paulo20223
Плоды русского мира ( 2 фото )
Вы думаете, только сегодня не можете оторваться от черешни и абрикосов? Нет, это давняя любовь наших соотечественников. В ранней российской истории фрукты и овощи даже для князей были не менее желанны, чем драгоценности. И чуть было не решили судьбу русского мира тысячу лет назад.
Зарождение овощеводства и окультуривания фруктов можно проследить уже по ранним источникам нашей истории. Один из них – Патерик Киевского Печерского монастыря - сборник рассказов о его основании и житий его первых насельников. В основе его документы XIII века – письма бывшего инока Киево-Печерской лавры, позже епископа Владимирского и Суздальского Симона (умер в 1226 году) к своему ученику и другу киево-печерскому иноку Поликарпу, а также самого Поликарпа к киево-печерскому архимандриту Акиндину. Среди прочего они содержат отчасти апокрифические рассказы об учреждении монастыря, его быте и обитателях.
В частности, Патерик ведет повествование о монахе Григории Чудотворце (последняя треть XI века), который «имеаше… мал оградец [огород], иде же зелие сеаша и древа плодовита». Что за «древа плодивита» становится понятно из другой истории, когда злоумышленники ночью воровали яблоки, которые выращивал монах. «Зелие» же – это злаки, бобовые, овощи, которые тоже становились объектом преступного интереса.
При этом очевидно, что растущие в монастыре яблони не были дикими сортами (какой смысл был бы воровать их плоды, если такие же можно было встретить повсюду). Действительно, именно в XI веке на Руси получает распространение яблоня домашняя (Malus domestica Borkh). Специалисты отмечают, что до этого в Среднем Поднепровье встречался лишь дикорастущий вид – яблоня лесная (Malus sylvestris (L.) Mill). Ее плоды были мелкими и горькими на вкус и самостоятельно в пищу почти не употреблялись. А вот плоды культурной яблони, вероятно, были тогда редким и дорогим лакомством. При этом само окультуренное растение были привозным и распространялось из Греции вверх по Днепру. А его появление в монастыре возможно объясняется тесными контактами с греческим Афоном.
Об этом же пишет Любор Нидерле (1865-1944) – известный историк-славист. Он отмечал, что к концу языческого периода в X веке у славян при всем изобилии плодовых деревьев – груш, яблонь, слив – «это не были лучшие культивированные сорта». «В языческий период культурных плодов славяне не знали», - резюмирует он.
Косвенные свидетельства тому мы находим и в летописных источниках. «И прiйде Олег к Кiеву, … неся злато и паволоки, овощи и вина» - рассказывает Нестор о возвращении (в 907 году) князя из Константинополя. Овощи наравне с дорогими украшениями, богатыми тканями были ценным подарком в ту эпоху даже для русских князей. И даже при попытке Святослава в 969 году перенести столицу из Киева в Переяславль овощи и фрукты были не последним аргументов в пользу этого плана. «"Не любо мне есть жити в Киеве, но хощу жити в Переяславци на Дунае, яко ту есть среда земли моей, яко ту вся благаа сходятся: от Греков - злато, паволоки, вино, овощи различнии…» (Патриаршая или Никонова летопись) .
Здесь стоит добавить, что летописный Переяславль – это сегодняшний болгарский Переяславец. Который сейчас, видимо, от души радуется, что не стал очередным сакральным местом русского мира. А то ведь, кто знает, чем бы это для него обернулось.
Зарождение овощеводства и окультуривания фруктов можно проследить уже по ранним источникам нашей истории. Один из них – Патерик Киевского Печерского монастыря - сборник рассказов о его основании и житий его первых насельников. В основе его документы XIII века – письма бывшего инока Киево-Печерской лавры, позже епископа Владимирского и Суздальского Симона (умер в 1226 году) к своему ученику и другу киево-печерскому иноку Поликарпу, а также самого Поликарпа к киево-печерскому архимандриту Акиндину. Среди прочего они содержат отчасти апокрифические рассказы об учреждении монастыря, его быте и обитателях.
В частности, Патерик ведет повествование о монахе Григории Чудотворце (последняя треть XI века), который «имеаше… мал оградец [огород], иде же зелие сеаша и древа плодовита». Что за «древа плодивита» становится понятно из другой истории, когда злоумышленники ночью воровали яблоки, которые выращивал монах. «Зелие» же – это злаки, бобовые, овощи, которые тоже становились объектом преступного интереса.
При этом очевидно, что растущие в монастыре яблони не были дикими сортами (какой смысл был бы воровать их плоды, если такие же можно было встретить повсюду). Действительно, именно в XI веке на Руси получает распространение яблоня домашняя (Malus domestica Borkh). Специалисты отмечают, что до этого в Среднем Поднепровье встречался лишь дикорастущий вид – яблоня лесная (Malus sylvestris (L.) Mill). Ее плоды были мелкими и горькими на вкус и самостоятельно в пищу почти не употреблялись. А вот плоды культурной яблони, вероятно, были тогда редким и дорогим лакомством. При этом само окультуренное растение были привозным и распространялось из Греции вверх по Днепру. А его появление в монастыре возможно объясняется тесными контактами с греческим Афоном.
Об этом же пишет Любор Нидерле (1865-1944) – известный историк-славист. Он отмечал, что к концу языческого периода в X веке у славян при всем изобилии плодовых деревьев – груш, яблонь, слив – «это не были лучшие культивированные сорта». «В языческий период культурных плодов славяне не знали», - резюмирует он.
Косвенные свидетельства тому мы находим и в летописных источниках. «И прiйде Олег к Кiеву, … неся злато и паволоки, овощи и вина» - рассказывает Нестор о возвращении (в 907 году) князя из Константинополя. Овощи наравне с дорогими украшениями, богатыми тканями были ценным подарком в ту эпоху даже для русских князей. И даже при попытке Святослава в 969 году перенести столицу из Киева в Переяславль овощи и фрукты были не последним аргументов в пользу этого плана. «"Не любо мне есть жити в Киеве, но хощу жити в Переяславци на Дунае, яко ту есть среда земли моей, яко ту вся благаа сходятся: от Греков - злато, паволоки, вино, овощи различнии…» (Патриаршая или Никонова летопись) .
Здесь стоит добавить, что летописный Переяславль – это сегодняшний болгарский Переяславец. Который сейчас, видимо, от души радуется, что не стал очередным сакральным местом русского мира. А то ведь, кто знает, чем бы это для него обернулось.
Взято: Тут
1105