Следственные действия со снайпером из «Азова» в Мариуполе. Эксклюзив ФАН ( 12 фото )

фото Ксения Шкода

Вместе со следователями Военно-следственного управления Следственного комитета РФ мы приняли участие в следственных действиях, проводимых с одним из военнослужащих нацистского батальона «Азов»*, который, будучи снайпером, совершил военные преступления на территории Мариуполя весной текущего года. Это – первая съемка следственки, так как ранее подобные выезды военных следователей в СМИ не освещались.

Итак, Павел Ильницкий, 1985 года рождения, уроженец города Броды Львовской области, зарегистрирован в Запорожье. Образование среднее специальное, женат, имеет сына 2017 года рождения. По национальности украинец, русским языком владеет, в услугах переводчика не нуждается. Проходил военную службу по контракту в войсковой части 3057 (ОЗСП «Азов»), снайпер 2-3 категории, старший солдат. Его личность удостоверена. Сдался в плен 21 мая на территории завода «Азовсталь».


фото Ксения Шкода

В ходе следственного мероприятия рассматривались, в частности, события 8-9 марта, происходившие на окраине Мариуполя в районе улицы Красной Азовской Флотилии. Там в одном из коттеджей частного сектора «азовцы» устроили наблюдательный пункт, огневые точки, а также обстреливали округу из БМП. Стоит подчеркнуть, что вокруг расположены исключительно жилые дома, большинство из которых уничтожены обстрелами.

«Я услышал крики: «Сдавайся!», потом была какая-то борьба. Дело в том, что я был на тот момент контужен и, честно говоря, туговат на оба уха, поэтому не знаю, что там происходило. Я выскочил из-за угла, когда уже шел бой, это я четко знаю, потому что я сделал в ту сторону три или четыре выстрела, забежал и спрятался за «бэху». Что там происходило дальше, я, честно говоря, не очень. Когда подошел, военный мужик с оружием уже был мертв, здесь я не свидетель, я этого не видел. Четко знаю, что там шел бой, был какой-то огонь, я спрятался за БМП», ― рассказывает об одном из эпизодов тех мартовских событий сам Павел Ильницкий.

Не слышал, не видел, не знаю… Военный следователь терпеливо записывает на видео этот «честный» рассказ, будучи прекрасно осведомленным, что именно здесь происходило, включая роль самого «рассказчика».


фото Ксения Шкода

«Прогулка» по окрестностям тоже соответствовала «невинной легенде». Львовянин узнавал места – еще бы, он провел в этом микрорайоне не одну неделю! Но – я не я и хата и не моя: просто оказался не в то время и не в том месте.

Далее вашему вниманию диалог:

– Разрешите вопрос? – спрашивает пленный.

– Да, – отвечает следователь.

– Можете рассказать, что в мире происходит?

– А что тебя интересует? – в диалог вступает автор данного репортажа.

– Куда вы продвинулись?

– Мы везде продвинулись!

– Николаевская область?

– И Николаевская тоже!

– Я понял…

– Тебя это расстроило?

– Меня последнее время очень мало что-то расстраивает. Самое большое расстройство произошло 21 мая…

– А что было 21 мая?

– Я сделал глупость.

– Какую?

– Желудок и спешка победили рассудок, поэтому я здесь.

– То есть, ты жалеешь, что сдался в плен?

– Я жалею о том, что я не сдох.

Что вертится в рассудке у этого молодого человека с откровенно звериным взглядом, догадаться нетрудно. Впрочем, на тот момент, 21 мая, у двуногого сработал отнюдь не патриотический, а животный инстинкт: сдача в плен означала элементарное – остаться в живых. Собственно, других вариантов выжить у обитателей катакомб «Азовстали» не было.

В очередных «чистосердечных признаниях» Ильницкий поведал о том, что, дескать, не знает ни одного случая, чтобы «азовцы» что-то «отжимали» у местного населения. Они, мол, «с местными обходились достаточно толерантно». И вообще, «большинство из полка «Азов» являются местными, мариупольскими».


