Не ставший маршалом Победы ( 5 фото )

Ходаков Игорь





В серии статей, посвященных военспецам, я не раз касался вопроса их не то чтобы противостояния, но оппозиции тем командирам Красной армии, которые сделали головокружительную карьеру в Гражданскую войну и впоследствии заняли очень высокие посты, не соответствующие их компетенции. Биографии Михаила Тухачевского, Ионы Якира, Василия Блюхера и Иеронима Уборевича – яркие тому свидетельства.

После репрессий, вызванных возможным участием названных военачальников в заговоре против Иосифа Сталина и связями с троцкистским подпольем, им на смену пришли подлинные военные профессионалы, под руководством которых наши войска и сокрушили фашизм. Да, по поводу возможного заговора: тема выходит за рамки статьи, поэтому, не вдаваясь в детали, напомню: в 1926-м путем военного переворота в Польше к власти пришел маршал Юзеф Пилсудский, спустя десять лет в Испании против республиканского правительства поднял мятеж генерал Франсиско Франко, через три года ставший хозяином страны.

Соответственно у Сталина были основания опасаться выступления высшего комсостава, многие представители которого, равно как и немалая часть командиров РККА в целом, были обязаны карьерой Льву Троцкому. А оный, случись нападение Германии на СССР, вполне мог возглавить что-то вроде правительства в изгнании. Но, повторю, это отдельная тема и коснулся я ее только для того, чтобы бросить взгляд на биографию генерал-полковника Дмитрия Павлова, следуя Льву Гумилеву, с высоты птичьего полета.

Итак, будущий военачальник и Герой Советского Союза родился в 1897 году. Для сравнения: Якир появился на свет в 1893-м, Уборевич – в 1896-м. То есть с последним Павлов был почти ровесником, с первым разница в возрасте не являлась очень уж большой. Про Уборевича и Якира я уже писал («ВПК», № 37, 2012 и «ВПК», № 4, 2021). Сравните скачки по служебной лестнице одних и последовательный путь по ее ступеням – до определенного момента – Павлова.

Родиной Дмитрия Григорьевича была деревня Вонюх, затерянная среди костромских лесов. Семья крестьянская и бедная, что важно. Ибо я не устаю повторять: Октябрь аккумулировал творческий потенциал народов рухнувшей Российской империи, сделав каждого гражданина, пускай часто и на локальном уровне, сотворцом первого в мире рабоче-крестьянского государства.

И в отличие от дореволюционного крестьянина большинство в сталинском СССР с полным правом могли произнести: «Это наша страна». Я очень сильно сомневаюсь, что в Российской империи или в провозглашенной 1 сентября 1917 года буржуазной республике у Павлова, как и у миллионов его сограждан из крестьянского сословия, открывались шансы сделать карьеру и, как говорится, пробиться в люди. Нет, социальные лифты работали и при царях. Но с очень большой пробуксовкой.

“Павлов был как минимум не худшим командующим фронтом – это однозначно. Человек он был достаточно компетентный и храбрый. Ошибались все, но не все оказались под ударами двух танковых групп”

У самого Дмитрия с образованием до революции не складывалось. Не из-за слабости в учебе, нет – из-за отсутствия у отца необходимых средств. Двухгодичную сельскую школу он окончил, а дальше пытался продолжить образование в Лесном училище, но вот здесь как раз по упомянутой выше причине учебу пришлось бросить.

Надо полагать, в юношеские годы у Павлова проявилась тяга к военному делу, иным образом трудно объяснить его добровольное вступление в армию в 1914-м. Кто-то возразит, что движимый патриотическими чувствами будущий генерал желал сражаться за веру, царя и Отечество. Не соглашусь. Ибо веру русского крестьянина назвать православной – не номинально, а в подлинном смысле этого слова – можно только с большой натяжкой. Достаточно почитать сказки Александра Афанасьева, работы Владимира Даля или Дмитрия Зеленина. За царя? Эпоха Сусанина давно прошла. К монархии русское крестьянство начала ушедшего столетия относилось индифферентно, что и продемонстрировала Февральская революция. Отечество? В сознании крестьянина оно не выходило за пределы его собственной деревни, максимум – уезда.

Так что вряд ли молодым и не очень-то грамотным парнем двигали идеологически ангажированные лозунги, нашедшие отражение в лубочных плакатах Первой мировой. Скорее именно до того дремавшая страсть к военному делу и побудила Дмитрия добровольцем отправиться на фронт. Служил он сначала в 120-м Серпуховском полку, а потом в 5-м гусарском кавалерийском Александрийском полку, воспетом Николаем Гумилевым. Дослужившийся до старшего унтер-офицера Павлов, будучи раненым во время боев на реке Стоходе, в июне 1916-го попал в плен к немцам. Домой вернулся после революции. На первых порах крестьянствовал вместе с отцом.

