Luka
Первый динамо-реактивный гранатомет Курчевского ( 9 фото )
В 30-х годах ХХ века в СССР активно велась разработка противотанковых ружей. Наравне с конструкциями, построенными на базе зарубежных аналогов, и собственными разработками привычных для ручного огнестрельного оружия, пусть и в увеличенном масштабе, на рассмотрении было два образца, которые, как сейчас модно говорить, "опередили свое время".
Как известно, у ПТР есть три основных «минуса»: малая эффективность против хорошо бронированных целей, вес оружия и отдача при стрельбе хоть сколько-нибудь мощным боеприпасом. С этими недостатками пытались бороться многие конструкторы, правда в большинстве случаев безуспешно, так как там где увеличивалась эффективность – там росла масса и дискомфорт при стрельбе, там где уменьшался вес – страдала эффективность. Проблема крылась в том, что в оружии использовались стандартные решения для ручного огнестрельного оружия, в котором не было ранее остро стоящей проблемы в виде непомерной отдачи или неподъемного веса. Конечно, конструкторы и ранее стремились сделать свои изделия более легкими и более эффективными по такому параметру как бронепробитие, однако эти цели были хоть и не на последнем месте, но явно не первостепенной важности – основными были надежность, простота и дешевизна.
Благо далеко не всегда конструкторская мысль метается между уже известными решениями, пытаясь их хоть как-то улучшить для достижения более высокого результата. Иногда желание попробовать что-то в корне новое приносило свои плоды, хотя далеко не всегда находило отклик у руководства. В рамках работы над динамо-реактивной пушкой конструктор Леонид Васильевич Курчевский разработал два варианта противотанкового ружья, которые заинтересовали военное командование. Если быть до конца честным, то оружие это даже по самой лояльной классификации не подходит под определение ПТР, однако на момент своего создания оно было обозначено именно таковым, на самом же деле это скорее многоразовый динамо-реактивный гранатомет и, что интересно, в этом времени о фаустпатроне еще даже не думали.
Забегая вперед, нужно сразу же предупредить скептические мысли о характеристиках и в целом о конструкции этого образца оружия. Ранее подобное оружие не разрабатывалось в СССР и, тем более, опыта в проектировании и построении компактных образцов не было, потому справедливо относится к данному изделию как к интересному и, безусловно, успешному эксперименту по инициативе конструктора, нежели применять к нему требования такие же как к конструкциям, которые были обкатаны десятилетиями.
Оба образца ПТР были одинаковы по своей конструкции, отличались только массой, длинной ствола и различным пороховым зарядом боеприпасов. Обозначения получили РКММ (Ружье Курчевского малой мощности) и РКБМ (Ружье Курчевского большой мощности). Что интересно в 1932 году оба образца прошли восковые испытания, а в 1933 году было запущено серийное производство хоть и в очень малом объеме. Отдельно нужно отметить, что на тот момент на вооружении армии не было вообще никакого образца ПТР. Для понимания насколько конструкция предложенная Курчевским была эффективнее ПТР того периода, достаточно просто посмотреть на цели по которым предлагалось вести огонь, а также дистанцию до них. Так на дистанции до 500 метров и ружья поражались машины с толщиной бронеплиты до 20 миллиметров, а такие характеристики были далеко не у всех противотанковых ружей даже на закате истории ПТР, когда в ход шли самые монструозные изделия с немыслимыми боеприпасами. Но, справедливости ради, нужно отметить, что показатели по бронепробитию у оружия, разработанного Курчевским, не сильно отличались и на более коротких дистанциях.
Причина такой эффективности кроется в боеприпасе, который, по сути, представлял собой 37 миллиметровый снаряд безоткатного оружия. Причем существовали варианты как бронебойные, так и начиненные взрывчатым веществом, при этом, при удачном попадании, мощности последних зачастую хватало для того чтобы фугасным действием повредить ходовую танков.
Оружие было далеко не легким, массой 38 килограммов в своем ослабленном варианте и 42 килограмма в полноценном, однако высокая дальность эффективного применения сглаживала этот недостаток.
