Главный виновник Цусимы. Генезис катастрофы - 1 ( 9 фото )

У нас не только не проводились маневры в таких широких размахах, но самое
обыденное плавание эскадры из-за трат на расходы угля сильно ограничилось
стоянкой в Порт-Артуре. Начальник Тихоокеанской эскадры неоднократно
ходатайствовал и настаивал на необходимости плаваний как для упражнений,
стрельб и маневрирования, так и для изучения вод возможного театра войны,
но тщетно. Когда, наконец, представления Начальника эскадры дошли до
Государя Императора, и Его Величеству угодно было повелеть, чтобы эскадра
больше плавала, то таковое Высочайшее повеление своевременно не было,
по приказанию Морского Министра, сообщено Начальнику эскадры, а было
положено в железный ящик Военно-морского Учетного Отдела ГМШ.

Начальник Главного Морского Штаба есть…
В качестве лица, в ответственности которого лежит
содержание флота в надлежащей боевой готовности...
наблюдает, чтобы личный состав флота был в
необходимом комплекте, и чтобы боевое образование и
вооружение морских команд, боевые и военно-морские
средства отвечали потребностям внешних отношений Империи.
...следит за всеми на судах улучшениями и нововведениями по
боевому вооружению артиллерией и минами и неустанно
наблюдает за ходом военно-морского и строевого обучения
команд, представляя Управляющему Морским Министерством
соображения о необходимых совершениях в боевом образовании
команд и их вооружений.

В предыдущей статье «Главный виновник Цусимы» кратко рассмотрен ряд вопросов самого боя (его начала) и управления огнём.

Сейчас главное – «генезис» катастрофы в Цусиме (и Русско-японской войне) и роль личности Рожественского в этом.

С учетом общей обстановки и условий, скрытый проход эскадры в Порт-Артур и Владивосток был крайне маловероятен. Бой был практически неизбежен, а с учетом обстановки (особенно близости большого количества миноносцев противника в развитии успеха), бой тяжелый, смертный. Соответственно эскадра должна и обязана была готовиться не просто к «прорыву», а именно бою с самыми решительными целями: ставкой именно на утопление максимально возможного числа тяжелых кораблей противника. Т. е. не «перетерпеть» противника, а «продавить» его силой.

Думающий и ответственный адмирал:

– будет готовиться «настоящим образом» еще до войны;

– с началом войны предпримет экстренные меры по мобилизации, усовершенствованию кораблей и тактики, усилению боевой подготовки и изучению боевого опыта, с выработкой тактических приемов и методов, обеспечивающих достижение необходимого превосходства над врагом для его разгрома;

– обеспечит экстренное проведение необходимых испытаний и опытов, особенно в части реальной эффективности оружия и защиты кораблей;

– примет необходимые кадровые решения, мероприятия по подготовке и обеспечению высокого боевого духа личного состава, отработает вопросы управления и замещения в бою;

– организует техническую подготовку материальной части к походу и бою и вопросы снабжения;

Конкретно: с формированием эскадры будут выполнены:

– разработка программы ее форсированной боевой и технической подготовки в своих водах, ее проверка и выполнение в ходе мероприятий боевой подготовки (вплоть до достижения ясного понимания всеми категориями личного состава (в части касающейся), каким образом и какими средствами будет обеспечена победа в сражении), и на основании этого – план перехода с исполнением необходимого перечня мероприятий боевой подготовки в ходе его;

– разработка нескольких вариантов планов сражения, вариантов действий сил (в т. ч. самостоятельных действий различных частей эскадры), с отработкой их в базовых условиях и в море.

Исходные материальные предпосылки к успеху Второй Тихоокеанской эскадры были:

– наличие скоростного отряда из 4 современных однотипных эскадренных броненосцев с мощным вооружением и хорошей защитой;

– достаточно эффективные бронебойные снаряды;

– явное несоответствие табличных скоростей японских броненосцев реальным в боях с Первой Тихоокеанской эскадрой и техническая возможность получения эскадренного хода «быстроходного отряда Второй эскадры» больше, чем у старых японских броненосцев;

– наличие общего значительного превосходства в тяжелых орудиях.