фото Ксения Шкода

– Интересно, а почему же вас мариупольцы так не любят? Вы же хорошо к ним относились! А они говорят: расстрелять – и все! – спрашиваю.

– Потому, что пока мы здесь сражались, соответственно, сюда все летело, в том числе, были разрушены их дома.

– Это не вы их разрушали? – интересуюсь.

– У нас нечем было их разрушать! – последовал довольно незамысловатый ответ.

Ну, не было у «Азова» чем стрелять, Мариуполь сложился, как карточный домик, сам по себе! Разумеется, факты говорят об обратном.

– Кто разбомбил город?!

– У меня не было никаких средств, чтобы его расхерачить! – отвечает, не моргнув глазом.

К слову, снайпером Ильницкий себя не считает: говорит, что он марксман, то есть, «недоснайпер, меткий стрелок, по советским меркам – старший стрелок-ефрейтор». Признает, что на его счету «людей ни одного, а из военных – пять попаданий из автомата и пять – из винтовки».

Есть ли «скощуха» по наказанию для «недоснайпера»? Отнюдь. Да и жертв у него гораздо больше, и все это имеется в материалах его уголовного дела.

– В каких военных попадал?

– Не знаю, у них была зеленая форма, они нас атаковали, мы защищались.

– Тебя хоть как-то мучает совесть? Ты бы изменил что-то в своей жизни, если бы можно было все вернуть назад?

На этот философский вопрос получаем вполне ожидаемый ответ (примерно так, к слову, отвечают практически все пленные «азовцы»): «Мне нечего стыдиться, я принес присягу на верность Украине и, согласно этой присяге, действовал как обыкновенный гражданин, как обыкновенный сотрудник МВД . Особенно чего-то менять мне… Извините, я не в Ростове в плену нахожусь, не там меня брали, не в Донецке и не в Таганроге…»

– А что это меняет?

– Я нахожусь на своей земле, где я родился!

– Нет, ты родился на Западной Украине!

Дальше произошел диалог не на камеру, в ходе которого мы выясняли, какое отношение имеют львовские Броды к русскому Мариуполю. Оказалось, что абсолютно никакого.


фото Ксения Шкода

– Ты сидишь за дело или тебя просто взяли?

– Я не знаю, какие мне предъявляются обвинения… Мы расписываемся в двух вещах: в том, что отказываемся от адвоката и в том, что ознакомлены с показаниями. В своем личном деле я видел только статью 234 УК ДНР, но, извините, я не имею ни малейшего понятия, что она означает.

Не извиняем. Следствие ведется по всем юридическим канонам и «азовцы» прекрасно осведомлены в предъявляемых им обвинениям. При этом им предоставляют адвоката. К слову, на следственных действиях присутствовал Игорь Вагин – один из двух московских адвокатов-добровольцев, несколько месяцев работающий в ЛДНР по уголовным делам нацистских «обезьян».


фото Ксения Шкода

Отметим, что ст. 234 УК ДНР (организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации), которую упомянул Ильницкий, вменяется ему непосредственно донецким законодательством. А вот СК РФ рассматривает его преступные действия, согласно ст. 356 УК РФ (применение запрещенных средств и методов ведения войны), о чем пленный, безусловно, уведомлен.


Что касается местных жителей, с которыми «азовцы», по словам львовского снайпера, обходились толерантно, то они придерживаются на этот счет иного мнения. К примеру, Светлана, проживающая по соседству с тем самым коттеджем, где нацисты устроили свое лежбище, рассказала следствию, что видела торчащие из окон автоматы, а гранатометом, расположенным во дворе соседского дома, ей прострелили стену. Российских военнослужащих, по словам женщины, в то время в округе не было. На вопрос «Зачем стреляли в стену дома?» у «азовского агнца» ответа не нашлось…

Лилия Степановна и Иван Григорьевич проживают в доме, расположенном на углу улиц Лебедева и Покрышкина, что рядом с улицей Красной Азовской Флотилии. Вернее, проживали: сейчас семейная пара «гостит» в чудом уцелевшем жилище, владельцы которого выехали из Мариуполя. От добротного дома этой супружеской четы не осталось ничего: всё нажитое годами превратилось в груду строительных отходов.


