Профессиональный водолаз: Как бы я взрывал «Северный поток» ( 1 фото )

Разговоры о какой-то проукраинской группировке, яхте и водолазах-любителях — сказки по белого бычка

Игорь Моисеев


На снимке с видео, предоставленном Береговой охраной Швеции: поверхность моря на месте утечки (Фото: Zuma/TASS)

О том, как скорее всего — с технической точки зрения — были взорваны подводные газопроводы «Северный поток», «Свободной прессе» рассказывает профессиональный водолаз-глубоководник Сергей Мартьянов. Сергей пять лет отслужил по контракту на Северном флоте, а теперь является штатным бойцом-водолазом подмосковного ОМОНа на воздушном и водном транспорте. По его словам, за время службы на флоте неоднократно погружался на глубину даже большую, чем та, на которой был проложен взорванный газопровод.

«СП»: Сергей, как бы ты взрывал газопровод — если бы получил такой приказ?

— Начнем с исходных данных. Итак, что мы имеем? Трубу взорвали на глубине восемьдесят метров. Это очень серьезная глубина. Поэтому погружение относится к разряду глубоководных.

Спуск дайвера на такую глубину займет примерно двадцать минут. Здесь будут использоваться специальные дыхательные смеси. В каждой армии они разные. У нас — на основе азота и кислорода. На такой глубине даже после десяти минут работы водолазу надо будет подниматься на поверхность. И вот здесь таится главная опасность. Ибо при быстром подъеме с глубины (а подниматься команде диверсантов на поверхность за взрывчаткой наверняка пришлось несколько раз) у тебя обязательно возникнет кессонная болезнь. Азот, растворенный в твоей крови, при падении внешнего давления, что происходит при подъеме с глубины, начинает выделяться в кровь в виде пузырьков. Кровь вспенивается, пузырьки могут заблокировать весь кровоток. Человека вообще может парализовать.

Поэтому с такой глубины ты поднимаешься медленно и печально, раздумчиво и с остановками для декомпрессии. И после работы под водой в течение десяти минут потребуется не менее трех с половиной часов для подъёма с декомпрессией. При продолжительной работе на такой глубине декомпрессия вообще становится огромной проблемой. Под водой пришлось бы делать специальные ярусы со сменными баллонами. Никаких стандартных двенадцатилитровых просто не хватило бы. Больше одного погружения в день на такую глубину выполнить без вреда для здоровья невозможно.

«СП»: То есть нырнуть паре-тройке водолазов на незнакомый им объект н глубине восемьдесят метров и за десять минут установить мины мощностью пятьсот килограммов…

— Нереально. Ненаучная фантастика. Ни двум водолазам, ни трем, ни пяти. Работа сложная, требует времени. Если они протянут под водой лишнего — просто погибнут от «кессонки». Я так подозреваю, там было несколько партий водолазов, которые постоянно сменяли друг друга. Человек двадцать пять-тридцать минимум. А то и больше. Одни, отработав, поднимались — другие шли им на смену. Такая подводная вахта. И у каждого, кто опускался, был свой набор мин-липучек, так называемых «лимпет-мин» на магнитах. Их надо было доставить в место закладки трубы с высокой точностью. Переноска любого груза под водой «на себе» — дополнительный расход дыхательной смеси. Соответственно увеличивается и время декомпрессии.

Идем дальше. Взрывчатки туда ушло минимум полтонны. Если не больше. Без подготовки нырнуть с таким грузом на глубину восемьдесят метров и нормально ее прикрепить к лежащей на дне трубе — нереально. Поэтому погружалась наверняка группа опытных водолазов. И каждый брал с собой двадцать-тридцать «лимпет-мин». Больше не возьмешь. Даже, наверное, только двадцать. То есть водолазам пришлось погружаться несколько раз. Два или три. А то и больше.

С бухты-барахты такое погружение не делается. Сначала отрабатываются отдельные элементы на малых глубинах. В процессе тренировок глубина постоянно увеличивается. Что такое глубина в восемьдесят метров? Это полная тьма. Работать приходится чуть ли не наощупь. Фонари под водой бьют от силы на два-три метра. К тому же в том районе, насколько я понимаю, сильные подводные течения. Даже просто точно опуститься на выбранный объект — непростая задача. Нужны подводные дроны. А к дронам нужен опытный оператор. Кроме того, на катере должно быть специальное оборудование для точного удержания судна над объектом.

«СП»: Но для этого вроде как придуман GPS…

— По GPS ты только определишь свое местоположение. А нужно еще удержаться в одной точке. Тебя ведь на воде постоянно куда-то сносит. Даже в тихую погоду ты постоянно куда-то дрейфуешь. Я сам вырос на Оке, в городе Алексин Тульской области. Там у Оки течение бешеное. Причем на поверхности — одно, а на глубине двух-трех метров — другое. Примерно то же самое, только в кратно больших величинах, и на море. Поэтому у катера должна быть специальная система управления двигателями — для постоянного удержания яхты над местом работы водолазов.

Отдельная тема — сборка самого заряда. Подводный гидродинамический взрыв резко отличается от сухопутного. Ударная волна там расходится кольцами. Я подозреваю, что минами просто обвязали саму трубу по периметру в двух-трех местах, причем на некотором расстоянии друг от друга — чтоб вырвать целый сегмент трубы. Насколько я понимаю, сначала эти мины установили, стянули какими-то струбцинами, создали целый взрывной контур. А через какое-то время — взорвали. Отдельная тема — детонатор с механизмом отсрочки. Его нужно сначала правильно собрать, а потом правильно установить внутри самого контура. Я так подозреваю, детонаторов тоже было как минимум два. И с ними работала отдельная бригада диверсантов. Минимум — три-человека. А то и все пять.

«СП»: И сколько времени могла занять вся эта операция?

— Если все прошло без сучка и задоринки — бригада водолазов справилась дня за три. Если с косяками — то до недели. И потом еще недели три приходили в себя и проходили курс реабилитации на суше. Так что все разговоры о какой-то проукраинской группировке, яхте и водолазах-любителях — сказки по белого бычка. Тем более что в том месте море сканируется всевозможными военно-морскими службами — от причала до причала. Комар не пролетит — не то что яхта со взрывчаткой.