С учетом фактора скорости кораблей успех был возможен только при условии активного маневрирования (со ставкой на решительный бой на эффективных дистанциях применения бронебойных снарядов) скоростного отряда новых броненосцев и «добивания подранков» менее скоростными отрядами броненосцев, а сам прорыв – обеспечен только за счет силового подавления противника.

Увы, в нашем случае все это было не про нашего «Зиновия Нельсона»…


На пути к Цусиме: «перетерпеть» или сражаться?

Крайне низкий уровень технической подготовки Второй эскадры лучше всего характеризует разнобой мнений различных должностных лиц о величине максимальной скорости, которую могут держать корабли: есть «мнения», причем сильно отличающиеся друг от друга, но нет самой реальной проверки величины такой скорости! Нет – из «опасения повредить машины».

Простите, а корабли куда собрались – на войну, в бой или просто «побродить по морю»?

Причем значение максимальной скорости понимали все мало-мальски тактически грамотные лица!

Об отработке задач реального тактического маневрирования (подразумеваются не «элементарные эволюции», а именно необходимого в бою) и речи не было! Уж если Рождественский это не удосужился провести в «своих водах», когда рядом заводы и специалисты, то делать это в длительном океанском плавании он не стал тем более!

Странное и нелепое зрелище представлял собой штаб Второй эскадры, при том, что Рожественский имел возможность самому разработать план перехода и укомплектовать свой штаб.

Удивительно, но для эскадры не было предусмотрено должности начальника штаба в адмиральском чине, который, согласно «Морскому уставу» (изд. 1899 г.), являлся бы первым заместителем командующего. И причина этого – сам Рожественский («в этой берлоге медведь может быть только один»). Флаг-капитан капитан 1-го ранга К.К. Клапье-де-Колонг, «правая рука» Рожественского на эскадре, являлся старшим из исполнителей приказаний командующего и не был допущен к решению вопросов управления эскадрой.

Здесь уместно вспомнить такую известную личность Цусимы, как капитана 2-го ранга В.И. Семенова. Пишет В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):

Рожественский назначил Владимира Ивановича как бы своим флагманским штурманом, но, совершенно очевидно, предполагал, что тот будет нештатным летописцем похода. В.И. Семенов уже имел известность во флоте как поэт, писатель и лингвист… штурманских обязанностей фактически не исполнял, так как они были возложены на других офицеров. Сам В.И. Семенов пишет в «Расплате», что чувствовал себя в штабе как бы пассажиром…

Т. е. «Зиновию Нельсону», уже «отформатировавшего» штаб эскадры не просто «под себя», а под «себя одного» («потеряв» даже заместителя командующего!), нужен был в штабе не действующий офицер (с боевым опытом), а «летописец» (разумеется, «его грядущих свершений»).

В то же время в официальной справке о плаваниях капитана 2-го ранга В.И. Семенова, составленной в начале 1907 года, вполне определенно указано, что… он состоял в качестве заведующего морским отделом штаба командующего эскадрой. Точно такая же должность В.И. Семенова отмечена и в обвинительном акте по делу о сдаче миноносца «Бедовый». Заведующий морским (точнее – военно-морским) отделом штаба по положению 1904 года отвечал за разработку стратегических и тактических вопросов – то есть являлся ближайшим помощником начальника штаба (здесь – флаг-капитана) и командующего по руководству боевыми действиями.

Собственно, после этого ко всем произведениям Семенова в защиту Рожественского необходимо относиться соответственно – как в т. ч. личным оправданиям офицера, находившегося на критически важной должности (фактически начопера эскадры), но фактически являвшегося «пассажиром».

Ну и «поведение» при сдаче японцами миноносца «Бедовый» этих двух, наиболее приближенных к Рожественскому, лиц штаба характеризует их вполне исчерпывающе.


