Из фронтового альбома ( 37 фото )

- немецкий артиллерист из тридцать восьмого полка и его сослуживцы на Восточном фронте, 1915 - 1916 гг.

Продолжая любимую серию фронтовых альбомов, выкладываю серию фотографий, сделанных Куртом из Померании. Вот он, на первом снимке, будто бы воплощенная карикатура из "Панча" или "Сатирикона" - "вытянутый" щеголеватый офицер, каким обычно изображали германского кронпринца. Символ тевтонского милитаризма, столь очевидного на фоне миролюбивой истории и современной практики "держав Согласия".

Значительная часть фотографий сделана во время "Брусиловского наступления" - в июле, августе и сентябре 1916 года, хотя для батареи Курта речь скорее шла о "наступлении Эверта". Впрочем, давайте я просто помещу тут небольшую пояснительную цитатку:

Командовавший там (на Юго-Западном фронте - ваш блогир) кавалерийский генерал А. А. Брусилов уже давно просил у Ставки разрешения на задуманное им наступление. В отличие от своих северных коллег, травмированных неудачными операциями против немцев, он был уверен в том, что его атаки принесут успех.
Алексеев, знавший о переменчивом характере своего подчиненного, отнесся к этим обещаниям достаточно скептически, но все же санкционировал задуманную Юго-Западным фронтом операцию. Он собирался не столько помочь итальянцам, сколько отвлечь внимание немцев, придержав резервы для намеченного на июнь наступления в Белоруссии. Пускай Брусилов попробует — решил начальник штаба Верховного главнокомандующего.

Последовавшие события превзошли самые оптимистические ожидания. А. М. Каледин, командовавший на Юго-Западном фронте армией, разбил австрийцев и взял Луцк — его солдаты прошагали шестьдесят километров и захватили десятки тысяч пленных. С опозданием, Гетцендорф начал перебрасывать войска из Италии на Восток, но даже с их помощью австрийские генералы не успевали латать дыры на своем фронте: Брусилов организовал атаки на всех участках, что вполне соответствовало отвлекающему характеру его наступления, но в текущих условиях привело к эффекту карточного домика. Австро-венгерская оборонительная линия рассыпалась и русские взяли в плен более трехсот тысяч солдат императора Франца Иосифа. Такого успеха царское оружие не знало со времен Галицийской битвы 1914 года и российское общество охватила победная эйфория. Казалось, что еще немного — и война будет закончена.

Однако теперь у Брусилова возникли проблемы. Оборонительная линия австрийцев была «взорвана», но Юго-Западному фронту отчаянно не хватало резервов для продолжения наступления. А немцы, окончательно остановившие свои операции под Верденом, уже начали перебрасывать войска на помощь своему незадачливому союзнику. Между тем, в конце июня в долгожданное наступление перешли войска Северо-Западного фронта — и не с большим успехом, чем в марте. Потеряв в провальных атаках около восьмидесяти тысяч человек (немцы — чуть больше тринадцати), армии Эверта остались на прежних позициях. Теперь Алексеев был готов предоставить Брусилову необходимые резервы, но было слишком поздно — русские железные дороги справлялись с переброской войск куда хуже, чем германские. Время было упущено, но в Ставке и штабе Юго-Западного фронта это отказывались признавать.

Весь июль, август и начало сентября прошли в кровопролитных наступлениях, уже не приносящих русским ни территориальных, ни материальных успехов. В болотах под Ковелем полегла царская гвардия, не умевшая брать оборудованных немецкой пехотой пулеметных позиций. Огромные и невосполнимые потери понесла и вся царская армия, оставившая на поле боя более полутора миллиона человек убитыми, ранеными и пленными (австрийцы потеряли почти шестьсот, а немцы — около ста сорока тысяч человек). Начавшееся так многообещающе, брусиловское наступление стало могилой для всей русской армии, так и не оправившейся от этого кровопролития.

Добавить к этому можно лишь то, что фактически соотношение было даже худшим, ибо если значительная часть австро-венгерских потерь приходилась на пленных, то у русских это количество варьировалось в пределах сотни тысяч человек, считавшихся в том числе и пропавшими без вести, тогда как остальные были убиты или ранены. Последнее, при организации санитарного и госпитального дел в Российской империи, означало весьма большую вероятность либо выйти полным инвалидом, либо прямо на погост. Таким образом, безвозвратные потери в этом "самом успешном наступлении царской армии" были даже больше, чем 1 к 2.
И это на Юго-Западе, а в у Эверта вышло еще хуже, с той лишь разницей, что этот "истинно русский бородач" с немецкой фамилией не стал укладывать солдат ряд за рядом и поспешил свернуть наступление.

Однако для Курта и его товарищей вся эта "высокая стратегия" войны была далеким и, вероятно, малоинтересным делом. На снимках мы видим людей, слишком занятых повседневностью - в том числе и самого мирного свойства, вроде прослушивания музыки или участия в "травести-сценках". Конечно, фотографии кайзера и Гинденбурга, как нового главнокомандующего, наверняка висели в добротно сделанных "полевых домах", но вряд ли артиллеристы из тридцать восьмого полка много рассуждали о будущем мироустройстве и роли в нем Второго рейха. Кроме обязательной в таких случаях веры в неизбежно оптимистический исход - в конце концов, каким он еще мог быть?

Итак, прошу всех под кат.


И сразу к делу.
В связи с этой фотографией вспоминаются многочисленые рассказы о том, как русские солдаты загаживали свои окопы - до полной невозможности нахождения в них офицерского состава.


А с другой стороны - вот она, ваша Европа!.. Тевтонский ответ на усилия британского квир-сообщества в Мировой войне (нажать на ссылку).





























В отпуске.
Сегодня там омерзительная Польша.






Альбом заканчивается двумя снимками из госпиталя.