Но 1919 год ломал привычный уклад жизни, в том числе и в деревне. У многих появилось, как сейчас принято говорить, окно возможностей. Кто-то ограничил его дележом барской земли, кто-то, подобно Павлову, сделал шаг в новую жизнь, порывая с крестьянским прошлым. Впрочем, первый шаг скорее государство сделало за Дмитрия, мобилизовав его в Красную армию – в 56-й продовольственный батальон. Через несколько месяцев он вступил в ВКП(б). Трудно сказать о мотивации данного поступка. Вряд ли, конечно, молодой человек разбирался в тонкостях марксизма, скорее почувствовал веяние времени.

Думаю, свою роль сыграли инициативность и владение грамотой: после возвращения из плена он даже организовал у себя в деревне избу-читальню. В Красной армии кто-то из командиров разглядел способности Павлова, и он получил направление в Кострому, где располагались пехотные курсы командного состава РККА.

И только в апреле 1920-го Дмитрий принял взвод. Для сравнения: не имевший военного образования Якир уже группой войск покомандовал, как и Уборевич армией, только недавно выпустившись из Константиновского артиллерийского училища после ускоренного курса, и также не располагавший для этого поста даже минимальным опытом.

Ладно бы два эти деятеля вернулись после Гражданской войны к учебе, приняли взвод в нормальной армии и шаг за шагом поднимались по служебной лестнице. А зачем? Головокружительная карьера приятнее. Нет компетенции для занятия высоких должностей? Да пес с ней, с компетенцией этой. Да, навоевали бы они в 1941-м. Страшно подумать. Кто-то из читателей возразит: мол, Павлов также «навоевал».

Незаконченная гражданская

Не будем спешить с выводами и покамест вернемся в начало 1920-х. После взвода Дмитрий принял кавалерийский дивизион и приобрел опыт командования в боях на Южном и Юго-Западном фронтах. Павлов постоянно учится. И не только в боях, но и за партой: в 1922 году оканчивает Омскую пехотную школу имени Коминтерна и принимает полк 10-й кавалерийской дивизии. То есть карьера складывается вполне поступательно. Важная деталь: и в Омске, и в Костроме ему преподавали военспецы, то есть учился Дмитрий военному делу, если вспомнить слова Владимира Ленина, настоящим образом.

Излагаемое в школьных учебниках утверждение о завершении Гражданской войны в 1922 году требует существенной корректировки. Если не ошибаюсь, историк Александр Колпакиди обратил внимание на вооруженное сопротивление советской власти, не прекращавшееся на территории Сибири до 40-х годов. Удивляться здесь нечему: Сибирь не знала помещичьего землевладения и там в деревнях не существовало ярко выраженных классовых противоречий. Соответственно местное крестьянство было пропитано мелкобуржуазной психологией и не разделяло политики центральной власти на проведение коллективизации. Больше того, сопротивление не угасало и во времена НЭПа.

И Павлову довелось повоевать с антибольшевистскими партизанами в Барнаульском уезде, где двумя годами ранее восстание против коммунистов возглавил малограмотный крестьянин-бедняк по фамилии Плотников. Чем были недовольны восставшие? Продразверсткой – закончилась в 1921 году – и призывом в Красную армию.

Наверное, читатель удивится, но в 1919-м Плотников комиссарил в одном из антиколчаковских партизанских отрядов. О причинах выступления Плотникова свидетельствует его воззвание лета 1920 года, приведенное в работе историка Владимира Шишкина: «Товарищ крестьяне! Вы уже убедились, что партия коммунистов ведет к полному уничтожению всякой частной собственности».

В целом выступление в 1922 году было подавлено, но отдельные партизанские отряды не прекратили сопротивление. С ними и боролся Павлов. Для чего – спросит читатель – в повествовании о генерале требовалось упоминать о каком-то Плотникове и писать об антисоветском движении в Сибири?

На мой взгляд, приведенные выше строки представляют штрихи к портрету самого Павлова. Ибо на борьбу с крестьянами, выступавшими, в их понимании, за установление подлинно народной власти, командование Красной армии отправляло только проверенных командиров – тех, кто гарантированно не перейдет на сторону повстанцев.

А подобного рода прецеденты были. Достаточно вспомнить бригаду Григория Маслакова, входившую в состав прославленной Первой конной армии Семена Буденного и восставшую против советской власти в 1921 году. И это элита Красной армии.

Восток – дело долгое

Однако судя по всему, Дмитрий Григорьевич колебаний не испытывал и причин сомневаться в его преданности новому строю у командования не было. К слову, в помянутом выше троцкизме он также замечен. Надо полагать, не в последнюю очередь поэтому в 1923 году Павлов отправился в Среднюю Азию, где мира все еще не предвиделось. Ибо базировавшиеся в Афганистане и связанные с английской разведкой басмачи имели намерение свергнуть советскую власть в регионе.

