Почему без мышки репку не вытащить ( 4 фото )
- 04.11.2022
- 13 372
Если дети еще верят в сказки, до взрослые убеждены: это все выдумки. Но напрасно они так думают. Потому что кое в чем сказки совсем не врут. Например, в еде. Именно в этой сфере сказки доносят до нас забытые блюда, продукты и привычки.
Мало кто знает, но у русских сказок и кулинарии есть немало общего. «Колобок», «Волк и коза», «Кот, лиса и петух» – золотой фонд нашей детской литературы. Полагаем, никто из вас и не задумывался о том, откуда они взялись. Ну понятно, фольклор, народное творчество. Но все-таки кто впервые записал их? Рассказываем в нашей очередной статье на портале Лента:
Оказывается, Екатерина Авдеева – классик нашей кулинарии. Она была первой женщиной, написавшей кулинарную книгу в нашей стране. Но помимо поварских талантов именно ей принадлежит заслуга литературной записи этих сказок. Они впервые вошли в ее книгу «Русские сказки для детей, рассказанные нянюшкою Авдотьею Степановною Черепьевою» (СПб., 1844) и до сегодняшнего дня составляют обязательную «детсадовскую» программу.
И это увлечение кулинара сказками совсем не случайно. Ведь именно в народных легендах порой лучше всего сохраняются старинные бытовые привычки. Вот, к примеру, почему всех животных называют в сказках без особой выдумки. Заяц – он и зовется заяц, ворона - вороной, лиса – лисой.
Но есть в нашем фольклоре один зверь, которого стараются не называть прямо. Это медведь. Именно ему наши предки из суеверных соображений присваивали всякие «замещающие» имена – Михайло Потапыч, Топтыгин, Косолапый. Да и само слово «медведь», по сути, из той же серии. Это эвфемизм, описательное слово, заменяющее настоящее, которое считают неуместным произносить. «Медвель» - это тот, кто ест мед. Вспомните сказку «Лиса и медведь», когда плутовка провела сильного, но незадачливого мишку. Сама съела, а ему живот медом намазала. Дескать, смотри – у тебя на солнышке мед выступил, значит, ты его и съел.
Или вот, скажем, волк. Вы не задумывались, отчего это в наших сказках сквозит такая нелюбовь к нему? Все просто. Волк для наших далеких предков угроза не столько человеку, сколько домашним животным. Для немногочисленных стад коров и овец Древней Руси волк действительно немалая опасность. Так что даже дети должны были знать: из-за него не будет молока, вкусных пирожков и даже сметаны к супу.
А вот лиса вызывает порой восхищение своей хитростью. Даже изворотливого колобка она обманула. Кстати, мы считаем, что колобок – это наше, русское, исконное. Между тем, эта сказка популярна во многих странах. Она точно есть у всех индоевропейцев. Сам колобок называется, конечно, по-другому. Где-то встречается и «лаваш», который катится. И у всех есть печеный хлеб в качестве героя. Но если мы посмотрим наши старые кулинарные книги, то встретим «колобовый пирог». Именно он упоминается, скажем, в «Словаре поваренном» 1795 года, где готовится круглым с начинкой из рубленой говядины, лука и перца. Кажется, лиса с гораздо большим аппетитом съела бы именно его.
Вообще, это сегодня сказки добрые. Раньше они порой напоминали «страшные истории», которые в нашем детстве мы рассказывали друг другу в пионерлагере на ночь. «Давай, Иванушка, я сегодня печку истоплю, тебя в печку посажу, будешь вкуснее. Садись на лопату!»- говорит Баба Яга. Ужас – ребенка на лопате и в печь. Кому такое в голову могло прийти? На самом деле лет 200 назад это была вполне общепринятая практика. Правда не кулинарная, а скорее лечебная. Маленьких, новорожденных детей порой действительно клали греться в печку (почти остывшую, конечно). А что? И тепло, и воздух здоровый, стерильный. Пусть себе ручками-ножками двигает, растет.
И, конечно, мы не можем обойти совсем уж кулинарные сюжеты. Что же там все-таки «по усам текло, да в рот не попало»? Мед? Каким же он был на вкус?
Конечно, это не сегодняшний мед, а всего лишь напиток на меду. Раньше он назывался еще «ставленый мед». Настоящий мед разводился водой или ягодным соком, добавлялись специи, травы. А дальше он заливался в бочку, долго бродил и выстаивался. Нередки были случаи, когда при рождении ребенка отец семейства закапывал такую бочку в огороде, а доставал только на свадьбу сына. И уж тогда начинался настоящий пир.