Конструктивно противотанковое ружье Курчевского представляло собой ствол с 12 нарезами, с тыльной стороны которого располагалось сопло для компенсации отдачи при выстреле, а у дульного среза был расположен поддон для облегчения заряжания. Сложно представить, но конструкция была дульнозарядной. Из трубчатого магазина вместимостью 3 патрона (гранатометных выстрела?), расположенного над стволом оружия, в лоток для заряжания подавался боеприпас откуда проталкивался в ствол. При этом после выстрела внутри ствола не оставалось никаких элементов боеприпаса – вот собственно и безгильзовый патрон, пускай и примитивный.
Кстати о самом боеприпасе. Как понятно он был далеко не таким простым. Метаемая часть могла быть в исполнении как бронебойном, так и фугасном. Изначально ее диаметр равнялся диаметру ствола по нарезам, однако в тыльной части метаемого снаряда располагалась юбка, которая под воздействием пороховых газов раскрывалась и, взаимодействуя с нарезами, придавала вращательное движение. Гильза боеприпаса так же была не самой простой. Ее корпус состоял из нитроткани, которая полностью сгорала при выстреле. В тыльной части находился поддон с инициирующим составом, и само собой пороховой заряд. Интересной идей стало то, что инициирующий состав по контуру тыльной части боеприпаса был устойчив к механическим воздействиям, что с учетом гильзы невысокой прочности значительно повышало безопасность обращения с оружием. Для того чтобы произвести выстрел использовались капсюли, которые снаряжались в отдельную кассету и уже от этих капсюлей воспламенялся инициирующий состав, а от него пороховой заряд. Таким образом, порох и стенки гильзы сгорали, метаемый снаряд покидал ствол оружия, а поддон после создания достаточного давления внутри канала ствола разрушался и выбрасывался через сопло с тыльной стороны вместе с частью пороховых газов.
Конструкция и самого оружия и боеприпаса была, безусловно, интересной, однако после попытки принятия ее на вооружение были выявлены многочисленные недостатки. Что касается самого оружия, то выделяли недостаточную кучность и явную демаскировку позиции боевого расчета. Были несчастные случаи, когда пламенем с тыльной стороны оружия обжигало как самого стрелка, так и стоявших за ним военнослужащим. С боеприпасом было также не все гладко. Низкая культура обращения с оружием, а чаще всего обычно разгильдяйство, заканчивалось тем, что боеприпасы становились жертвой уголька от сигареты с самыми печальными последствиями. Их незащищенность не только от открытого огня, но и от хоть сколько-нибудь горячих предметов, а также неустойчивость к высокой влажности и требование специальных условий хранения, привели к отказу от этого оружия в пользу ПТР распространенных конструкций.
Если давать объективную оценку то все проблемы заключались не в самой идее, а в «сырости» реализации и нарушениях техники безопасности обращения с оружием и боеприпасами, которые отличались от привычных. Безусловно, конструкцию, как самого оружия, так и боеприпаса можно и нужно было развивать, как показал послевоенный опыт, двигаться было куда и для чего. Тем не менее, отсутствие опыта в создании подобных систем вооружения сказывалось не лучшим образом, равно как и непонимание перспектив подобного оружия.
Частые несчастные случаи с оружием и боеприпасами привели к тому, что работы конструктора были признаны «вредительской техникой», за что, по официальной версии, конструктор был осужден и приговорен к расстрелу в 1937 году.
Недружелюбное отношение к подобным системам вооружения сохранилось и в послевоенный период, когда военные чины с упорством отстаивали позицию отсутствия необходимости динамо-реактивных гранатометов, даже после явного доказательства целесообразности принятия на вооружение этого класса оружия в немецкой армии. Возможно, память о судьбе конструктора заставляла придерживаться именно такой позиции. Так или иначе, но такой незавидный «старт» в развитии динамо-реактивных гранатометов существенно затормозил развитие средств борьбы с бронетехникой противника. Если бы конструктору дали завершить свою работу и довести оружие до приемлемых показателей по безопасности даже в руках человека с 4 классами образования, то, возможно, и не было бы на вооружении Советской Армии такого класса оружия как противотанковые ружья. Вместо них были бы куда более эффективные динамо-реактивные гранатометы, не говоря уже о более быстром пути развития безоткатных оружий в целом.