В числе противников Павлова оказался Ибрагим-бек. Талантливый военачальник, обладавший харизмой, он вел активные боевые действия в Восточной Бухаре. Недаром его, происходившего из принадлежавшего к узбекскому народу племени локай, так и называли – Наполеоном из Локая и считали наиболее опасным противником большевиков в Восточной Бухаре. Целых десять лет он боролся против Красной армии.

Бои в горах да песках стали для краскомов хорошей боевой школой тактического мастерства. Павлов сначала командовал истребительным отрядом, а потом принял 77-й кавалерийский полк, осуществляя непосредственное руководство операциями против басмачей и приобретая бесценный боевой опыт.

Ученье – свет

В 1925–1928 годах Дмитрий Григорьевич учится в Военной академии РККА имени Фрунзе. Остановимся на данном этапе его биографии немного подробнее. Ибо в числе руководителей академии были военспецы: генерал-майор Антон Климович, крупнейший отечественный востоковед и географ генерал-лейтенант Андрей Снесарев, один из творцов побед Красной армии в Гражданской войне, возглавлявший полевой штаб республики генерал-майор Павел Лебедев.

Об уровне преподавания в академии свидетельствуют приведенные историком Валентином Руновым данные: «4 августа была проведена аттестация штатных преподавателей Академии РККА с краткими выводами. В Российском государственном военном архиве сохранился список подвергшихся аттестации. Всего были аттестованы 114 человек, из которых 90 – штаб-офицеры и генералы бывшей царской армии».

Эти 90 человек интеллектуально выковали будущую элиту РККА, разгромившую фашистов. Напомню, выпускниками академии стали маршалы Иван Конев, Роман Малиновский, Леонид Говоров, Василий Чуйков, генерал армии Николай Ватутин. Вне сомнений, из стен академии Павлов вышел настоящим военным профессионалом и что самое главное – в отличие от названных в самом начале статьи его коллег он не пребывал в плену стереотипов, навязанных специфическими условиями Гражданской войны.

Иными словами, Павлов стал хорошим строевым командиром с современными для того времени взглядами на войну. Еще раз: этим он существенно отличался от Блюхера, Тухачевского, Якира и Уборевича – военачальников с прошлым, но без будущего.

Забайкалье – горячая точка

В 1928 году Дмитрий Григорьевич принял командование над 75-м кавалерийским полком возглавляемой Константином Рокоссовским 5-й Кубанской кавалерийской бригады, дислоцировавшейся на станции Даурия, в Забайкалье. Сейчас бы сказали о прибытии Павлова в горячую точку, только уже не внутреннего фронта, а внешнего. Так оно и было. Обстановка практически по всему периметру советской границы вообще не являлась спокойной. Десятилетие Великой Октябрьской социалистической революции СССР встречал событиями, оставшимися в истории как «военная тревога». Советский Союз тогда оказался на пороге войны с Великобританией и Польшей.

«На пороге» – это, конечно, громко сказано. Ибо ослабленный Первой мировой британский лев вряд ли собирался воевать, но Лондон всегда славился умением натравливать на своих врагов соседей. В данном случае он усмотрел угрозу со стороны СССР английским интересам в раздираемом гражданской войной Китае. Напомню, Москва тогда контролировала КВЖД, что вызывало противодействие со стороны белогвардейских отрядов и частей Чжан Цзолиня, фактического на тот период правителя Маньчжурии. Сейчас бы его назвали полевым командиром.

Во время конфликта 1929 года бригада успешно действовала против китайских войск. Причем Павлов во главе полка не просто выполнил поставленную перед ним боевую задачу, но и показал инициативу (в умении проявить оную, взять на себя ответственность видится существенное отличие красных командиров от их коллег из императорской армии начала XX века), что привело к поражению неприятеля под Далайнором.

Таким образом, первые пятнадцать лет военной биографии Павлова отмечены почти постоянным участием в больших и малых войнах, равно как и в локальных конфликтах, с совершенно разными противниками и на непохожих театрах военных действий, требовавших неординарных тактических решений.

Из кавалерии – в танкисты

В 1931-м Дмитрий Григорьевич в Ленинграде – учится на Академических курсах технического усовершенствования начальствующего состава при Военно-технической академии (бывшая Михайловская военная артиллерийская академия). В стране полным ходом гремит индустриализация, обусловленная необходимостью в кратчайшие сроки подготовить страну к новой мировой войне, которая, как прекрасно понимал Сталин, неизбежна. В тот период немало кавалерийских командиров осваивали непростую специфику управления бронетанковыми войсками. И Павлов оказался в их числе, в том же году приняв под командование расположенный в Гомеле 6-й механизированный полк, а после него – 4-ю отдельную механизированную бригаду.