Или известная сказка «Гуси-лебеди». Помните, там, где речка прячет под кисельными берегами убегающую девочку. У сегодняшнего читателя при слове «кисель» возникает перед глазами что-то жидкое, что наливают в стакан в детском саду. А вот старинный кисель не пили, а ели. Он и правда был плотным, напоминая по консистенции знакомый всем холодец. Отсюда и «кисельные берега» в сказках. Сырьем для него выступали отруби, овес, рожь, горох. Они заливались водой, настаивались. Эту воду меняли несколько раз (отсюда и сказочная «седьмая вода на киселе»). По существу, технология была основана на простом принципе: из муки вымывался крахмал, он разбухал, слегка заквашивался, а затем – заваривался.
Сказочная репка даем нам целый набор кулинарных ассоциаций. Во-первых, это наша привычка выращивать овощи до полной спелости. Чем больше выросло, тем лучше. Да так, чтобы и кошку с мышкой надо было звать вытаскивать. В чем-то это было оправдано. Наш климат явно не средиземноморский. Тут молочную спелось артишока или патиссона не оценят. Да и наша кухня – это про то, как эти овощи отварить, да запечь. Так что значение имеет не столько вкус, сколько размер.
Во-вторых, это сама репа. До появления картошки это «наше все». Можно было покрошить ее в щи, похлебку. Можно было добавлять в домостроевский борщ в качестве овощной составляющей. Она шла в блюдо, которое сегодня вообще забыто, - «ушное». Оно не про уши, как можно было бы предположить, а от слова «уха». Раньше она совершенно не обязательно означала рыбный суп. Была уха «курячья, утячья». По сути дела, она была рыбным, мясным бульоном. В нем отваривали мясо, потом доставали, тушили на сковороде, в печи. Получалось что-то похожее на современное рагу. Куда добавляли и овощные ингредиенты. Репа с мясом отравлялась в печь, и эта ароматная еда была любима нашими предками.
Вообще же в сказках всего поровну – и пиры, и бедная изба, где «по сусекам метут». Вот только когда мы говорим об изобилии на пирах в сказках… Это просто потому, что они - сказки. Не надо путать огромное рецептурное разнообразие русской кухни с реальным «меню» обычного человека. В том же «Домострое» (1550-е годы) упоминается около 130 блюд. Да только у обычного человека в реальной жизни на столе были жидкие щи да простая каша, хлеб с лебедой, да редко-редко мясо. Отсюда и сказка с богатством за столом, о котором мечтало множество людей. Но ведь это добрая мечта, не правда ли?
Мало кто знает, но у русских сказок и кулинарии есть немало общего. «Колобок», «Волк и коза», «Кот, лиса и петух» – золотой фонд нашей детской литературы. Полагаем, никто из вас и не задумывался о том, откуда они взялись. Ну понятно, фольклор, народное творчество. Но все-таки кто впервые записал их? Рассказываем в нашей очередной статье на портале Лента:
Оказывается, Екатерина Авдеева – классик нашей кулинарии. Она была первой женщиной, написавшей кулинарную книгу в нашей стране. Но помимо поварских талантов именно ей принадлежит заслуга литературной записи этих сказок. Они впервые вошли в ее книгу «Русские сказки для детей, рассказанные нянюшкою Авдотьею Степановною Черепьевою» (СПб., 1844) и до сегодняшнего дня составляют обязательную «детсадовскую» программу.
И это увлечение кулинара сказками совсем не случайно. Ведь именно в народных легендах порой лучше всего сохраняются старинные бытовые привычки. Вот, к примеру, почему всех животных называют в сказках без особой выдумки. Заяц – он и зовется заяц, ворона - вороной, лиса – лисой.
Но есть в нашем фольклоре один зверь, которого стараются не называть прямо. Это медведь. Именно ему наши предки из суеверных соображений присваивали всякие «замещающие» имена – Михайло Потапыч, Топтыгин, Косолапый. Да и само слово «медведь», по сути, из той же серии. Это эвфемизм, описательное слово, заменяющее настоящее, которое считают неуместным произносить. «Медвель» - это тот, кто ест мед. Вспомните сказку «Лиса и медведь», когда плутовка провела сильного, но незадачливого мишку. Сама съела, а ему живот медом намазала. Дескать, смотри – у тебя на солнышке мед выступил, значит, ты его и съел.
Или вот, скажем, волк. Вы не задумывались, отчего это в наших сказках сквозит такая нелюбовь к нему? Все просто. Волк для наших далеких предков угроза не столько человеку, сколько домашним животным. Для немногочисленных стад коров и овец Древней Руси волк действительно немалая опасность. Так что даже дети должны были знать: из-за него не будет молока, вкусных пирожков и даже сметаны к супу.
