jujik
Куда заведет Центральную Азию ее «многовекторность» ( 1 фото )
Диверсификация внешней политики государств ЦА говорит о комплексе их неполноценности и метании от одного сильного к другому.
В итоге многовекторность ЦА оборачивается проблемами для России, Китая и Ирана. CC0 Public Domain
Обратим внимание: ведущие мировые державы, как правило, не одержимы идеей многовекторности своей внешней политики. Основным внешним ориентиром для них является национальный интерес, достаточно быстро, кстати, меняющийся. Иное дело — государства Центральной Азии и почти всего остального постсоветского пространства, готовые вступать в тесные финансово-экономические отношения едва ли не со всеми, кто того пожелает. Но такие отношения влекут за собой навязывание идеологии сильного слабому, вмешательство в его внутренние дела, манипулирование целыми государствами, считающими себя независимыми.
По сути, сильные расставляют ловушки слабым, и такая практика особенно опасна для республик Центральной Азии из-за их геополитического «несчастья» — соседства с Россией, Китаем и Ираном. То есть через «независимые» государства ЦА этим трем мировым игрокам может быть нанесен большой урон, поскольку они легко могут стать территориями антикитайского, антироссийского и антииранского назначения.
Кому и почему нужна Центральная Азия?
Проще ответить на вопрос, кому она не нужна. Регион особенно важен для США (коллективного Запада), России, Китая, Ирана и Турции; Индии, Саудовской Аравии, Афганистана и т. д. И чем больше на нем сосредоточено «глаз» и «аппетитов», тем больше он уязвим. Все, претендующие на влияние в нем, имеют противоположные цели. А это означает, что практика многовекторности внешней политики, будто бы укрепляющей суверенитет той или иной страны и дающей ей возможность балансировать между мировыми игроками, обеспечивая свою «нужность» и независимость, априори обречена на провал. Хотя бы потому, что одним внешним партнерам нужна стабильность в Центральной Азии, а других больше устраивает хаос — в его условиях им легче проводить собственные нелегитимные и, зачастую, криминальные интересы.
К примеру, нестабильность в ЦА на руку Вашингтону — она автоматически наносит удар по безопасности Китая, России и Ирана. Заметим также, что из Центральной Азии легче «дирижировать» Афганистаном. То есть у американцев, не имеющих границ с государствами ЦА и вообще находящимся на другом континенте, интерес к региону сугубо политический — антикитайский, антироссийский и антииранский.
Китаю же от него нужна стабильность, безопасность своих границ, приток из региона энергоносителей, сбыт товара — напрямую и транзитом в Европу. Если говорить об экспансионисткой политике КНР, она в большей степени носит финансово-экономический, технологический, а также логистический, нежели политический характер. Напомним об усилиях Вашингтона помешать Пекину в реализации проекта «Один пояс — один путь» и некоторую его причастность к разжиганию синофобских настроений в государствах региона.
Что касается Ирана, любое приближение США к его границам является для Исламской Республики вопросом государственной безопасности. Собственно, так же как для России и Китая. Заметим, что в двух республиках Центральной Азии дислоцированы российские военные базы.
То есть у всех крупных внешних игроков в этом регионе возникает конфликт интересов. Поэтому так называемая многовекторная дипломатия себя не оправдает: скорее, государствам ЦА целесообразнее придерживаться политики равноудаленности от основных центров силы или примкнуть к наиболее безопасному для себя полюсу, либо к не антагонистичным друг к другу игрокам. Словом, эклектичность во внешней политике — это, скорее, кратчайший путь к потере реальной государственности и независимости, чем к их укреплению.
Многовекторность или «великолепная пятерка»?
Этот модный термин довольно туманный, и за ним сокрыта реальная приставка «анти». Многовекторности не существует по определению, если речь идет о политике. Это всего лишь «обманка», ловушка, в которую попасть очень легко, а выбраться без потерь — почти невозможно.
