Вся такая преданная ( 1 фото )

Уехал он, допустим, в Магадан к любовнице

И вот сидишь ты, вся такая преданная, в этом доме, который ещё вчера был вашим общим, смотришь уже который день на входную дверь и не понимаешь, что произошло. И всё ждешь, что она вот-вот откроется, и нарисуется в ней дорогой супруг и, смеясь, заявит: «Сюрприз! А вот и я! Это была такая неудачная шутка из страшного сна. Ну что, соскучилась? А я вот и капусты принёс, напечём с тобой пирожков наших любимых, как раньше, и будем жить-поживать и добра наживать. Ведь я, дорогая моя Катерина Матвеевна, люблю тебя одну, и нет лучше тебя никого на белом свете».

Но проходит неделя, другая, месяц проходит… Всезнающая разведка доносит, что муж и правда в Магадане, рьяно интересуется пелёнками и чепчиками, купил новую машину и возвращаться совершенно не собирается.

Но со временем начинаешь замечать, что ты есть, и у тебя есть какие-то живые и настоящие чувства. Их много, очень много! И что с ними делать? Сначала хочется кого-то винить. Можно себя, это проще: во всём виновата я. Я была плохой женой, не понимала его тонкую душевную организацию и тридцать лет гоняла в магазин за керосином. Надо было быть более чуткой и понимающей, а еще лучше – заболеть раком. Чтоб знал.

Если я во всём виновата, то ведь всё от меня и зависит? А значит, надо срочно что-то делать для возвращения мужа. Что именно? А все то, на что он так долго указывал мне, неразумной. Похудею, сменю причёску, начну слушать Rage Against the Machine и запишусь на кружок итальянской кухни. Список можно продолжать – у каждой он свой.

Можно, конечно, поступить совершенно иначе – в козлы отпущения избрать сами знаете кого. Ведь я же делала всё, старалась изо всех сил, понимала, еду готовила, пыталась создать ему все условия, а он – в Магадан! Ну ясное дело – виноват! Пусть он приползёт обратно со слезами, а я ещё подумаю, пускать его или нет… Он должен прочувствовать, как мне больно.

Действительно, многие женщины, которые пережили внезапный развод, сначала пытаются стать хорошими девочками, много молятся, посещают всех святых и тоннами телеграфируют в монастыри, дабы молились в них о здравии заблудшего имярек. Может, Дух Святой внушит ему, подлецу, что нехорошо так с законными супругами? Пусть он сам заболеет раком, покается и вернётся ко мне, и будем мы жить долго и счастливо. Или не будем, я уж сама решу.

Другие идут к гадалкам (которые с радостью снимут любой венец безбрачия и заговорят зубы по фотографии), к экстрасенсам, суфийским учителям, буддийским ламам и прочим проводникам сложных материй на земле. Потому что если я сама не могу повлиять на мужа и вернуть его в лоно семьи, то, может быть, это сделает за меня кто-то более властный? Увы, на этом этапе торга нет никакой искренней веры, потому что и личность собственная уж очень размыта, практически не чувствуется. В ней слишком много боли.

Сначала эту боль действительно невозможно вынести, и вся эта безумная суета, 40 поклонов на ночь и глобальная генеральная уборка помогают просто выжить. Осознание приходит постепенно, порционно, как диета язвенника, и ровно в той степени, в которой психика может это несчастье принять и переработать, справиться с ним.

И вот однажды появляется смутное подозрение, что все эти мечты о страшной мести и лавины вины, направленные на себя, имеют один и тот же общий корень. На самом деле это была огромная злость на мужа, что он поступил именно так, что он предал, опозорил и плюнул в душу. Поговорить бы с ним, избить бы его, чтоб не было на нём живого места. Но… Во-первых, он же в Магадане, а во-вторых… злятся только отсталые личности, а я же не такая!

Вот и выходит, что никуда от неё не денешься. Можно, конечно, сделать умный вид и сказать: «Нет, я не злюсь, я выше этого, Господь ему судья!». Только это будет обманом. Злишься, как ни крути.

Можно поступить иначе. Собрать девичник и перемыть ему все косточки. А ещё ведь и пожалеют, поддержат… Да только от этого не легче, одну порцию злости сольёшь в душевный разговор, так новая появится. Да и не факт, что потом не подсядешь на этот наркотик, ведь так приятно, когда жалеют и оправдывают, и стыда меньше, и тревоги, и вины.

Можно перевести стрелки на кого-нибудь ещё и написать гневное письмо новой пассии мужа, пусть знает, что на чужом горе своего счастья не построишь. Пусть теперь она мучается, а не я. Только опять же – а вдруг не будет она страдать, а только посмеётся? Ну и потом, муж-то всё равно с ней, как ни крути. Сатисфакция какая-то неравнозначная.

Можно перебить дома все тарелки. Естественно, из сервиза, который на свадьбу подарила его бабушка. И всю злость направить на эти несчастные черепки. Только не виноваты в этом событии ни сервиз, ни бабушка.