, что и со мной, то её одежда теоретически может оказаться здесь. Нужно проверить, и я знаю, кто мне в этом поможет».

Когда очередной день отыграл свои финальные аккорды и торговый зал обезлюдел, Роберт сошел со своего импровизированного подиума и подошел к одному из новых манекенов.

— Вы меня слышите? — спросил он у пластмассового женского личика.

Слова эти не были произнесены вслух, но Роберт наделся, что у манекенов, как у китов, есть определенные частоты, на которых они могут общаться. Манекен не ответил.

— Do you speak? Sprechen ? Parlez francais?

Тишина. Роберт постучал своими нешевелящимися пальцами по пластмассовой фигуре, но та никак не отреагировала. Казалось, что всё, что волновало эту пластиковую женщину, — это плохо покрашенный угол стены, в который и был упёрт её безжизненный взгляд.

Роберт оставил куклу в покое и попробовал наладить контакт с другими манекенами, которых привезли сегодня. Спустя пару часов, словно удар погребального колокола, в голове Роберта раздалась мысль: «Я такой один».

Роберт было впал в отчаяние, но тут его посетила новая мысль: «Что если манекены обретают душу только тогда, когда на них надеты вещи уже умерших людей? Я ведь в своей куртке». Это немного успокоило его, и он решил проверить все женские вещи в магазине. «Если я не найду здесь вещей Розы, то, скорее всего, она жива!» — от этих размышлений ему стало чуточку радостнее и, не теряя больше ни минуты, Роберт кинулся к вешалкам с женской одеждой, которой здесь было на порядок больше, чем любой другой.

Гладкие спины вешалок отчаянно старались не сломаться пополам под толщей платьев, кофт, джинсовок, сорочек, свитеров и прочих шмоток, собранных здесь в одну неразделимую кучу.

«Да как вообще тут можно разобраться?! — психовал Роберт, выуживая по одному наряду. — Нет, так не пойдёт», — остановился он.

Схватив в охапку несколько вещей, он забросил их на соседнюю вешалку и начал сортировать. Время неумолимо двигалось к рассвету. Больше всего Роберт боялся не успеть. Вещи Розы могли купить, и тогда он никогда не узнает — была она здесь, рядом с ним, или нет.

Куртка за курткой, кофта за кофтой — Роберт внимательно и, насколько это возможно делать несгибающимися пальцами, быстро проверял каждую вещь. Как только ему попадалось что-то похожее, он испытывал сразу целую гамму чувств. Сначала он радовался, что нашел что-то из гардероба Розы и они, возможно, вот-вот будут вместе. А когда понимал, что кофта или куртка всё же отличаются от тех, что носила супруга, снова радовался — ведь это могло означать, что его любимая еще жива. Несколько раз Роберт ронял одежду на пол и беззвучно вскрикивал от страха, натыкаясь на собственное отражение в зеркалах, висевших внутри незашторенных примерочных. Было трудно привыкнуть к новому облику.

Наконец, перебрав две длинные вешалки, Роберт остановился как вкопанный. Казалось, что возможность двигаться покинула его, когда перед мутным взором манекена появилось любимое платье Розы.

Роберт несколько минут крутил его в руках, затем сверил размер и бирку. Перед глазами всплыл день, когда они с Розой сидели на холодных камнях набережной, ели мороженое, и на ней было это самое серое в мелкий цветочек платье. Роберт попытался вдохнуть запах, надеясь, что химия прачечной не убила ароматы духов, которыми насквозь было пропитано это платье, но его бутафорский нос не смог учуять ровным счетом ничего.

Роберт поспешил к бездушному манекену женщины, задрал её руки кверху и начал быстро, но аккуратно, словно проявляя уважение, раздевать её. Через несколько минут он закончил. Этому белому, идеально гладкому пластиковому телу было далеко до форм Розы. Роберт издал тяжелый вздох, облачил куклу в платье и принялся ждать.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Роберт услышал заветное: «Где я? Что происходит?!»

— Н-н-н-не может быть… Роза! — Роберт неуклюже обнял манекен, и они оба чуть не свалились на пол. — Слава богу, ты здесь, ты со мной! Мне столько всего тебе нужно рассказать! Роза, ты не поверишь! Тут магазин… И эти иностранцы… А еще манекены и…

— Перестаньте! Перестаньте тараторить, вы меня с кем-то путаете! — запротестовал голос, и Роберт только сейчас понял, что он принадлежит не его жене.