В.И. Семенов и К.К. Клапье-де-Колонг

Стиль управления не просто «из-за каменной стены», а с постоянным и площадным хамством и унижениями в отношении командиров кораблей, просто на корню убивал управление в эскадре (по сути, оно сводилось или с Рожественским, или никак, ибо вопросы передачи командования Рожественским были благополучно провалены и, если бы не инициативные действия командира миноносца «Буйный» Н.Н. Коломейцова, передача управления Небогатову не факт что вообще состоялась бы).

Есть лица, которые считают, что унижения подчиненных и хамство являются «эффективным средством управления». Из дискуссий на «Военном обозрении» по «цусимской теме» от сторонника такой «точки зрения»:

Просто пара цитат современного адмирала (Северный флот): «Любой командир корабля только тогда заслуживает уважения, когда сумеет сделать жизнь своих подчиненных невыносимой».

Очевидно, что лицо, это высказывавшее, просто не понимает, что это был лишь «элемент жесткого флотского юмора», к коим принадлежат и другие известные высказывания этого адмирала с Северного флота (вице-адмирал Г.А. Радзевский):

…на флоте все обязанности строго распределены: лейтенант – должен все знать и хотеть работать; старший лейтенант – должен уметь работать самостоятельно; …капитан 2-го ранга – должен уметь доложить, где и что делается; капитан 1-го ранга – должен самостоятельно находить то место в бумагах, где ему необходимо расписаться; адмиралы – должны самостоятельно расписываться там, где им укажут; Главком ВМФ – должен уметь ясно и четко выразить свое согласие с мнением Министра Обороны…

Или пример «воспитательной работы»:

Не следует стыдливо натягивать юбчонку на колени, товарищ капитан 1-го ранга, когда вы пришли за помощью к венерологу. Рассказывайте, как вы умудрились из такого хорошего и нужного дела, как прием шефской делегации, устроить пьяную оргию с поездками на командирском катере по зимнему заливу с профилактическим гранатометанием?

«Жесткий вариант воспитательной работы»:

А старпом тяжелого ракетного крейсера «Адмирал Ушаков» обнаглел до такой степени, что мерзкий рапорт написал на имя командующего Северным флотом с просьбой оградить его от моих нападок и оскорблений. Такое не забывается никогда – я все сделаю, но этот рапорт постараюсь ему даже в гроб положить.


А теперь отзывы по вице-адмиралу Г.А. Радзевскому от его подчиненных.

Пример 1:

Моя служба в штабе 7-й Оперативной эскадры… пришлась на непростое время с середины до конца 1990-х. Массовые сокращения Вооруженных сил, отсутствие даже хотя бы какого-то приемлемого обеспечения сил флота порождали в офицерах чувства обреченности, ненужности, а в некоторых – и безответственности. Руководить штабом оперативной эскадры… запредельно сложно… только такая личность, как Г.А. Радзевский, могла обеспечить такое руководство, когда штаб все-таки со всем этим справлялся. Не могу не отметить, что у Г.А. никогда, ни при каких условиях не проявлялось никакой личной симпатии или антипатии к подчиненным. Каждый получал то, что заслуживал… Еще можно отметить такие качества Г.А., как способность быстро, но вдумчиво анализировать обстановку и принимать правильные решения… Да, язва, да, любитель «планчиков». Но ведь УМНИЦА! Спасибо Геннадию Антоновичу за незабываемую совместную службу!

Пример 2:

– Под командованием Геннадия Антоновича я служил 6 лет. Служить в штабе ОпЭск было не просто, но действительно интересно. При Радзевском мы после длительной стоянки начали понемногу выходить в море. Да и в том, что сумели кое-что сохранить, что способно и по сей день выйти из базы… тоже немалая заслуга Радзевского. Корабли выворачивали наизнанку, но замечания устранялись.
– А почему так рано вице-адмирал уволен со службы? Неужели требовательный адмирал не нужен Флоту? 55 лет – это не возраст для увольнения адмирала с флота!
– Командующий СФ ошалел и расстроился, когда Радзевский написал рапорт на увольнение и отказался от нового назначения. О мотивах умолчим, они были...

