На смерть товарища. ( 1 фото )

…Никогда не думал, что буду писать о Борисе Немцове.

Никогда не думал, что, сев вечером в поезд, чтобы посетить могилу отца, ушедшего ровно полгода назад, я буду разбужен посреди ночи звонком мобильника, разорвавшего ночную темноту вагонного купе, и разделившего все события на «до» и «после»…

Никогда не думал, что услышу то, во что невозможно сразу поверить: «Немцова убили!»

Никогда не думал, что буду класть цветы отцу в тот миг, когда в Москве мои товарищи будут возлагать цветы на место расстрела моего партийного товарища и единомышленника. Я – на окраине провинциального российского городка, они – там, в центре столицы России. Моей России.

Никогда не думал, что можно зайти в купе в одной стране, а выйти – в другой, не покидая пределы Отечества.

Оглядываясь сегодня назад, понимаешь, что за двое суток случилось много такого, о чем раньше никогда не думал. Что придется сразу по возвращению с кладбища ломать все планы и срочно возвращаться в Москву. Никогда не думал услышать от матери слова, со слезами на глазах провожающей сына в Москву: «Ты там… будь осторожнее… ты у меня один…»

А я, прощаясь, думал о том, что каждый из нас у матери один. И мой долг быть там, где мы – не одни. Где не стало одного из нас. Потому что исчезла неопределенность. Потому что мы сразу сильно повзрослели, независимо от возраста. Это случилось только сейчас. Потому что маски сброшены и игры кончились… Потому что слова "Не забудем, не простим!" наполнились страшной реальностью. Ушли оттенки, все стало черно-белым. Ушли сомнения и надежды. Шок сменился болью, боль – пустотой внутри и ожесточением снаружи. Отныне парламентский путь развития любых событий для России закрыт. Все остальное – вопрос времени. Мы не знаем длину этой закрученной пружины, но она конечна, и счетчик уже включен.

...Никогда не думал, что буду писать о Немцове. Каким он был? У каждого он был свой. Каждый, кто с ним общался, может вспомнить его отдельные фразы, жесты, поступки, события, случаи из жизни.

Каким его видел и знал я?

Я не знал его близко: встречались на партийных мероприятиях, советах, обсуждениях. Что бросалось в глаза – его харизма, чувство собственного достоинства и спокойствие уверенного в себе человека. Прямого, открытого, честного и бесстрашного. Иногда мне казалось, что это бравада – но нет, он так жил. Он был настолько свободен, что не всегда в это можно было поверить. Но это именно так – в России чем больше свобода, тем короче жизнь. Мне могут, возражая, привести другие примеры. Отвечу – не нужно путать настоящую свободу Личности с безнаказанностью подлецов.

Борис был… Написал "Борис" и подумал – я ведь никогда к нему так не обращался, только "Борис Ефимович". Но теперь он уже история, часть нашей общей истории, пусть еще вчерашней, но уже – истории, а в Истории чем значительнее Человек, тем короче его имя.

В Борисе Немцове меня поражала его удивительная способность совершенно одинаково и искренне говорить с абсолютно разными людьми – он всегда был убедителен и неотразим. Искорка в глазах, ирония в голосе… Его взгляд всегда был одним из аргументов. Он был одинаково хорош и в кабинете, и на улице, и на трибуне митинга. Не лукавил, не лицемерил, не красовался – всегда был собой. Он тот, за кем шел простой человек, он завораживал любую аудиторию, он был человек толпы, человек улицы - настоящий лидер, борец, трибун.

Спорить с ним было очень тяжело. Он был очень эрудированным человеком, держал в памяти массу фактов, событий, цифр. И он умел убеждать. Иногда мне казалось – вроде бы он меня уже убедил, но в душе я все-таки не согласен. Нужно продолжать возражать, а уже нечем… Ладно, думаешь, жизнь рассудит. Вот и рассудила…

Борис Немцов верил, что ситуация в стране изменится уже к осени 2014 года. Хоть немного ослабнет истерия, хотя бы на шаг отступит мракобесие. Появятся первые следы отрезвления, осознания, просто добавится адекватности в обществе. Что люди начнут понимать, что на самом деле не все так, как им говорят, как им навязывают, подменяя правду ложью, любовь к Родине – стадным чувством, настоящий патриотизм – замаскированным фашизмом. Он верил, что есть другой мир, в котором нашу страну уважают, как внутри, так и снаружи, не только граждане, но и соседи. Что реален мир, где рубль укрепляется, экономика растет, человек, наш простой человек становится центром и смыслом государственной политики, что можно построить мир, в котором государство служит человеку, оберегая и защищая его права и будущее его детей, а не реальность, в которой человек становится бессловесным винтиком государства, целиком зависящим от чужой воли.

Он верил в изменения уже этой зимой, и не дожил одного дня до весны. Он слишком любил свою страну, чтобы уехать – страна расплатилась с ним местом на Троекуровском кладбище.

У него было редкое качество для человека, редчайшее для политика – он был романтиком. Наперекор всему он был уверен, что мир может быть лучше, и сделать это посильно простым людям. И можно улучшить жизнь не избранной группе людей, а всем нам. Подавляющему большинству так уж точно. Он говорил правду всегда и везде, он продолжал ее говорить, когда многие уже замолчали, некоторые – сочтя молчание благоразумным, некоторые – поменяв свое понимание правды вместе с убеждениями. Он продолжал говорить правду даже тогда, когда страна перестала понимать разницу между правдой и ложью.

Он был романтиком – поэтому его и убили. Романтика убить просто. Он всегда стоит в полный рост, чтобы видеть дальше всех – в него удобно целиться.

Романтик не пригибается, тем самым всегда оставаясь на голову выше остальных – его видно издалека.

Он первым делает шаг вперед – сложно промахнуться.

Он не боится, пренебрегая своей безопасностью и веря в бессмертность своих идеалов – меньше помех киллеру.

Он говорит что думает – его не перепутаешь с другими…

Он живет своим светлым завтра – проще захватить его врасплох сегодня.

Романтик не прячется – дешевле обходится его смерть…

Именно поэтому романтика легко убить. Проблема в другом – любое общество двигают вперед романтики. Бесшабашные, устремленные в будущее – только они способны, оторвавшись от повседневности, заглянуть за горизонт.

Да, романтиков убить легко. Но общество, в котором убивают романтиков, не имеет будущего.

Борис Немцов был очень открытым человеком. Говорил прямо, всегда глядя в глаза, всем, включая российскую власть. Он говорил, не скрываясь и не прячась, и поэтому был не опасен.

Бояться нужно не тех, кто говорит, надеясь быть услышанным.

Бояться нужно тех, кто сегодня молчит, стиснув зубы.

Теперь у нас есть свой Че Гевара...

Вадим Лукашевич