Тяготы домохозяйства 2.3 На больничном ( 1 фото )

План Арнольда Ивановича сработал ― Ольга Прокофьевна подхватила-таки ветряную оспу. И даже тот факт, что он сам оказался под ударом, не омрачал ситуацию: напротив, он был рад незапланированному отпуску.

Главврач никогда не лечился в собственной больнице ― он же не мазохист. Проще сразу напиться серной кислоты, чем доверить своё здоровье тому, кому ты начисляешь отпускные.

Вариант «потемпературить дома» Арнольд Иванович даже не рассматривал. Он любил сервис ― когда лекарства кладут тебе прямо в рот, а на зелёнку дует молоденькая медсестричка. Должность и связи позволяли ему выбрать любое медучреждение, что он и сделал, выбрав для своего лечения элитную частную клинику доктора Х. А. Пуги.

Параллельно с ним Ольга Прокофьевна переносила ветрянку в тяжелой форме в стенах родной больницы. Когда у неё под мышкой растаял третий градусник, лечащий врач назначил молиться.

― Чудо, что вы ещё живы! С вашей формой болезни необходимо обильное питьё и постельный режим, ни в коем случае нельзя переносить болезнь на ногах, ― обеспокоенно произнёс доктор.

― Ты мне зубы-то не заговаривай. Где номерок, я спрашиваю? ― сурово смотрела на него Набекрень, держа в руках пальто.

― Да нет у меня его, потерял! С каких пор в гардеробе для персонала появились номерки?

― С тех самых, как уволившийся терапевт на прошлой неделе ушёл в трёх пуховиках.

― Я — ваш лечащий врач! Вы не имеете права меня задерживать! ― нервничал мужчина.

― А я ― ваш гардеробщик, на моей территории вы не имеете права в принципе, ― произнесла спокойно Прокофьевна, а затем, принимая халат, спросила: ― И куда это вы собрались с рабочего места?

― Домой, ― немного сконфуженно ответил врач.

― Разве уже половина пятого?! ― вопрос повис в воздухе, словно грозовая туча. А поскольку молния обычно бьёт в самый высокий предмет, врач на всякий случай присел на скамью.

― Так ведь… Толик же сейчас исполняет обязанности главврача, можно порань… ― доктор в ужасе прикрыл рот ладонью: он внезапно осознал, что совершил роковую ошибку и мысленно уже получал от своих коллег по шее.

― Что за Толик? ― протянула раскатисто Набекрень.

Врач вскочил с места и, пригнувшись, словно в него действительно может ударить молния, выбежал из больницы прямиком в метель, оставив пальто на жертвенном алтаре гардероба.

***

Толик имел право подписи всех документов и по официальной версии был назначен для замещения главврача в больнице, а по неофициальной ― в тюрьме.

Харизматичность этого руководителя была на уровне кофейного аппарата: когда он был чем-то недоволен, то просто молча вибрировал и плевался. Несмотря на богатый опыт и статус заместителя, никто не называл его по имени-отчеству. Даже сотрудники банка, которые предлагали по телефону очередной кредит, обращались к нему на «ты» и «слышь».

Каждый раз, когда Толик заступал на пост, в больнице наступала анархия: процедуры отменялись, анализы подтасовывались, спирт разбавлялся.

Ольгу Прокофьевну новый режим не впечатлил. Следуя рекомендации врача не переносить болезнь на ногах, она, сидя на стуле, ловила дезертиров, словно рыбу — подсекая за петельку на одежде напольной вешалкой. Развешивала тут же ― на крючках, особо буйных глушила медицинским справочником.

― Всех тебе не переловить! ― неуверенно кричал главный инфекционист, когда толпа врачей брала дверь штурмом, который Набекрень подавила зевком и массовым промыванием желудков.

Ситуация накалялась. Свалившаяся на голову свобода заставляла людей идти на неоправданные крайности: Ольге Прокофьевне угрожали и предлагали взятки. Коррупцию Набекрень лечила горчичниками, угрозы ― тёртой редькой. Народные препараты прикладывались к участкам тела, отвечающим за выработку гормонов «приключений» и туго перевязывались шерстяными шарфами.

Понимая, что рыба гниёт с головы, Набекрень решила навестить Толика и поговорить о его методах ведения дел. Выйдя на улицу, она увидела, что вкус безнаказанности почувствовали не только врачи, но и весь остальной персонал.

Доро́ги были занесены снегом, который уже доходил до пояса, но высокая температура тела уборщицы растапливала его в мгновение ― Ольга Прокофьевна входила в сугроб как раскаленный металл — в масло.

В главном корпусе дела́ обстояли намного хуже: пациенты курили вместе с младшим персоналом на лестнице, больные из кардиологии делали ставки на футбольный матч, проходивший между командами хирургии и травматологии в коридоре, врачи вместо лечения обсуждали сериалы, помещения не проветривались.

― Так не пойдёт, ― сказала Набекрень и засучила рукава. Вся в зелёнке, похожая на Халка и такая же неудержимая, она шла к сестринскому посту, хватая по дороге за шкирку всех, кто был в уличной обуви, и заворачивая их по голову в бахилы.

― Начальник у себя? ― спросила уборщица и подняла голову вверх, словно могла видеть сквозь бетонные перекрытия.

Девушка кивнула, а сама трясущимися руками набрала номер охранника. Телефон зазвонил в кармане у Наберкень.

― Слушаю! ― глядя прямо в глаза медсестре, ответила Ольга Прокофьевна.

Девушка замотала головой:

― Пр-ростите, ошиблась номером.