Пример 3 (кто это – вполне понятно):

igorriw, 12 января 2020, 09:41:44. Когда меня назначали на высокую должность в эскадре, первое, что я подумал, как буду отвечать на хамство комэска.

Другой пример, вроде бы «противоположный», из книги Э.Б. Поттера «Адм. Нимиц»:

...все видели, что «большой босс» интересуется всем и всеми и активно сотрудничает с подчиненными. Такие встречи позволяли Нимицу точно наметить фронт работ, что он считал просто бесценным моментом. Кроме того, они позволяли ему увидеть его будущих лидеров. «Есть офицер, за карьерой которого мы должны следить, – говорил он Ламару, когда посетители уезжали.– Из такого-то выйдет толк».
«Для него это была возможность оценить их, – вспоминал другой офицер штаба, – а для них – узнать, что у них есть точки соприкосновения с командующим флотом. Это было важно для поднятия боевого духа»…
На сессиях планирования адмирал Нимиц действовал подобно председателю правления – руководил сам и позволял другим руководить собой. Это не значит, что война управлялась подобно собранию избирателей. Окончательные решения принимал сам Нимиц, иногда несмотря на противоположное мнение остальных, но сначала он выслушивал все советы и тщательно все взвешивал…
Он передавал большие полномочия своим подчиненным, так как он считал, что они тоже должны уметь руководить. Если оказывалось, что они не могут, их выгоняли – осторожно, если офицер страдал чрезмерным чинопочитанием, и грубо, если они были молоды и нуждались во встряске. «Молодой человек,– говорил в таких случаях Нимиц, – вы не оправдали моих надежд, и я впредь обойдусь без ваших услуг».

При этом нужно понимать, что в плане «вежливого управления» Нимиц очень сильно выделялся в ВМС США, и в тех же ВМС США и Великобритании было немало высших офицеров со «стилем управления», аналогичным вице-адмиралу Г.А. Радзевскому (или гораздо более жестким). И вопрос здесь в первую очередь в умении его правильно применять в интересах дела. Радзевский это умел.

Автор лично не был знаком с ним, но по его служебной деятельности приведу только один пример: … лет назад, еще в «тяжелые и голодные годы», в связи с очередным обострением внешнеполитической обстановки ВМФ «выполнил определенные мероприятия», в т. ч. связанные с подготовкой к экстренному развертыванию в дальнюю зону отряда боевых кораблей из состава 7-й Оперативной эскадры, сначала «все смеялись», но жесткая форсированная подготовка началась практически сразу, включая немедленные кадровые перестановки (вместо «балласта» – тех, кто реально могут), прибытие (буквально: «фирма» – такси – самолет – спецавтобус – корабль) большого количества гражданских специалистов и ЗИП для экстренного ремонта и юстировки боевых корабельных комплексов, и еще ряд мероприятий, после которых даже «самые веселые», стали предельно серьезными.

Т. е. Радзевский не «отбывал номер», как Рожественский, он даже в самых тяжелых обстоятельствах готовил так, чтобы при необходимости корабли могли достойно вступить в бой!

Однако вернемся ко Второй Тихоокеанской эскадре и Рожественскому.

Вопреки заявлениям некоторых адвокатов Зиновия никакой полноценной боевой подготовки на эскадре. Да, «готовились» – «авось перетерпеть»! Отсюда и крайняя скудность эволюций и стрельб, крайне убогий их тактический фон и фактически полное игнорирование подготовки отдельных эскадр и командиров.


В этом отношении гораздо больше сделал Небогатов на переходе Третьей Тихоокеанской эскадры. Пишет В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):

В пути отряд Н.И. Небогатова провел две примерно – боевые стрельбы с дистанции от 60 до 25 кбт. Для них израсходовали часть боевого комплекта тяжелых снарядов, а между стрельбами провели согласование дальномеров. Это позволило на второй стрельбе добиться относительно хороших результатов: все щиты были разбиты.
…26 апреля 1905 г. отряд Н.И. Небогатова присоединился к эскадре З.П. Рожественского. Позади осталось около 12 тыс. миль, пройденных в рекордное время (всего за 83 дня) и при минимальном пользовании услугами портов.