Как известно, у ПТР есть три основных «минуса»: малая эффективность против хорошо бронированных целей, вес оружия и отдача при стрельбе хоть сколько-нибудь мощным боеприпасом. С этими недостатками пытались бороться многие конструкторы, правда в большинстве случаев безуспешно, так как там где увеличивалась эффективность – там росла масса и дискомфорт при стрельбе, там где уменьшался вес – страдала эффективность. Проблема крылась в том, что в оружии использовались стандартные решения для ручного огнестрельного оружия, в котором не было ранее остро стоящей проблемы в виде непомерной отдачи или неподъемного веса. Конечно, конструкторы и ранее стремились сделать свои изделия более легкими и более эффективными по такому параметру как бронепробитие, однако эти цели были хоть и не на последнем месте, но явно не первостепенной важности – основными были надежность, простота и дешевизна.
Благо далеко не всегда конструкторская мысль метается между уже известными решениями, пытаясь их хоть как-то улучшить для достижения более высокого результата. Иногда желание попробовать что-то в корне новое приносило свои плоды, хотя далеко не всегда находило отклик у руководства. В рамках работы над динамо-реактивной пушкой конструктор Леонид Васильевич Курчевский разработал два варианта противотанкового ружья, которые заинтересовали военное командование. Если быть до конца честным, то оружие это даже по самой лояльной классификации не подходит под определение ПТР, однако на момент своего создания оно было обозначено именно таковым, на самом же деле это скорее многоразовый динамо-реактивный гранатомет и, что интересно, в этом времени о фаустпатроне еще даже не думали.
Забегая вперед, нужно сразу же предупредить скептические мысли о характеристиках и в целом о конструкции этого образца оружия. Ранее подобное оружие не разрабатывалось в СССР и, тем более, опыта в проектировании и построении компактных образцов не было, потому справедливо относится к данному изделию как к интересному и, безусловно, успешному эксперименту по инициативе конструктора, нежели применять к нему требования такие же как к конструкциям, которые были обкатаны десятилетиями.
Оба образца ПТР были одинаковы по своей конструкции, отличались только массой, длинной ствола и различным пороховым зарядом боеприпасов. Обозначения получили РКММ (Ружье Курчевского малой мощности) и РКБМ (Ружье Курчевского большой мощности). Что интересно в 1932 году оба образца прошли восковые испытания, а в 1933 году было запущено серийное производство хоть и в очень малом объеме. Отдельно нужно отметить, что на тот момент на вооружении армии не было вообще никакого образца ПТР. Для понимания насколько конструкция предложенная Курчевским была эффективнее ПТР того периода, достаточно просто посмотреть на цели по которым предлагалось вести огонь, а также дистанцию до них. Так на дистанции до 500 метров и ружья поражались машины с толщиной бронеплиты до 20 миллиметров, а такие характеристики были далеко не у всех противотанковых ружей даже на закате истории ПТР, когда в ход шли самые монструозные изделия с немыслимыми боеприпасами. Но, справедливости ради, нужно отметить, что показатели по бронепробитию у оружия, разработанного Курчевским, не сильно отличались и на более коротких дистанциях.
Причина такой эффективности кроется в боеприпасе, который, по сути, представлял собой 37 миллиметровый снаряд безоткатного оружия. Причем существовали варианты как бронебойные, так и начиненные взрывчатым веществом, при этом, при удачном попадании, мощности последних зачастую хватало для того чтобы фугасным действием повредить ходовую танков.
Оружие было далеко не легким, массой 38 килограммов в своем ослабленном варианте и 42 килограмма в полноценном, однако высокая дальность эффективного применения сглаживала этот недостаток.