Но ведь можно не метаться от сильного к сильному в стремительно меняющемся мире, не демонстрировать столь явно комплекс неполноценности того или иного государства. А вспомнить о том, что в сравнительно небольшом, но очень важном регионе, на «оттяпывание» или даже разрушение которого претендуют большие и (или) богатые страны, есть пять республик, связанных между собой исторически, географически, религиозно и, в определенной степени, ментально.
Да, у каждой из них своя траектория движения, кто-то самоизолировался, как, например, Туркмения. Но это не означает, что они, при определенных усилиях, не могут договориться об относительно равной вовлеченности во внутрирегиональные процессы, несмотря на разную степень самодостаточности. Региональная консолидация может избавить их от комплекса неполноценности, и однажды они предстанут перед миром как «великолепная пятерка», приоритетом которой во внешней политике будет не «заокеанский дядя» или территориально более близкий ментор, а каждое из государств Центральной Азии.
«Он уважать себя заставил»
Собственно, первый шаг к приблизительно такой модели был сделан четыре года назад президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиеевым. Но она должна быть полноценно поддержана и усилена всеми президентами центрально-азиатских республик. Больше интеграции, больше регионального сотрудничества, больше координации в донесении своей единой позиции на международном уровне, и с течением времени пятерка действительно может стать великолепной. Во всяком случае, не бегающей от одного сильного к другому, а имеющей в виду, с точки зрения безопасности, всего лишь одного. А с другими «сильными» находиться на равном удалении.
И тут опять возникает ассоциация с Узбекистаном и его «сбалансированной равноудаленностью», дистанцированностью от интеграционных проектов внерегиональных игроков при наличии адекватных партнеров. И только! Такая политика, волей-неволей, вызывает уважение у глобальных игроков, и им приходится с ней считаться. «Он уважать себя заставил» — эта фраза от русского классика приложима и к Мирзиееву, а если говорить о постсоветском пространстве в его более широком понимании — то и к Ильхаму Алиеву. В перспективе она может стать органичной и справедливой по отношению ко всему центрально-азиатскому региону.
Ирина Джорбенадзе
В итоге многовекторность ЦА оборачивается проблемами для России, Китая и Ирана. CC0 Public Domain
Обратим внимание: ведущие мировые державы, как правило, не одержимы идеей многовекторности своей внешней политики. Основным внешним ориентиром для них является национальный интерес, достаточно быстро, кстати, меняющийся. Иное дело — государства Центральной Азии и почти всего остального постсоветского пространства, готовые вступать в тесные финансово-экономические отношения едва ли не со всеми, кто того пожелает. Но такие отношения влекут за собой навязывание идеологии сильного слабому, вмешательство в его внутренние дела, манипулирование целыми государствами, считающими себя независимыми.
По сути, сильные расставляют ловушки слабым, и такая практика особенно опасна для республик Центральной Азии из-за их геополитического «несчастья» — соседства с Россией, Китаем и Ираном. То есть через «независимые» государства ЦА этим трем мировым игрокам может быть нанесен большой урон, поскольку они легко могут стать территориями антикитайского, антироссийского и антииранского назначения.
Кому и почему нужна Центральная Азия?
Проще ответить на вопрос, кому она не нужна. Регион особенно важен для США (коллективного Запада), России, Китая, Ирана и Турции; Индии, Саудовской Аравии, Афганистана и т. д. И чем больше на нем сосредоточено «глаз» и «аппетитов», тем больше он уязвим. Все, претендующие на влияние в нем, имеют противоположные цели. А это означает, что практика многовекторности внешней политики, будто бы укрепляющей суверенитет той или иной страны и дающей ей возможность балансировать между мировыми игроками, обеспечивая свою «нужность» и независимость, априори обречена на провал. Хотя бы потому, что одним внешним партнерам нужна стабильность в Центральной Азии, а других больше устраивает хаос — в его условиях им легче проводить собственные нелегитимные и, зачастую, криминальные интересы.