Интересно сравнить этот результат с «броском» в 1895 году эскадры С.О. Макарова из Средиземного моря в Желтое для сдерживания Японии – 72 дня, т. е. вполне соизмеримое значение.

По случаю присоединения отряда Н.И. Небогатова Зиновий Петрович издал специальный приказ (№ 229 от 26 апреля 1905 года):

«С присоединением отряда силы эскадры не только уравнялись с неприятельскими, но и приобрели некоторый перевес в линейных боевых судах... У японцев больше быстроходных судов, но мы не собираемся бегать от них... У японцев – важное преимущество и продолжительный боевой опыт и большая практика стрельбы в боевых условиях... Это надо помнить и, не увлекаясь примером их быстрой стрельбы, не кидать снарядов впустую, а исправить каждую наводку по полученным результатам...»

Еще раз подчеркну – прорыв во Владивосток был возможен только путем силового «продавливания» японцев, с учетом их господства в районе Цусимского пролива. Бой был практически неизбежен и бой жесткий.

В этих условиях идти в него неготовым – лучше было совсем не идти.

Некоторые будут восклицать: «Как, ведь Государь Император задачу поставил!»


Хорошо, а если Николай II поставил бы задачу Куропаткину «просто взять и прийти в Порт-Артур», и он, слепо выполняя ее, построил бы все войска в походные колонны и вперед, на Квантун?

Да его сам Николай II бы немедленно оставил: «Ты что делаешь, дурак, тебя же японцы в походных колоннах расстреляют!»

А почему же тогда теми же лицами заявляется о возможности такого «подхода» для флота?

Не готовы?

Готовиться!

В т. ч. стрелять и активно маневрировать, в т. ч. большими ходами. На броненосце N в результате «полетела машина»? Значит – к прорыву и бою он не готов!

Т. е. задача, да, ставится руководством. Но вот способ ее выполнения – уже, как правило, дело исполнителя! И у Рожественского была возможность и подготовить эскадру, или, в конце концов, довести дело до ситуации, когда ее (или большую ее часть) бы просто отозвали (например, серьезный выход из строя машин пары броненосцев).

Увы, у Рожественского все было в точном соответствии с его же фразой (написанной незадолго до сражения):

«…перестанет существовать и эта глупая вторая эскадра, небольшая будет надбавка к позору».

В итоге пишет В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):

В Носи-бе за два месяца эскадра совершила всего шесть выходов на эволюции, и только три из них сопровождались практическими стрельбами. При этом все броненосцы и крейсера маневрировали в одной длинной кильватерной колонне вокруг маленьких пирамидальных щитов и дистанции не более 30 кбт. Скорость кораблей не превышала 8–9 уз., так как З.П. Рожественский опасался выхода из строя главных механизмов… Вопросы управления огнем эскадры и отдельных ее отрядов отработаны не были. При обучении стрельбе держались устаревшего правила – добивались «редкого, но меткого» огня.

Более того, эскадренный броненосец «Орел» (и очень вероятно, и другие броненосцы) пошел в бой, имея не израсходованные практические снаряды! Это ли не приговор всей так называемой «боевой подготовке» (в кавычках) эскадры Рожественского!

Однако адвокаты Рожественского ищут оправдания и здесь (ссылка):

…боевые снаряды в Российской империи были в большом дефиците. Их не хватало 1-й Тихоокеанской эскадре, отчего ей пришлось использовать списанные уже чугунные снаряды. Их не хватало и во Владивостоке. С учетом того, что З.П. Рожественский, конечно, никак не ожидал сокрушительного разгрома в Цусиме, а полагал, что сможет, «перетерпев» японский огонь, все же пройти во Владивосток и в дальнейшем оперировать оттуда, он не мог позволить себе тратить имеющийся у него боекомплект на тренировки. В результате в Камранге 2-я Тихоокеанская эскадра вынуждена была ограничиться только стволиковыми стрельбами. Кто виноват в том, что 2-я Тихоокеанская не получила требуемого запаса – не вполне ясно.

Кто виноват?