Конструктивно противотанковое ружье Курчевского представляло собой ствол с 12 нарезами, с тыльной стороны которого располагалось сопло для компенсации отдачи при выстреле, а у дульного среза был расположен поддон для облегчения заряжания. Сложно представить, но конструкция была дульнозарядной. Из трубчатого магазина вместимостью 3 патрона (гранатометных выстрела?), расположенного над стволом оружия, в лоток для заряжания подавался боеприпас откуда проталкивался в ствол. При этом после выстрела внутри ствола не оставалось никаких элементов боеприпаса – вот собственно и безгильзовый патрон, пускай и примитивный.
Кстати о самом боеприпасе. Как понятно он был далеко не таким простым. Метаемая часть могла быть в исполнении как бронебойном, так и фугасном. Изначально ее диаметр равнялся диаметру ствола по нарезам, однако в тыльной части метаемого снаряда располагалась юбка, которая под воздействием пороховых газов раскрывалась и, взаимодействуя с нарезами, придавала вращательное движение. Гильза боеприпаса так же была не самой простой. Ее корпус состоял из нитроткани, которая полностью сгорала при выстреле. В тыльной части находился поддон с инициирующим составом, и само собой пороховой заряд. Интересной идей стало то, что инициирующий состав по контуру тыльной части боеприпаса был устойчив к механическим воздействиям, что с учетом гильзы невысокой прочности значительно повышало безопасность обращения с оружием. Для того чтобы произвести выстрел использовались капсюли, которые снаряжались в отдельную кассету и уже от этих капсюлей воспламенялся инициирующий состав, а от него пороховой заряд. Таким образом, порох и стенки гильзы сгорали, метаемый снаряд покидал ствол оружия, а поддон после создания достаточного давления внутри канала ствола разрушался и выбрасывался через сопло с тыльной стороны вместе с частью пороховых газов.
Конструкция и самого оружия и боеприпаса была, безусловно, интересной, однако после попытки принятия ее на вооружение были выявлены многочисленные недостатки. Что касается самого оружия, то выделяли недостаточную кучность и явную демаскировку позиции боевого расчета. Были несчастные случаи, когда пламенем с тыльной стороны оружия обжигало как самого стрелка, так и стоявших за ним военнослужащим. С боеприпасом было также не все гладко. Низкая культура обращения с оружием, а чаще всего обычно разгильдяйство, заканчивалось тем, что боеприпасы становились жертвой уголька от сигареты с самыми печальными последствиями. Их незащищенность не только от открытого огня, но и от хоть сколько-нибудь горячих предметов, а также неустойчивость к высокой влажности и требование специальных условий хранения, привели к отказу от этого оружия в пользу ПТР распространенных конструкций.
Если давать объективную оценку то все проблемы заключались не в самой идее, а в «сырости» реализации и нарушениях техники безопасности обращения с оружием и боеприпасами, которые отличались от привычных. Безусловно, конструкцию, как самого оружия, так и боеприпаса можно и нужно было развивать, как показал послевоенный опыт, двигаться было куда и для чего. Тем не менее, отсутствие опыта в создании подобных систем вооружения сказывалось не лучшим образом, равно как и непонимание перспектив подобного оружия.
Частые несчастные случаи с оружием и боеприпасами привели к тому, что работы конструктора были признаны «вредительской техникой», за что, по официальной версии, конструктор был осужден и приговорен к расстрелу в 1937 году.
Недружелюбное отношение к подобным системам вооружения сохранилось и в послевоенный период, когда военные чины с упорством отстаивали позицию отсутствия необходимости динамо-реактивных гранатометов, даже после явного доказательства целесообразности принятия на вооружение этого класса оружия в немецкой армии. Возможно, память о судьбе конструктора заставляла придерживаться именно такой позиции. Так или иначе, но такой незавидный «старт» в развитии динамо-реактивных гранатометов существенно затормозил развитие средств борьбы с бронетехникой противника. Если бы конструктору дали завершить свою работу и довести оружие до приемлемых показателей по безопасности даже в руках человека с 4 классами образования, то, возможно, и не было бы на вооружении Советской Армии такого класса оружия как противотанковые ружья. Вместо них были бы куда более эффективные динамо-реактивные гранатометы, не говоря уже о более быстром пути развития безоткатных оружий в целом.
Взято: Тут
1556