А вот лиса вызывает порой восхищение своей хитростью. Даже изворотливого колобка она обманула. Кстати, мы считаем, что колобок – это наше, русское, исконное. Между тем, эта сказка популярна во многих странах. Она точно есть у всех индоевропейцев. Сам колобок называется, конечно, по-другому. Где-то встречается и «лаваш», который катится. И у всех есть печеный хлеб в качестве героя. Но если мы посмотрим наши старые кулинарные книги, то встретим «колобовый пирог». Именно он упоминается, скажем, в «Словаре поваренном» 1795 года, где готовится круглым с начинкой из рубленой говядины, лука и перца. Кажется, лиса с гораздо большим аппетитом съела бы именно его.
Вообще, это сегодня сказки добрые. Раньше они порой напоминали «страшные истории», которые в нашем детстве мы рассказывали друг другу в пионерлагере на ночь. «Давай, Иванушка, я сегодня печку истоплю, тебя в печку посажу, будешь вкуснее. Садись на лопату!»- говорит Баба Яга. Ужас – ребенка на лопате и в печь. Кому такое в голову могло прийти? На самом деле лет 200 назад это была вполне общепринятая практика. Правда не кулинарная, а скорее лечебная. Маленьких, новорожденных детей порой действительно клали греться в печку (почти остывшую, конечно). А что? И тепло, и воздух здоровый, стерильный. Пусть себе ручками-ножками двигает, растет.
И, конечно, мы не можем обойти совсем уж кулинарные сюжеты. Что же там все-таки «по усам текло, да в рот не попало»? Мед? Каким же он был на вкус?
Конечно, это не сегодняшний мед, а всего лишь напиток на меду. Раньше он назывался еще «ставленый мед». Настоящий мед разводился водой или ягодным соком, добавлялись специи, травы. А дальше он заливался в бочку, долго бродил и выстаивался. Нередки были случаи, когда при рождении ребенка отец семейства закапывал такую бочку в огороде, а доставал только на свадьбу сына. И уж тогда начинался настоящий пир.
Или известная сказка «Гуси-лебеди». Помните, там, где речка прячет под кисельными берегами убегающую девочку. У сегодняшнего читателя при слове «кисель» возникает перед глазами что-то жидкое, что наливают в стакан в детском саду. А вот старинный кисель не пили, а ели. Он и правда был плотным, напоминая по консистенции знакомый всем холодец. Отсюда и «кисельные берега» в сказках. Сырьем для него выступали отруби, овес, рожь, горох. Они заливались водой, настаивались. Эту воду меняли несколько раз (отсюда и сказочная «седьмая вода на киселе»). По существу, технология была основана на простом принципе: из муки вымывался крахмал, он разбухал, слегка заквашивался, а затем – заваривался.
Сказочная репка даем нам целый набор кулинарных ассоциаций. Во-первых, это наша привычка выращивать овощи до полной спелости. Чем больше выросло, тем лучше. Да так, чтобы и кошку с мышкой надо было звать вытаскивать. В чем-то это было оправдано. Наш климат явно не средиземноморский. Тут молочную спелось артишока или патиссона не оценят. Да и наша кухня – это про то, как эти овощи отварить, да запечь. Так что значение имеет не столько вкус, сколько размер.
Во-вторых, это сама репа. До появления картошки это «наше все». Можно было покрошить ее в щи, похлебку. Можно было добавлять в домостроевский борщ в качестве овощной составляющей. Она шла в блюдо, которое сегодня вообще забыто, - «ушное». Оно не про уши, как можно было бы предположить, а от слова «уха». Раньше она совершенно не обязательно означала рыбный суп. Была уха «курячья, утячья». По сути дела, она была рыбным, мясным бульоном. В нем отваривали мясо, потом доставали, тушили на сковороде, в печи. Получалось что-то похожее на современное рагу. Куда добавляли и овощные ингредиенты. Репа с мясом отравлялась в печь, и эта ароматная еда была любима нашими предками.
Вообще же в сказках всего поровну – и пиры, и бедная изба, где «по сусекам метут». Вот только когда мы говорим об изобилии на пирах в сказках… Это просто потому, что они - сказки. Не надо путать огромное рецептурное разнообразие русской кухни с реальным «меню» обычного человека. В том же «Домострое» (1550-е годы) упоминается около 130 блюд. Да только у обычного человека в реальной жизни на столе были жидкие щи да простая каша, хлеб с лебедой, да редко-редко мясо. Отсюда и сказка с богатством за столом, о котором мечтало множество людей. Но ведь это добрая мечта, не правда ли?
Материал взят: Тут