«Не вполне ясно» (как говорят адвокаты Зиновия)?

Да, нет, все вполне ясно – четко и конкретно: З.П. Рожественский. Как начальник ГМШ.

Рожественский и подготовка к войне, начальник ГМШ перед и в начале войны

17 марта 1903 года неожиданно для многих Николай II на должность начальника ГМШ избрал контр-адмирала З.П. Рожественского, хотя в списках флагманов числились 23 вице-адмирала (по штату – 22), каждый из которых (теоретически) мог претендовать на ее занятие.

Очевидно, что решающую роль в этом сыграла показуха, устроенная Рожественским (тогда начальник учебно-артиллерийского отрада) Николаю II и Вильгельму II в 1902 году.


Это 1907 год, но в 1902 атмосфера встречи императора была весьма похожей.

Однако здесь есть существенный момент – назначение Рожественского было по представлению генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, т. е. Рожественский был «его человеком».

К этому вопросу мы еще вернемся ниже.

Да, показуху для императоров с маневрами Рожественский разыграл, можно сказать, талантливо (за что состоялось объявление ему «монаршего благоволения» и зачисление в свиту 26 июля 1902 года). Только вот к реальному бою это имело весьма отдаленное отношение…


Чем порой заканчиваются парады: 1902 год (вверху) и 1905…

Несколько подробнее о таком аспекте парадов – «Парадный блеск и боевая эффективность. О Главном военно-морском параде и не только».

Важно отметить, что принадлежность Рожественского к свите позволяла иметь личный контакт с императором. Обычный начальник ГМШ, согласно положению, своего доклада у императора не имел, этим правом обладали только генерал-адмирал или в его отсутствие – управляющий министерством, которые и докладывали по понедельникам каждой недели Николаю II по делам флота и Морского ведомства.


Начальник Главного Морского Штаба есть… В качестве лица, в ответственности которого лежит содержание флота в надлежащей боевой готовности... наблюдает, чтобы личный состав флота был в необходимом комплекте и чтобы боевое образование и вооружение морских команд, боевые и военно-морские средства отвечали потребностям внешних отношений Империи.
...следит за всеми на судах улучшениями и нововведениями по боевому вооружению артиллерией и минами и неустанно наблюдает за ходом военно-морского и строевого обучения команд, представляя Управляющему Морским Министерством соображения о необходимых совершениях в боевом образовании команд и их вооружений...

По функционалу и ответственности за вопросы, ставшие провальными в Русско-японской войне – Рожественский несет за них личную и персональную ответственность!

Ключевой проблемой ГМШ на момент начала 1903 года было отсутствие в его составе оперативного отдела, имелось только два – личного состава и крайне перегруженного «текучкой» военно-морского учётного отдела (ВМУО).

В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):

Эта мысль впервые прозвучала еще в 80-х гг. XIX в. в обоснованных предложениях вице-адмирала К.Ф. Лихачёва и капитана 1-го ранга С.О. Макарова, но нашла весьма слабое отражений в создании военно-морского учетного отдела (ВМУО, в 1892 г.), имевшего ограниченные полномочия и многочисленные повседневные обязанности, завалившие отдел текущими делами.
Эта мысль возродилась только в 1902 г., когда 20 ноября контр-адмирал А.А. Вирениус представил специальный доклад, развивший выводы посредников военно-морской игры 1901–1902 гг. (война с Германией) и содержавший предложение о создании в составе ГМШ специального оперативного отделения. К докладу А.А. Вирениуса, в котором прямо говорилось о необходимости разработки плана войны, прилагалась подробная записка лейтенанта А.Н. Щеглова.

В конце 1902 года управляющий Морским министерством адмирал П.П. Тыртов поставил задачу очередных «практических занятий по стратегии в Николаевской морской академии»: «Война России с Японией в 1905 году». Игра в академии проводилась зимой 1902–1903 гг. под главным руководством (председатель совета посредников) контр-адмирала великого князя Александра Михайловича, самого способного моряка из всех Романовых на рубеже XIX–XX вв.

(продолжение следует)

Автор:Максим Климов