***

― Вы тут главный? ― спросила Набекрень у человека в халате, который спал в кресле главврача. На столе перед ним стояла пустая рюмка.

Мужчина протёр глаза, расправил плечи, прочистил горло, а затем встал в полный рост и ответил:

― Нет, я проктолог. Он там, ― и показал на чулан.

Ольга Прокофьевна открыла дверь, и перед ней предстал заместитель начальника, которого моль поедала вместе с халатом.

― Вы — Анатолий Геннадьевич, исполняющий обязанности главврача? ― спросила Набекрень.

― Кто? ― удивленно переспросил мужчина.

― Толик ― это вы?

― Ах, да-да, это я. Чем-то могу помочь?

Судя по зашуганному виду мужчины, помощь требовалась ему.

― Вы ― руководитель и должны навести порядок в больнице. Призвать врачей к дисциплине, ― заявила Набекрень, обливаясь по́том и чувствуя, как всё её тело ломит.

― П-п-п-призвать? ― плевался Толик.

― Именно! Вы должны показать, что вы здесь главный! Вам доверили управление! Начните с проктолога ― вон он, курит сигару вашего начальника.

Толик осторожно выглянул из укрытия и, столкнувшись взглядом с проктологом, быстро спрятался.

― Не хочу, ― испугано ответил зам.

― Почему? Разве вы не видите, что он себе позволяет лишнего? ― недоумевала Набекрень.

― Вижу. Но он же проктолог, ― прошептал Толик и поднял указательный палец вверх ― для придания значимости словам. ― С такими людьми нельзя ссориться. Сегодня я его, а завтра ― он…

Ольга Прокофьевна, понимая, что нужно подать пример, вышла из чулана и, подойдя к нагло курящему врачу, максимально спокойно произнесла:

― Пошёл вон отсюда.

Проктолог надменно выпустил в лицо Набекрень облако ароматного дыма.

Уже через секунду шокированный Толик наблюдал за тем, как врач уползает из кабинета, выпуская дым из своей профессиональной зоны.

― Видите, нельзя их бояться! ― повернулась Набекрень к заму, который решил бороться со стрессом по привычке ― сбежав в обморок.

Вылив на него ведро воды и два ведра нашатыря, Прокофьевна так и не смогла добудиться начальника ―Толик впал в спячку и был убран назад в чулан — до весны.

***

Арнольд Иванович лежал в своей личной палате и потягивал кислородный коктейль, когда вдруг почувствовал странный запах.

Он нажал на кнопку на пульте, и меньше, чем через десять секунд, появилась медсестра.

― Вы чувствуете это? ― морщил нос мужчина и смотрел по сторонам, словно всё вокруг было пропитано чем-то неприятным.

― Н-н-нет, ― удивилась девушка. ― А чем пахнет?

― Как будто… Как будто… ― мужчина пытался вспомнить, ― как будто комиссия должна вот-вот нагрянуть или прокуратура.

Сразу после этих слов распахнулась дверь, и на пороге появилась Ольга Прокофьевна. Зелёная как рождественская ель, вся увешанная охранниками и полицейскими, она шагнула в палату.

― Вам сюда нельзя! ― завизжали в голос медсестра и Арнольд Иванович.

― Вы должны вернуться в свою больницу, ― устало произнесла Набекрень, ― Там нужен начальник.

― Вы что, не видите? Я болею! И вы, как я погляжу, тоже!

― Ваш заместитель не справляется.

― Пока меня не выпишут, я отсюда ни ногой, ― прорычал главврач.

Ольга Прокофьевна понимающе кивнула, затем закрыла дверь и подпёрла её медицинским сейфом. После этого она сняла все ручки с окон и, стряхнув с себя стражей порядка, достала откуда-то ведро.

― Что вы задумали?! ― испуганно спросил Арнольд Иванович.

― Будем вас выписывать, ― холодно ответила Ольга Прокофьевна.

― Выпустите нас немедленно!!!

― Не могу, ― замотала головой Набекрень.

Она извлекла из своих карманов огромное количество коричневых пузырьков и начала выливать их содержимое в ведро.

Люди пытались вырваться: боролись с неподъемным сейфом, хотели разбить окна, но ничего не получалось.

Закончив наполнять ведро, Ольга Прокофьевна взяла в руки широкую малярную кисть и нанесла на всю палату и её обитателей такую йодовую сетку, что её полезные свойства были видны из космоса. Когда йод впитался, улетучилась не только ветрянка. Все, кто находился в эпицентре лечения, были полностью очищены от физических и психологических недугов: у них пришёл в норму водно-солевой баланс, прошла бессонница, исчез кариес. Вдобавок у охранников выпрямились сломанные в юности носы, а у лысых полицейских отросли волосы. Кроме того, восстановился облетевший фасад здания, а вместе с ним ― и весь асфальт в радиусе километра.

Спорить было бесполезно ― Арнольд Иванович был выписан и прямо в пижаме доставлен в больницу верхом на плечах Ольги Прокофьевны. Общими усилиями начальника и санитарки порядок в больнице был восстановлен в течение десяти минут. Всех прогульщиков и лентяев наказали, но, по просьбе Набекрень, не очень сурово. Толика достали из чулана, разбудили и отправили в отпуск ― подлечить нервы. Заместитель главврача ещё несколько лет боролся со своей боязнью сигар и вообще остро реагировал на курение. Зато поборол свой страх перед проктологами.

Топор войны был зарыт на неопределённый срок. В отношениях между начальством и обслуживающим персоналом началась оттепель.

Александр Райн