Отпрянув от пластиковой женщины, он взглянул на нее снова, как будто мог разглядеть что-то важное:

— Кто же вы тогда?

— Меня зовут Анна. А вы кто еще такой? Я вас не вижу. Я вообще не могу пошевелиться. Что происходит? Я в больнице? Меня похитили? Это шутка? — перебирала версии незнакомка.

— Нет, — угрюмо произнёс Роберт. — Хотя я точно не знаю. Может, и всё сразу.

Он рассказал всё, что узнал за эти несколько дней, затем показал Анне её отражение и, не дождавшись её комментариев, поспешил на своё место, услышав тяжелый кашель, доносившийся с лестницы.

***

— Классное ты ей платье подобрала, — хвалила Ленка Галю, когда они обе встретились возле женского манекена после обеда. — Имя придумала?

— Она была одета в другое, — процедила сквозь зубы Галя, не сводя глаз с пластиковой женщины.

— Как это? — вытаращила глаза Ленка и на всякий случай нервно хихикнула.

— Ка́ком кверху. Я тебе сказала, что я не одевала её в это платье. И вообще, тут кто-то хозяйничает, пока нас нет.

— Думаешь, это Лёшка? — посмотрела Ленка в сторону манекена в кожаной куртке, чья голова и руки явно были развернуты несколько под другим углом, чем вчера.

— Какой, к чёрту, Лёшка? — иронично покосилась Галя на коллегу. — Это уборщица. Приходит раньше всех и начинает тут свои порядки наводить. Я вчера всё по-другому развешивала в женском. С утра подхожу — а она там всё местами поменяла и манекен заодно переодела. Лезет не в своё дело.

— Зачем ей это?

— Ты чего полегче спроси. Откуда я знаю, что там у неё в голове. Но, надо признать, — Галя наконец отвела взгляд от манекена и посмотрела в глаза коллеги, — что люди после её вмешательств разбирают одежду быстрей, да и не копошатся почти.

— Может, у неё есть вкус и…

— И наглость. Ладно, плевать, лишь бы не забывалась.

— Ага. Так как назовём эту? — снова спросила Ленка, кивнув на куклу.

— Марина, — брякнула Галя.

— Почему Марина?

— Так мою свекровь зовут. Терпеть её не могу. Не забывай, завтра начинаются скидки, — сказав это, Галя, словно танк, подвинула Ленку своим корпусом и пошла в сторону уборной.

— Марина так Марина, — улыбнулась продавщица. — Добро пожаловать, Маринка! Уверена, что вы с Лёшкой наведёте тут порядок. — Она подмигнула манекену и пошла по своим делам.

***

— Одна из продавщиц считает, что это ты тут по ночам хозяйничаешь, — опередила Анна Роберта, когда тот подошел к ней и хотел было начать разговор.

— Ты что, понимаешь их язык?

— Да, когда я услышала их, то вспомнила, что некоторое время была замужем за русским, и мы даже несколько лет жили в его родном городе, но я не помню в каком. С памятью у меня что-то сталось, какая-то пелена. Так вот, это обычный секонд. Многие одеваются в таких отделах. Хорошие вещи задешево. Плюс у них завтра начинаются скидки…

— Скидки?! — испуганно отшатнулся Роберт.

— Да. Сначала десять процентов, потом сорок. Через неделю девяносто и потом — новая коллекция.

— Новая? А нас тоже переоденут?

— Думаю, да. Тебя, кстати, Лёшкой зовут, а меня Мариной. Неплохие имена, — она говорила, но не двигалась, продолжая смотреть в одну точку. — Послушай, Роберт, я много думала о том, что ты мне рассказал, и мне кажется, что ты прав насчет смерти.

— Что ты думаешь?

— Думаю, что это вполне возможно. Последнее, что я помню, это яркий свет фар и оглушающий скрип тормозов. Думаю, что меня сбила машина. Скорее всего, я достигла своей цели.

— Цели?

— Да. Знаешь, я долгое время была в депрессии, пила таблетки… В общем, не забивай свою пластиковую голову, — отшутилась Анна. — Сейчас я чувствую себя намного лучше. Да, пожалуй, манекеном быть не так плохо. Что скажешь?

— Скажу, что мне нужно убедиться, что здесь нет вещей моей жены, — ответил Роберт и вернулся к вчерашнему поиску.

