Страшно - выходи! ( 28 фото )

- если окажетесь в Париже двадцатых годов двадцатого века - не ходите, братцы, в Гран-Гиньоль!

Началось все с того, что художник-баталист и "некрофил от искусства" Рошгросс выкупил у народа Франции готическую часовню и принялся рисовать там свои натуралистические картины с уже павшими или еще умирающими воинами. Рисуя себе героические трупы и ни о чем не подозревая (на дворе стоял самый конец XIX века и французы насмешливо называли кайзера Вильгельма "Гильомом Робким" - за пацифизм и постоянные призывы хранить мир в Европе), Жорж Антуан внезапно получил предложение, от которого не смог отказаться. И не удивительно, ведь явившийся весной 1897 года в мастерскую художника господин "с предложением" был человеком весьма убедительным - много лет ему приходилось в буквальном смысле отводить людей на гильотину, а это из любого сделает хорошего психолога, уж поверьте.

Так в Париже, в тупичке Шапталь, появился театр "Гран-Гиньоль", работавший, как сказали бы сегодня, в рамках жанра хоррора, триллера и слэшера. Его основатель, бывший полицейский, а теперь драматург, певец "социальных низов" (общая и "горькая" тенденция эпохи) Оскар Метенье был человеком своеобразным и считал, что сюжеты со "дна" должны будоражить не только совесть буржуа, но и щекотать им нервишки. Поэтому в "Гран-Гиньоле" постоянно лилась кровища, выпускались потроха и вообще, умирали люди. Иногда зрителям становилось дурно - и театр с гордостью сообщал, что на этот случай для каждой премьеры ангажируется доктор, находившийся неподалеку от трех сотен охваченных ужасом зрителей.

Страшно! Страшно!

Чего стоят одни названия постановок: "Медленная смерть", "Восковые фигуры", "Последняя пытка" и, конечно, "Кровавые ночи ЧК". Но театр был не так прост - обычно первые акты начинались в комедийном ключе, расслабляя зрителей, большинство из которых были туристами, пришедшими в "Гран-Гиньоль" впервые, а потом происходил "скример" и вот тогда уж начиналась та самая "кровища". С годами, как этого и следовало ожидать, социальная компонента уменьшалась, а сюжеты все чаще вертелись вокруг сценок из жизни высшего общества, в духе "графиня К. последовательно убивает любовника, любовницу, прислугу и, наконец-то, мужа".

Расцвет театра случился в нулевые "бель эпок", а потом было второе дыхание в "золотые двадцатые", из чего мы еще раз делаем то наблюдение, что в годы мирные, "тучные", люди стараются "отворять себе кровь" самостоятельно, а когда же начинается очередной "переломный момент", "война за окончание всех войн" или конец "конца истории", то всем опять подавай чего-то в разрезе здорового оптимизма, солнечное и хрустящее. Не удивительно, что в тридцатые годы, когда новое руководство решило сделать крен от слэшера к триллеру, зритель перестал ходить на постановки, ибо зачем щекотать нервы за деньги, если можно просто открыть газету?

Ну а я приглашаю всех под кат, посмотреть на рекламные афишы знаменитого театра (преимущественно из тех самых двадцатых). Но будьте аккуратны - там страшно!