Под руководством талантливого командира бригада становится одной из лучших в Белорусском военном округе, блестяще показывая себя на Больших Киевских маневрах 1935 года. Замечу, сами маневры прошли не столь гладко и выявили существенные недочеты в подготовке комсостава РККА на всех уровнях. Во многом подобные недочеты были обусловлены непониманием Якиром, возглавлявшим Киевский особый военный округ, и Уборевичем, командовавшим войсками в Белоруссии, где маневры проводились на следующий год, всего комплекса проблем, связанных с управлением войсками в современной войне.

На этом фоне действия мехбригады Павлова и продемонстрированная им тактическая грамотность стали отрадным исключением и, надо полагать, причиной отправки комбрига в объятую пламенем гражданской войны Испанию. Там он под псевдонимом Пабло также командовал бригадой – отдельной танковой. Ему пришлось преодолевать немало проблем в том числе и организационного характера, вплоть до снабжения бригады топливом, комплектующими, заниматься обучением плохо подготовленных испанских танкистов, организацией почти не поставленной у республиканцев разведки.

Эти усилия принесли свои плоды: именно благодаря бригаде Павлова был остановлен прорыв франкистов к Мадриду в январе 1937-го. При этом Дмитрию Григорьевичу пришлось налаживать взаимоотношения танкистов с пехотными подразделениями, к чему испанцы не были приучены совсем. Больше того, во время сражения на реке Хараме в феврале того же года из-за пассивности испанских штабов, предпочитавших располагаться подальше от линии фронта, Павлову пришлось объединить под своим командованием несколько интербригад и лично водить бойцов в атаку.

Справился. Ну и опыт, разумеется, приобрел бесценный. Дмитрию Григорьевичу по возвращении из Испании в июне1937-го танковый корпус принять бы. Думаю, он сделал бы его одним из лучших в РККА. Впрочем, самому Павлову танковые корпуса виделись слишком громоздкими и оттого плохо управляемыми. Кстати, их создание – идея Тухачевского. Поэтому он рекомендовал их расформировать и создать механизированные бригады. Предложение встретило поддержку со стороны начальника Генерального штаба РККА командарма 1-го ранга Бориса Шапошникова. Тогда же Павлов выступил за замену неплохо показавшего себя в Испании, но к 1937 году устаревшего Т-26 на более современный танк, каковым и стал Т-34.

Ошибка Сталина

Ну а дальше, с моей точки зрения, Сталин допустил ошибку: не знаю, одобрив или инициировав назначение Дмитрия Григорьевича сначала заместителем, а потом и начальником Автобронетанкового управления РККА. Вот это и был скачок через несколько ступенек служебной лестницы. Бесспорно, талантливому Павлову не хватало на этой должности компетенции.

Его опыт современной войны не исчерпывался Испанией, он поучаствовал в боях на Халхин-Голе – правда, в должности советника по применению бронетанковых войск, а во время Советско-финляндской войны командовал резервной группой войск, действия которой оказались не слишком удачны.

Наконец, в 1940-м состоялось роковое для Дмитрия Григорьевича назначение командующим Белорусским особым военным округом. Из комбрига в командующие округа – за три года слишком быстро. К тому же советская разведка ошиблась, полагая, что главный удар гитлеровцы нанесут по войскам Киевского особого военного округа – сильнейшего в РККА. Но как известно, самый мощный удар последовал в полосе действий вверенных Павлову войск.

Анализ боевых действий на Западном фронте в июне 1941 года требует не то что отдельной статьи – монографии. Но есть основания полагать: Дмитрий Григорьевич сделал все от него зависящее, чтобы остановить прорыв войск генерал-полковника фон Бока. И вряд ли кто-то из советских военачальников смог бы действовать более эффективно.

Прав ли был Верховный, сделав его козлом отпущения? На этот вопрос исчерпывающе ответил один из ведущих специалистов по Великой Отечественной Алексей Исаев: «Павлов пал жертвой обстоятельств, притом что он вел себя лучше, чем другие в условиях окружения. Его выбрали в качестве мальчика для битья. Можно было не разбрасываться людьми. Павлов был как минимум не худшим командующим фронтом – это однозначно. Человек он был достаточно компетентный и храбрый. Ошибались все, но не все оказались под ударами двух танковых групп».

Ровно через месяц после начала войны Павлов был расстрелян. Останься Дмитрий Григорьевич в живых, вряд ли он разделил бы судьбу маршала Григория Кулика, скорее наоборот – заслуженно пополнил бы ряды маршалов Победы.

Игорь Ходаков,
кандидат исторических наук

Опубликовано в выпуске № 21 (884) за 8 июня 2021 года