— Тебе помочь? — крикнула Анна.

— Не нужно, ты всё равно не знаешь, что она носила.

Сегодня у Роберта получалось намного ловчее, чем вчера. Вешалки заметно опустели, и двигать одежду было гораздо легче.

— Слушай, Роберт, а как ты умер? Ну, вернее, как, по-твоему, ты мог умереть? — кажется, Анне не хватало общения.

— Я не уверен, но, думаю, что отравился морепродуктами.

— Ого. Сочувствую. Не самая геройская смерть.

— Согласен.

— А кем ты работал?

— Не помню, — промычал задумчиво Роберт, откидывая в сторону очередную блузку. — А что?

— Насколько я поняла, из-за твоего вмешательства в развешивание товара продажи идут быстрее.

— Я не помню, но мне кажется, что моя работа как-то связана с одеждой. Я по одному взгляду на вещь могу определить из какого материала она пошита, что за фирма, какой размер. Сначала я сомневался. Но сейчас абсолютно уверен, что знаю точно.

Некоторое время Роберт молча разбирал вещи, и Анна не смела нарушать эту тишину.

— Кажется, я нашёл что-то, — Роберт достал какую-то кофту и, подойдя к другой женщине-манекену, принялся переодевать её. «Надеюсь, что тут не будет ещё одной души. Кроме моей Роззи». Он одел куклу и заговорил с ней. Роберт не заметил, как к нему подошла Анна, и вскрикнул от неожиданности, когда она спросила, как успехи. Хорошо, что этот крик больше никто не слышал.

— Пусто. Это не её вещи, просто похожие. Завтра попробую снова.

***

— Я тут поговорила с уборщицей, — заявила на следующий день Лена, когда они с Галей развешивали рекламные таблички с информацией о скидках.

— Ну и? — без интереса буркнула Галя.

— Это не она тут хозяйничает.

— А кто тогда? Оля? Она из своего «бомбоубежища» вообще не выбирается, — надменно зыркнула Галя в сторону кассирши.

— Я думаю, что это всё-таки Лёшка.

— А я думаю, что тебе надо завязывать покупать сосиски по акции. У тебя от них, походу, отравление перешло в область мозга.

— Фу такой быть, — беззлобно показала язык Ленка и ускакала к примерочным.

К концу дня на вешалках оставалось меньше половины товара. Приходил директор, громко хвалил сотрудников, а потом объявил, что новая коллекция приедет на несколько дней раньше, раз от старой уже почти ничего не осталось.

Анна всё это переводила для Роберта, стараясь перекричать шум торгового зала.

— Значит, я должен успеть сегодня проверить остатки. Хотя и так нет никакой гарантии, что кто-то уже не купил её вещи. Я наблюдаю за покупателями, но пока мне не попадалось ничего знакомого.

— Я помогу тебе сегодня.

— Хорошо, спасибо.

Всю ночь Роберт и Анна трудились вместе. Они перерыли все вещи до единой, но так ничего и не нашли.

— Ну это же здорово, ведь так? Раз ты не нашел ее одежды, значит, есть вероятность, что она жива, — подбадривала Анна поникшего Роберта, что вешал последнюю пару брюк на вешалку.

— Да… Да, ты права. Просто я…

— Соскучился, понимаю. Знаешь, всегда ведь можно…

— Что?

— Ну… — Анна вернулась на своё место и приняла то положение, в котором была несколько часов назад, — снять куртку.

— И стать как эти? — с тоской произнёс Роберт, глядя на пластиковых мужчин, женщин и детей. — Стоя́т тут, как искусственные цветы.

— Знаешь, многие всю свою жизнь вот так стоят, как предметы интерьера.

— Ой, давай без всей этой философии. Я не сниму куртку.

— А если кто-то захочет её купить?

— Не захочет. — Сразу после этих слов раздался треск рвущейся ткани.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила Анна.

— Ничего страшного. Просто порчу товарный вид.

— Зачем?!

— Чтобы мою куртку никто не купил, разумеется. Я не готов уходить, только не сейчас. Я порву ее лишь изнутри, чтобы ее не снимали с меня, но и не захотели купить.

— Ловко придумано. Слушай, Роберт, — смущенно сказала Анна, — а ты мог бы и мое платье тоже немного подправить?

— Легко!

Александр Райн