фото Ксения Шкода


фото Ксения Шкода

Узнав, что по улице в окружении следователей и конвоиров бродит военный преступник, люди вышли поделиться о наболевшем. Оказалось, что они не только потерпевшие, но и прямые свидетели совершенных на этой территории преступлений.


фото Ксения Шкода

– Мы же вас просили – уходите! Вы нам как ответили, мол, у вас тяжелого нет?! Посмотрите вокруг! А тот желтый дом, где вы сидели, цел!, – люди буквально набросились на пленного.

– Мы же вас просили: уйдите, все равно конец придет! А вы прятались за домами! – обращается мужчина к пленному.

– Вы утверждаете, что в этом виноват «Азов»? – спрашивает Ильницкий.

– А кто?

– Прошу прощения.


фото Ксения Шкода

Иван Григорьевич довольно подробно рассказал о событиях 8-9 марта и о том, как украинская БМП расстреливала их дома.

«У нас сгорело все: дом, деньги, документы, у жены ноги отказали, когда стреляли, она только недавно стала ходить! Вы угнали у людей машины, а соседа заставили завести машину и вывезти вас. Хотели и у нас машину забрать, но она была не на ходу, прицеп только забрали! Совести у вас нет, вы прятались за нами! Вы думали о людях?.. Кто звал сюда тебя и твоих друзей? Кто??! Посмотри, что из города осталось! Вас просили уйти! Вы все равно не сможете воевать с этой армией, Россия не проигрывает, и никогда не проигрывала! Вы что, думаете, что вам сейчас американцы две пушки дадут, и вы уже в Москве или в Крыму будете? Думайте своей головой хоть чуть-чуть! Чего вы в поле не воевали, чего сюда пришли? Что же ты не в поле снайпером был, а здесь, среди людей, засел? Бог вам судья, и вашим детям, и всем родственникам!» – не унимался мужчина.

Пленному, по сути, возразить было нечего. А женщина почти все время плакала, вспоминая о пережитом…

По словам Ивана Григорьевича, 9 марта он стал свидетелем гибели двух российских военнослужащих.

«Здесь два героя были, русские на БМП… Я, когда это увидел, говорю: им памятник надо ставить! Парень залез в горящую БМП вытягивать своего друга, и в этот момент случился разрыв… Они вдвоем лежали, обнявшись... Им памятник надо поставить!» – говорит Иван

Здесь действительно имела место быть описанная трагедия. В нашем распоряжении имеется соответствующее видео, но мы не будем его публиковать исходя из этических соображений. Скажем лишь, что имена этих ребят, к сожалению, пока не установлены. Судя по всему, это были севастопольские морпехи. Надеемся, что рано или поздно мы узнаем, кто именно отдал свои жизни за освобождение Мариуполя на этом окраинном клочке.

­– Вот скажите, что с ним надо сделать? Что бы вы с ним сделали? – спрашиваю Лилию Степановну.

– Я не знаю, что с ним сделать… Пусть суд решает, а там (показывает на небо) – как Бог решит!


фото Ксения Шкода

Собственно, на этом наше общение с мариупольцами не закончилось: Иван Григорьевич предоставил следователям СК РФ видеозаписи, сделанные им 12 марта, когда они с женой впервые вышли из подвала. Мы опубликуем лишь некоторые из них, заранее предупреждая: это видео – не для слабонервных. Помимо этого, в нем присутствует ненормативная лексика, придающая этим кадрам максимум эмоций. Иными словами, данные кадры невозможно смотреть без слез.

Вот такие они: одни – антигерои и бесславные ублюдки, не признающие свою вину в надежде уйти от ответственности, а другие – простые люди и, в то же время, настоящие герои, не сломленные грузом пережитого, продолжающие оставаться людьми…

• * - запрещенная в РФ террористическая организация