К примеру, нестабильность в ЦА на руку Вашингтону — она автоматически наносит удар по безопасности Китая, России и Ирана. Заметим также, что из Центральной Азии легче «дирижировать» Афганистаном. То есть у американцев, не имеющих границ с государствами ЦА и вообще находящимся на другом континенте, интерес к региону сугубо политический — антикитайский, антироссийский и антииранский.
Китаю же от него нужна стабильность, безопасность своих границ, приток из региона энергоносителей, сбыт товара — напрямую и транзитом в Европу. Если говорить об экспансионисткой политике КНР, она в большей степени носит финансово-экономический, технологический, а также логистический, нежели политический характер. Напомним об усилиях Вашингтона помешать Пекину в реализации проекта «Один пояс — один путь» и некоторую его причастность к разжиганию синофобских настроений в государствах региона.
Что касается Ирана, любое приближение США к его границам является для Исламской Республики вопросом государственной безопасности. Собственно, так же как для России и Китая. Заметим, что в двух республиках Центральной Азии дислоцированы российские военные базы.
То есть у всех крупных внешних игроков в этом регионе возникает конфликт интересов. Поэтому так называемая многовекторная дипломатия себя не оправдает: скорее, государствам ЦА целесообразнее придерживаться политики равноудаленности от основных центров силы или примкнуть к наиболее безопасному для себя полюсу, либо к не антагонистичным друг к другу игрокам. Словом, эклектичность во внешней политике — это, скорее, кратчайший путь к потере реальной государственности и независимости, чем к их укреплению.
Многовекторность или «великолепная пятерка»?
Этот модный термин довольно туманный, и за ним сокрыта реальная приставка «анти». Многовекторности не существует по определению, если речь идет о политике. Это всего лишь «обманка», ловушка, в которую попасть очень легко, а выбраться без потерь — почти невозможно.
Но ведь можно не метаться от сильного к сильному в стремительно меняющемся мире, не демонстрировать столь явно комплекс неполноценности того или иного государства. А вспомнить о том, что в сравнительно небольшом, но очень важном регионе, на «оттяпывание» или даже разрушение которого претендуют большие и (или) богатые страны, есть пять республик, связанных между собой исторически, географически, религиозно и, в определенной степени, ментально.
Да, у каждой из них своя траектория движения, кто-то самоизолировался, как, например, Туркмения. Но это не означает, что они, при определенных усилиях, не могут договориться об относительно равной вовлеченности во внутрирегиональные процессы, несмотря на разную степень самодостаточности. Региональная консолидация может избавить их от комплекса неполноценности, и однажды они предстанут перед миром как «великолепная пятерка», приоритетом которой во внешней политике будет не «заокеанский дядя» или территориально более близкий ментор, а каждое из государств Центральной Азии.
«Он уважать себя заставил»
Собственно, первый шаг к приблизительно такой модели был сделан четыре года назад президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиеевым. Но она должна быть полноценно поддержана и усилена всеми президентами центрально-азиатских республик. Больше интеграции, больше регионального сотрудничества, больше координации в донесении своей единой позиции на международном уровне, и с течением времени пятерка действительно может стать великолепной. Во всяком случае, не бегающей от одного сильного к другому, а имеющей в виду, с точки зрения безопасности, всего лишь одного. А с другими «сильными» находиться на равном удалении.
И тут опять возникает ассоциация с Узбекистаном и его «сбалансированной равноудаленностью», дистанцированностью от интеграционных проектов внерегиональных игроков при наличии адекватных партнеров. И только! Такая политика, волей-неволей, вызывает уважение у глобальных игроков, и им приходится с ней считаться. «Он уважать себя заставил» — эта фраза от русского классика приложима и к Мирзиееву, а если говорить о постсоветском пространстве в его более широком понимании — то и к Ильхаму Алиеву. В перспективе она может стать органичной и справедливой по отношению ко всему центрально-азиатскому региону.
Ирина Джорбенадзе
Взято: Тут
1264